Его Высочество Ректор (СИ) - фон Беренготт Лючия (список книг .txt) 📗
– Не сейчас! – прошипела я, резко дергая фотографа к себе. Так и хотелось сорвать на ком-нибудь злость.
В этот момент из распахнутых настежь дверей залы громыхнуло дискотечной музыкой – первыми по программе шли быстрые танцы. Подобрав платья, девчонки со своими кавалерами заспешили внутрь.
Я оглянулась – Ник с дамой, напротив, свернули на тропинку к боковой двери – в смежное с холлом помещение, где устраивали фуршет для учителей и родителей. Казалось бы, ничего особенного – не будет же Ник под клубную музыку попой трясти. Так, станцует пару медляков для прессы, и повезет эту сучку домой.
И все же, мой кошмар – там, где он кружится на балу с другой женщиной – становился сегодня явью.
– У тебя выпить есть? – хмуро спросила я Майлса.
– А? Не, нету… – оторвав хищный взгляд от Ксюхиной задницы, помотал головой Майлс. – Есть кое-что получше.
И слегка приподнял лацкан пиджака. Из внутреннего кармана торчал свернутый «Зиплок» пакет с белой пудрой внутри.
– Пять грамм… – шепотом похвастался он мне на ухо.
– Ты больной… – я покачала головой.
Притащить на школьную вечеринку пять грамм кокса… это слишком даже для развратного Лондонского фотографа.
…Под призывные ритмы все начинали дергаться еще не зайдя в зал, а внутри дискотека уже была в полном разгаре.
И Самойлова уже тоже была… в самом разгаре. В окружении трех подружек она тяжело топталась в самом центре зала – вероятно, чтобы не пропустить наше с Майлсом появление на пороге. По ее задумке, именно в этот момент она должна будет заметить моего «бойфренда» и указать на него подругам, как на жертву своего будущего соблазнения.
И, действительно, боковым зрением я увидела, как Самойлова кивнула и указала подбородком в сторону нашей сладкой парочки. Одна из ее подружек в недоверии подняла брови, а другая прям уж совсем неприлично заржала в кулак. Не поверили, значит, что такого парня можно отбить у такой меня.
Дальше по плану следовало протанцевать пару быстрых танцев, смешавшись с толпой.
Поискав глазами Ника и не найдя, я вздохнула и подключилась к нашей четверке, отдавшись на волю музыки. Через пару секунд я уже лихо отплясывала под восхитительный «Thunder», задрав руки кверху...
«Thunder, feel the thunder» – било мне в уши, выбивая все мысли, заталкивая сердечную боль куда-то глубоко, в подкорку…
«Lightning and the thunder, thunder…»
Майлс вдруг дернул меня за руку и увел в сторону, оказавшись на моем месте – рядом с Ксюхой.
– Майлс! – зашипела я, толкая его локтем – Самойлова уже примкнула к нашей группе и вовсю строила фотографу глазки.
Опомнившись, Козлевич сделал фальшиво восхищенное лицо, слегка склонив голову, будто в ошеломлении от ее красоты и женственности… и снова переключил внимание на Ксюхину задницу.
Подруги Самойловой внимательно наблюдали, она же начала багроветь.
Я снова незаметно пихнула Майлса локтем. Дернув головой, он уставился на Самойлову… и расплылся в призывной улыбке, будто только сейчас осознал, как ему повезло.
Как вдруг попятился.
– Извини, но без подзарядки я тут не смогу, – пробормотал он…
И пропал.
– Майлс!
Я побежала за ним, понимая, что этот гаденыш сейчас провалит все дело, а достанется мне. Прокладывая себе путь локтями, добежала до выхода из зала и оказалась в комнате для фуршета. Мельком огляделась – нету. И Ника с этой стервой кудрявой тоже нет.
Черт, где этот идиот? Меня ж Самойлова с говном съест!
В принципе, не все так плохо – уговаривала я себя. Выглядит все, как если бы я приревновала Майлса к Самойловой, и он убежал. А я за ним. Все еще можно выкрутить…
Да где же он? Остановившись посреди коридора, заполненного разодетыми в пух и прах выпускницами, я сосредоточилась и подумала. Раз на фуршете его нет, значит подзаряжается он не алкоголем.
А где можно спокойно нюхнуть кокса в этом достойном заведении? Конечно же, в туалете!
Сориентировавшись, я поспешила налево по коридору, в сторону единственного на первом этаже туалета – того самого, где я любила уединиться с компроматом на Ника и его бывшую.
По мере моего удаления от зала для вручения дипломов, народу становилось все меньше, ритмы музыки глохли с каждыми поворотом за очередную бетонную стену, и под конец я уже шагала одна, почти в полной тишине.
Подойдя к мужскому отделению туалета, я постучала, уже готовая позвать этого придурка по имени...
– Сделай одолжение, выйди пожалуйста! – отозвались на мой стук из-за закрытой двери.
Совсем не голосом Майлса.
– Никки… почему?.. У тебя что, кто-то есть?..
Я замерла с поднятой для второго стука рукой. Всего лишь на одну секунду. А в следующую уже рванула дверь на себя, ослепленная никогда прежде не испытываемой яростью.
Мне было плевать, что это мужской туалет. Плевать, что там мог быть кто-то еще.
Потому что там был Ник. Мой Ник – с этой блондинистой, грациозной, вылощенной сучкой.
Почти ничего не видя из-за слез, я пнула дверь первой ко мне кабинки, боковым зрением подмечая Майлса, согнувшегося над гранитной столешницей.
Пнула вторую.
В третьей были они. Ник, прижатый к стенке кабины этой дрянью.
В миг потеряв силы и ярость, я отступила на шаг назад и уперлась спиной в столешницу раковин. Какое там вцепиться в волосы… Я и стоять-то с трудом могла, будто из меня разом выдернули жизненный стержень.
– Анжи… – слабо сказал Ник.
Потом опомнился, оттолкнул женщину и рванулся ко мне.
– Не подходи.
Он остановился, будто налетел на каменную стену.
– Анжи… Она… Я не хотел… Она…
– Пошел к черту, – кусая губы, процедила я. – Пошел. К черту.
Глава 23: МАРКИТАНТКА ЕГО ВЫСОЧЕСТВА
Не знаю, как к черту, а из туалета он пошел. Изменившись лицом, замкнувшись в себе и оставив свою кудрявую сучку стоять в недоумении в кабинке мужского туалета. Через пару секунд и она, опомнившись, выбежала следом.
– Вот так-то, Майлс, – зачем-то сказала я, чувствуя вкус битого стекла во рту.
Качая головой, Майлс снова склонился над аккуратной, белой полоской кокаина, выложенной на черной визитной карточке.
Уже почти втянул в нос...
Нет, наркоман Ксюхе не нужен, отвлеченно решила я, шагнула к нему и стряхнула карточку на пол. Пусть хоть у кого-то будет сегодня нормальный вечер…
– Эй, ты что делаешь?!
Майлс в ужасе пялился на рассыпанный по полу белый порошок.
– Верну деньгами, не трясись. Идем танцевать!
Тон у меня, вероятно, был такой, что спорить Козлевич не посмел. Так и поплелся за мной унылой собачонкой.
Все кончено… все кончено… – крутилось в голове.
Я ведь не прощу измены. Я не их тех, кто прощает. И не делюсь своим.
Оказавшись на танцполе, оглушенная музыкой, я закачалась, запрыгала в волнах убойного ритма, понеслась в никуда… вытянулась всем своим существом в черную, кружащуюся вокруг меня грохочущую дыру.
Начхав на все, Майлс полетел в эту самую дыру вместе со мной, прихватив совершенно ошалевшую Ксюху, и не было в этом мире больше ничего – ни боли, ни страданий, ни подлых измен…
Саймолова может идти к черту. Потому что сегодня я отмечаю конец учебного года. И конец своей любви. А, может… попрыгаю еще пару танцев и, вообще, конец всего...
Черт, где бы выпивку взять…
Попятившись, я просочилась сквозь дрыгающиеся тела и вдруг оказалась на улице – на пустой тропинке, освещенной открытым окном танцевального зала… И дала себе волю – разревелась, по-девчачьи закрывая лицо и вздрагивая плечами.
– Ты что творишь? – сквозь слезы лицо Самойловой казалось круглым и белым, как луна. – Ты мне все испортила, дрянь! – схватив меня за грудки, Катька трясла меня, как мужик другого мужика перед дракой. – Все испортила!
Мне вдруг стало истерически смешно… Какая она смешная…
– Кать… серьезно… Это же невыносимо… Отпусти, Кать…
