Сломленные (ЛП) - Лэйн Лорен (книги серии онлайн TXT) 📗
Оливия поворачивается ко мне с лёгкой восторженной улыбкой, как и каждый день всей прошедшей недели. Она привлекает меня для игривого поцелуя, и я позволяю ей. А потом углубляю, больше от отчаяния, чем желания. В конечном счёте она уйдёт, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы замедлить этот процесс.
Потому что как только она уйдёт, мне станет ещё хуже, чем раньше.
Я буду не просто разбит.
Я превращусь в пустую оболочку.
Глава тридцать третья
Оливия
Вы знаете такой момент в каждых отношениях, когда всё идёт по-настоящему, очень хорошо, и в вашу голову начинает закрадываться опасная мысль, будто ничего дурного случиться не может, но как раз это и гарантирует, что в очень скором будущем нечто кошмарно ужасное всё-таки произойдёт? Ага. Вот оно.
Итак…
У меня болят ноги. Раньше я даже не думала, что такая хрень бывает, но, чтоб вы понимали, лёгкие утренние пробежки по три мили, которые я пробегала вот уже несколько месяцев, в понимании Пола «разминка». Его нога тоже ещё не полностью восстановилась. Она до сих пор беспокоит его, если неправильно наступать, и тогда нам приходится прерываться на прогулку (ох, чёрт!), но в остальном этот парень грёбаная беговая машина. Мы бегаем вместе почти каждый день с того утра, когда я узнала, что он может бегать, и пусть я и люблю каждую секунду нашей пробежки, у меня больше не получается подстроить свой темп под его травмированный. Это совершенно новая игра, в которой новичок-бегун пытается словить темп звёздного квотербека, легенды лагеря новобранцев, Пола Лэнгдона, называющего пять миль «быстрой пробежкой». Сказать, что он вернул своё моджо — это ничего не сказать.
— Поторопись, Миддлтон! — кричит он с места, где стоит перед домом, уперев руки в бёдра и наблюдая за тем, как я ковыляю к нему.
— Кажется, кое-кто сломал мне голени, — говорю я задыхаясь.
Ему хватает приличия принять сочувственный вид.
— Боль в ногах. Это плохо. Мы найдём для тебя лёд и возьмём день-два передышки.
Я изумлённо выпучиваю на него глаза.
— Под день-два, смею предположить, ты имеешь в виду минимум неделю? Такое впечатление, будто у меня ноги раздроблены.
Он хлопает меня по заднице, когда я прохожу через дверь перед ним.
— Поверь тому, у кого вся нога на самом деле практически была раздроблена. У тебя всё отлично.
— Давно пускаешь в ход эту карту, да? — говорю я.
— Эм, ага. Почти всегда, — отвечает он с бесстыдной усмешкой.
Три месяца назад я бы поставила свою любимую сумочку от Шанель на то, что Пол никогда и ни за что не стал бы шутить о своих увечьях.
Не то чтобы это шутка. Ничуть. Он через многое прошёл, как и все солдаты, и это достойно только уважения.
Но, возможно, его подшучивания означают, что измученность, всё ещё время от времени рассекающая его лицо, однажды исчезнет.
— Хочешь сегодня посмотреть фильм? — спрашиваю я, располагаясь на кухонной тумбе, пока он вытаскивает из морозильника две пачки замороженного гороха, бесцеремонно плюхая их мне на голени. — Здесь вообще есть кинотеатр?
— Разумеется, прямо между рестораном с тремя Мишленовскими звёздами и элитным магазином от-кутюр. Разве ты не видела?
Я корчу рожицу.
— Значит, нет.
Он снимает кожуру с банана и протягивает мне половину фрукта.
— На самом деле, кажется, где-то в городе есть маленький кинотеатр. По крайней мере, раньше был.
— О-оу, ура! Так, хочешь пойти?
Он откусывает банан идеально белыми зубами.
— Не-а.
Я хмурюсь, пусть и ожидала подобного. Он никогда никуда не хочет идти, за исключением «Френчи», и сколько бы я не уговаривала себя, что это пустяки, в Бар-Харборе особо никуда не сходишь, где-то в глубине души мне страшно, что тут кроется нечто большее.
— В чём дело, Лэнгдон? Возможно, я могу понять отсутствия энтузиазма у тебя касательно поездки в Портленд, но ты отказываешься попытаться сходить в любой другой ресторан, ты не едешь к Кали, когда у неё дома новый парень, не хочешь полететь со мной домой на День Благодарения, не идёшь на пробежку днём, потому что там много людей, а теперь ещё и не хочешь сделать мне одолжение, сходив со мной в кино?
Он игнорирует меня.
Я знала, что так и будет, но у меня в животе начинает формироваться извечный комок из-за направления, в котором мы движемся. Секс — отличный. Разговоры — замечательные.
Однако здесь только мы вдвоём. Всё время. Не планируем вообще никуда выходить. Я понимаю, почему ему не хочется лететь в Нью-Йорк со мной на День Благодарения — об этом даже спрашивать излишне. Но сейчас всё становится уже смехотворным.
— Как насчёт книжного? — требую я.
— Ты можешь купить книги онлайн. С бесплатной двухдневной доставкой.
— Мне нужны ещё одни шорты для пробежек, — отстреливаюсь я.
— Тоже онлайн.
— Мне нужно подстричься, — немного отчаянно говоря я. — Это онлайн я сделать не могу.
Он пожимает плечами.
— Тогда иди подстригись.
— Ты пойдёшь со мной?
— Зачем мне с тобой идти? Мои волосы длинной в сантиметр, и я могу поддерживать их такими самостоятельно с помощью машинки.
— Но…
— Брось, Оливия, — резким голосом.
Я закрываю рот и поспешно вперяюсь взглядом в тумбу. А потом, из-за гнева, кипящим под болью, ничуть не нежно бросаю пачки с замороженным горохом на столешницу, поднимаясь на ноги.
— Пойду приму душ.
— Хорошо, — он возится со своим мобильником и даже не смотрит на меня.
Я отбиваюсь от острого желания ответить и мысленно считаю до трёх, давая ему шанс исправить своё поведение задницы.
Один, два, три…
— Эй, — говорит он, всё ещё не глядя на меня. — Я заказал на DVD дисках «Идентификацию Борна», их привезли вчера. Хочешь устроить марафон после того, как мы примем душ?
Я жду. Он по-прежнему не поднимает взгляда.
Ладно. Вот и всё.
Я выхватываю телефон из его руки, вынуждая Пола взглянуть на меня. Вместо извиняющегося вида, он выглядит озадаченным, и это ещё хуже.
— Нет, я не хочу ещё один бесконечный киномарафон, Пол. Как и не хочу провести весь чёртов день за книгами или ещё одной долгой прогулкой, где будем только мы вдвоём. Я не хочу продолжать уроки игры в шахматы, не хочу начинать новую аудиокнигу, которую ты получил по рассылке, не хочу пробовать свои силы в видеоиграх и не хочу снова идти в спортзал.
— Ты сказала, что любишь шахматы, — бормочет он.
— Дело не в шахматах! И не в шпионских фильмах! Дело не в том, люблю ли я читать с тобой у камина, хоть я и люблю. Просто это ненормально! Мы не можем оставаться здесь взаперти вечность.
Его глаза темнеют, а настороженное замешательство сменяется защитным гневом и упрямством.
Меня слегка одолевает паника, пусть злоба тоже никуда не делась. Прищурившись, я начинаю:
— Ты когда-нибудь планировал пригласить меня на ужин, Пол? Мы когда-нибудь отправимся в отпуск, даже просто отдохнуть на выходные?
Его челюсть сжимается.
— Оливия.
— Нет, постой, — прошу я, вскинув руку. — Давай я спрошу по-другому. Мы когда-нибудь покинем этот дом?
Он ничего не произносит, но его голубые глаза, твёрдые и совершенно нераскаявшиеся, остаются прикованными ко мне.
— О Боже, — отшатнувшись, говорю я, чувствуя лёгкое ошеломление, несмотря на то, что это было неизбежным с первого дня. — Ты не собираешься покидать этот дом.
Он отводит взгляд.
— Никогда? — мой голос даёт трещину.
— Послушай, почему бы нам не поехать в Кейптаун? У моего отца есть там дом, и…
— Дай угадаю, — перебиваю я. — Он полностью изолированный.
— Уединённый, — исправляет он.
— Я не могу так жить! — взрываюсь я. — Не могу прозябать свои двадцать лет, застряв у чёрта на куличиках.
Пол поднимается, сердито глянув на меня.
— С каких пор? Ты точно знала во что ввязываешься, когда ехала сюда. Чёрт, ты же поэтому и приехала сюда, разве нет? Чтобы сбежать от мира? Сбежать от чувства вины? И теперь, простив себя и увидев, что у твоего бывшего парня всё хорошо и без тебя, ты поменяла правила?
