Станешь моей победой (СИ) - Марино Викки (полные книги TXT, FB2) 📗
Из-за всей этой нелепой ситуации, от безысходности, из-за разговора с Жозефиной я начинаю просто плакать. Не знаю, какое чудо может меня спасти.
— Аня, котенок… Ну тише, родная… — подает голос тихо вошедший в ванную Мирон. — Не переживай, все будет нормально.
— Как? Как я теперь вернусь домой? — смотрю на Мира сквозь пелену слез и сжимаю в руках сырую одежду.
— Сейчас я что-нибудь придумаю — говорит Савельев и исчезает. А когда возвращается, я вижу в его руках два фена. — Целуй своего героя и приступаем к работе.
Удивительно, но через каких-то полчаса нам удалось практически полностью высушить мои вещи. Влажными оставались лишь толстые швы на шортах. И если по возвращении мне удастся быстро проскочить в свою комнату, то родители ничего не заметят.
— Мирон, что бы я без тебя делала! Спасибо, спасибо, спасибо! — благодарю своего героя по дороге домой. — Если бы не ты, я бы сошла с ума.
— Если сходить с ума, то только вместе! — смеется Мир и тормозит около остановки. — Кстати, у меня для тебя подарок. Смотри! — указав на лобовое стекло, где стали появляться первые капли дождя, Савельев несколько раз постучал по нему пальцем. — Сейчас ливанет, — констатирует очевидное, а в карих глазах тут же появляются игривые огоньки. — Так что бегом целовать под дождем! Такую романтику упускать нельзя.
— Мы же промокнем! — ловлю его за руку, не позволяя выйти из машины.
— Да, ты права — все же зря мы убили полчаса на сушку, — подмигнув мне, Савельев выключает фары, глушит мотор, и, откинув кепку на заднее сиденье, выбегает на улицу.
«Если сходить с ума, то только вместе…»
Воспроизвожу его слова и следую за тем, кто украл мое сердце.
Без лишних слов сталкиваемся ртам. Целуемся, словно сумасшедшие, как в последний раз: до дрожи, до дурноты, не думая больше ни о чем. Нас не пугают ни рваные порывы ветра, ни гром, ни крупные капли, которые, разбиваются о наши тела.
И как же хочется закричать: «И пусть весь мир подождет»!
Наверное, в этот момент в мире нет никого, кто бы мог помешать нам. Мы просто растворились друг в друге. Мы потерялись в пространстве.
Мокрая одежда прилипает к телу, а на губах остается вкус дождя, и сейчас слаще всего на свете. Сбивчиво дыша, я обнимаю Мирона так крепко, насколько хватает сил. Скольжу руками по его шее, лицу, рукам…
Боже мой, я его так люблю… Люблю всем сердцем!
Запрокинув голову, начинаю громко смеяться. От счастья. От переполнявших меня эмоций. От яркого коктейля чувств. А Мир, подхватив меня на руки, стал кружиться.
— Я люблю-ю-ю тебя! — кричит он, излучая свет. — А-а-а!
— Люби меня… Люби… Сильнее… Всегда… — отражаю все то, что горит у нас внутри.
— Люблю… Ты — моя… Это победа!
Хочу, чтобы эта страсть не прекращалась. Хочу, чтобы Мирон научил меня всему, что положено в отношениях. Хочу стать для него лучшей. Навсегда.
И правду же говорят: «Мы в жизни любим только раз, а после ищем лишь похожих»*
_________________
* «Мы в жизни любим только раз, а после ищем лишь похожих» — Сергей Есенин.
Глава 27
«Люблю… До смерти, Ань… Это же навсегда, понимаешь?»
Мирон С.
_______________________
— Савельев, ебать ты тошнотик! — разоряется Данияр, сминая пустую бутылку из-под воды.
— С хера ли? — тяну возмущенно и снимаю щитки.
— Ты же вообще башкой тронулся! Телефон из рук ни на минуту не выпускаешь, — в край обнаглев, Даник вырывает у меня мобилу и швыряет его в шкафчик. — Заебешь свою Нефертити, и она заблочит тебя.
— Да пошел ты, придурок! — возвращая себе телефон, проверяю, ответила ли моя ненаглядная на сообщение.
Мирон_Савельев: «Вечером созвонимся? Ты говорила, что предки до выходных сваливают куда-то».
Тихоня: «Конечно! Буду ждать звонка.»
Тихоня: «Я люблю тебя!»
Улыбаясь, вспоминаю нашу первую переписку. Кто бы мог подумать, что Колючка станет центром моей Вселенной, главным механизмом? Теперь мне не нужно ловить ее за углом, нагло воровать поцелуи и капать слюной, залипая на подтянутой заднице. Хотя… Главный барьер мы еще не перешагнули.
— Да что с вами происходит? — никак не угомонится Данияр. В последнее время он слишком нервный. — Глеб, а ты-то куда? — набрасывается на Данилевского, замечая, как тот тоже строчит кому-то послание. — Знаешь же, что Дашка тебе в жизни не даст. Ее папочка скорее писюн тебе откромсает, чем позволит своей наследнице связаться с тобой.
Вот только в отличие от меня Глеб не обладает терпением и выдержкой. У него может за секунду лопнуть бак и тогда мордобоя не избежать. А сейчас, когда Истомин переживает какой-то суперстранный не то кризис, не то климакс, переставая фильтровать базар, стоит держать руку на пульсе, чтобы в любой момент поймать этих баранов за рога, не позволяя столкнуться.
— Загляни в свои трусы, — тут же выпаливает Глеб, агрессивно дергаясь вперед, чтобы вцепиться в Истомина.
— Для чего? — дерзко уворачивается Даник, выкатывая фак.
— Чтобы вспомнить, как выглядит писюн. А у меня, уважаемый, настоящий хуй! — ответно заворачивает средний палец Глеб.
— Хочешь померяться достоинством? Давай атакуй! — бьет себя в грудь Данияр. Ну как дети малые, честное слово! Не хватало еще после напряженной игры разнимать их.
И в раздевалке два здоровых лба начинают бороться. Слегка согнувшись, Глебарь налетел на Истомина и повалил его на пол, а Даник, как и положено обороняющемуся, сопротивляется, называя Данилевского перекормленным бройлером.
— Ну, давай! — подначивает Данияра Глеб. — Отбивайся. Дерешься, как телка!
Сбросив с себя Данилевского, Истомин поймал его в болевой захват, отчего Глеб начал стучать по полу ладонью.
— И все же, у кого из нас писюн? — воскликнул победитель, когда, наконец, уложил «противника» на лопатки. Благо после этого выплеска подает Глебу руку, помогая поднять с пола.
Уже неделю наша сборная сталкивается на поле с противниками. Каждый день мы выкладываемся по полной, чтобы привезти в родной город победу. А все эти стычки и перепады настроения плохо сказываются на качестве игр. Я несколько раз пытался поговорить с Данияром, но он, начиная рвать на себе рубаху, твердил, что с ним все в порядке, хотя все мы заметили, как он изменился за последние несколько недель.
— Ладно, погнали в гостиницу, — поднимаюсь со скамейки и хлопаю Жору по плечу. — Надо принять душ и выспаться. Кто со мной?
Чехов, Даник и Глеб подхватили сумки и, попрощавшись с остальными членами нашей команды, которые остановились в другом отеле, поспешили на улицу. Закидывая в рот сигарету, устало перебираю ногами, желая как можно скорее завалиться на кровать и услышать голос моей Тихони.
Меня пугает чувство одиночества, возникшее сразу после того, как я оказался в самолете. На взлете испытал ощущения, будто этот полет отрезает меня от Ани, разделяет навсегда расстоянием. Хотелось просто сойти с рейса и рвануть к ней.
Не думал я, что так трудно будет переждать разлуку…
Мне хочется оказаться рядом с ней, прикоснуться к нежным губам, увидеть ее улыбку, крепко обнять и больше никогда не отпускать. Тоска по Тихоне доводит меня до безумия и что-то параноидальное начинает просачиваться через толстый слой эпителия.
Я пытаюсь выдохнуть, напоминаю, что это ненадолго, но долбанные десять дней кажутся вечностью. Накручивая себя, впускаю в голову разные дурные мысли и просто не нахожу себе места.
Первое, что лезет в голову — это пес Диснейленда под дверью Аниного дома. Второе — что Колючка за это время отвыкнет от меня. Третье… Да какое, к черту, третье! Этих двух составляющих хватает, чтобы дойти до той точки кипения, когда просто слетают все предохранители.
— Завтра во сколько игра? — спрашиваю у Писателя, бронируя через мобильное приложение авиабилеты.
— В четыре часа.
— Отлично! Я в аэропорт! — резко изменив направление, иду к машине с огромной размашистой черной надписью «Uber».
