Таш любит Толстого (ЛП) - Ормсби Кэтрин (читаем книги бесплатно TXT) 📗

Мне удаётся достучаться до Джорджа, только когда я сажусь в самолёт. Он сидит на одном из передних рядов эконом-класса, а я пробираюсь по проходу.

— Привет, — говорю я.

Он кивает.

— Увидимся в Орландо!

Он кивает еще раз.

И все. Просто идеальный собеседник. Джордж как раз тот человек, который может испортить мне всю поездку.

Я снова смотрю на свой билет. Судя по номеру места и по тому, где я сейчас стою, мне надо в самый хвост. Так и есть. К счастью, место рядом со мной пустует и мне есть куда положить ноги. Зато у стюардессы кончается печенье раньше, чем она доходит до меня.

— Обычно такого не случается, — оправдывается она и даёт мне вместо него две пачки жареного арахиса, как будто это достойная замена. Интересно, почему они продолжают раздавать арахис, когда вокруг столько аллергиков? Тут я вспоминаю Пола и поедающую арахис на моей кухне Джек. Меня наполняет тоска. Я надеваю наушники и слушаю Сен-Венсан на такой громкости, что, кажется, мои барабанные перепонки мне никогда не простят.

***

— Хочешь, возьмём такси на двоих?

Я снимаю сумку с багажной ленты и обнаруживаю, что Джордж нависает надо мной не хуже Духа прошедшего рождества. Надо же, он снизошел до слов. Прогресс, однако.

— Вообще-то, до отеля ходит шаттл, — отвечаю я. — Он куда дешевле. Я поеду на нем.

— Серьёзно? Ну ладно.

У Джорджа такой вид, как будто ему предложили ехать по шоссе верхом на осле.

— Прости, — отвечаю я, выдвигая ручку сумки на колесиках и направляясь к указателю «Автобусы и шаттлы».

— Подожди! — раздается за спиной. Джордж догоняет меня и спрашивает: — И часто они ходят?

— Примерно раз в полчаса. А что, ты куда-то спешишь? Фанатки уже заждались автографов, а, Левин?

Джордж хмыкает:

— Придётся им подождать еще немножко.

В общем, могло быть и хуже. Через десять минут приходит шаттл, и в нем хороший кондиционер, что просто прекрасно после девяностоградусной жары. Я делаю себе мысленную пометку никогда не жаловаться на кентуккийское лето, потому что во Флориде в сто раз хуже. Доехав до отеля, я снимаю сумку с полки, прежде чем водитель успевает это сделать, потому что я могу справиться сама и вдобавок не знаю, сколько чаевых ему надо за это дать.

Мы с Джорджем встаем в очередь к стойке регистрации. Меня начинает мучить беспричинный страх, что, поскольку номер бронировала мама, меня не заселят или вообще вызовут охрану. Как будто я подросток, пытающийся нелегально купить бутылку джина. Но никто не вызывает охрану. Проблема оказывается не в моём возрасте, а в том, что сейчас слишком рано и в свободных номерах еще не успели убрать. Меня просят вернуться через несколько часов, после того, как горничные завершат уборку.

Я качу сумку по направлению к диванчику в уголке лобби. Из стоящих рядом колонок играет Моцарт, столик перед диваном выполнен в виде огромной фиолетовой жеоды. Это слишком ярко, но, пожалуй, выглядит прикольно. Я кладу ноги на краешек стола и пишу маме, что нормально добралась до отеля. Следом я пишу Фому:

«Я здесь, я здесь, я здесь! Встретимся в полдень, на регистрации, правда же?»

Мы еще неделю назад договорились встретиться на регистрации на премию и потом вместе отправиться на торжественный ужин в честь начала церемонии. Может быть, где-нибудь между этими двумя событиями Фом купит мне стаканчик кофе в маленьком киоске «Старбакса» и скажет, что тайно влюблен в меня с тех пор, как увидел мой первый влог.

Может быть.

Фом не спешит с ответом, как бы я ни гипнотизировала взглядом экран. Вдруг над моей головой кто-то прочищает горло. На одну безумную секунду я решаю, что Фом решил сделать мне сюрприз и прийти пораньше.

Размечталась. Это Джордж.

— Тоже не дали заселиться? — произносит он.

Я мотаю головой.

Он с раздраженным вздохом садится рядом со мной:

— Тогда зачем было лететь так рано?

Я бросаю на него злобный взгляд. Не специально, само выходит. Мне не хочется сидеть рядом с Джорджем, и вообще, я подумывала лечь на диван и хорошенько вздремнуть, как бы это ни выглядело со стороны.

— Уже видишь знакомые лица? — на Джорджа внезапно напала разговорчивость.

— Нет, — отвечаю я. — Но я особо и не всматривалась.

— Вон Грета Фэрроу, — кивает он в сторону противоположного угла. — Ну, та, которая «Грета Гундит», знаешь?

— А.

Действительно, теперь я замечаю миниатюрную девушку с короткими ярко-розовыми волосами, одетую в чёрную джинсовую жилетку и непринужденно болтающую с двумя парнями на добрый фут её выше.

— Да, её правда сложно не разглядеть.

— Подумать только, любой из них может жить рядом с нами!

— Я об этом даже не думала. А вообще да. Слушай, они ведь такие же люди, как мы.

— Не совсем, — поправляет Джордж. — Они по большей части из Лос-Анджелеса.

Я склоняю голову набок:

— Да, но от этого они не перестают быть обычными людьми. Может быть, у них лучше загар и противнее характер, но они такие же, как мы, Джордж.

— Да, согласен. Ты просто... а, неважно. Ты просто не понимаешь.

— Ненавижу поклонение звёздам! — отвечаю я. — Они не стоят и десятой доли того внимания, которое им достается. Нам просто нужно чем-то заполнить пустоту, которая образовалась, когда мы перестали верить в Геракла и Медузу.

Джордж фыркает:

— Ну да, у техников всегда проблемы с самооценкой.

Я сердито смотрю на Джорджа:

— Вообще-то, без нас никакого кино бы не было. У актёров не было бы ни единого шанса прославиться, если бы кто-то не занимался технической стороной вопроса.

— Ага, конечно.

Я сужаю глаза:

— Ты уже подготовил речь для награждения, правда же?

Он странно на меня смотрит:

— Это твоя работа, ты же главная.

— Да, но ты наверняка все равно подготовил.

Джордж молчит и самодовольно ухмыляется. Потом встаёт и берётся за свой рюкзак:

— Пойду, разведаю местность.

Я только киваю, боясь, что какое-нибудь неосторожное слово может заставить его передумать. Я смотрю, как он исчезает из виду, и только потом достаю телефон. Фом ответил:

«Слушай, прости, неотложные дела, не могу. Позвоню, как освобожусь».

Я неверующе пялюсь на экран. Позвонит он. Как это вообще называется - бросать меня в последнюю минуту и даже не пытаться что-то объяснить?

Я убеждаю себя не злиться и не психовать. Должно быть, что-то срочное. В семье что-то случилось, или вылет задержали, или что угодно еще. И, наверно, у него просто нет времени объясняться. Когда он мне позвонит - я молю вселенную, чтобы это случилось поскорее, - то уж точно все расскажет. А потом мы встретимся, и все будет отлично. Так, наверно, даже лучше. Если бы мы встретились на регистрации, я бы пыталась переварить кучу новой информации и могла бы произвести на него плохое впечатление. Так что все хорошо. Все к лучшему.

Раз уж Фом не собирается появляться с минуты на минуту, я могу сама зарегистрироваться на церемонию и осмотреться вокруг. Так что я подхожу к стойке и спрашиваю, можно ли оставить сумку на хранение. У меня страшно вежливо принимают сумку, я запихиваю номерок в сумочку через плечо и иду по стрелке указателя: «Регистрация на “Золотую тубу” там».

Отель даже больше, чем я ожидала. Я выхожу из лобби и оказываюсь в широком коридоре с высокими потолками, заполненном двадцати-тридцатилетними людьми. Все они оглушительно хохочут, шепотом делятся секретами и слишком яростно жестикулируют. Все и вся вокруг меня кипит жизнью и предвкушением. Вдоль коридора идут многочисленные двойные двери с табличками отеля («Зал А», «Конференц-зал № 2») и листами картона с менее официальными названиями помещений («Французский рожок», «Саксофон»). Проходя «Саксофон», я снова вспоминаю Пола, и внутри у меня все переворачивается. Я заставляю себя смотреть только на два длинных стола в конце коридора. На них висит плакат с золотыми буквами: «Регистрация».

Я встаю в очередь к столу с буквами «P - Z», все еще блуждая взглядом вокруг. Мы стоим рядом с самой большой дверью, под названием «Зал С» или «Туба». Думаю, здесь завтра вечером и будет проходить награждение. У меня не самая удачная точка обзора, но я вижу круглые столы с белыми льняными скатертями, так что, видимо, торжественный ужин тоже будет здесь.