Малыш, который живет под крышей (СИ) - Волкова Дарья (читать книги полные .txt) 📗
— Ну? — ревновать было глупо, но он именно ревновал. Глупо и непоследовательно ревновал.
— Противно было, — поморщилась Кира. — Противно — и все.
— А со мной не противно?
— Дурачок, — она дунула ему прямо в нос, заставив поморщиться. И снова замурлыкала: — Макс МАлыш — это секс-машина…
— Да-да, это я. У секс-машины остался последний вопрос.
— Неужели последний? И мы, наконец-то, займемся сексом?
— Совершенно необузданная и ненасытная женщина, — демонстративно вздохнул Макс.
— Жалуешься?
— Офигеваю от собственного везения, — улыбнулся Макс. — Я вот думаю, что пора внести разнообразие. А то, что это все одно и то же: я сверху, ты снизу.
— Неа, — Кира лениво покачала головой. — Даже не мечтай. Прыгать на тебе я просто не в состоянии. Не сейчас.
— А как же утренняя зарядка?
— Можно, я свой комплекс упражнений сделаю в исходном положении «лежа на спине»?
— Нельзя! — он ловко повернул ее спиной к себе. — На спине ты уже лежала. Теперь полежи на боку.
Кира хотела что-то возразить, но не успела. Вместо этого с губ ее сорвался томный выдох пополам со стоном. Она так и дышала все это время. Под каждое его движение выдыхала жарко, шумно. Словно дышала его движениями, их наслаждением. А он, приподнявшись на локте, целовал ее затылок, плечо, шею и самое вкусное — место, где одно переходит в другое. И смотрел — насмотреться не мог. На нее — такую разверстую всю: приоткрытые в сбитом дыхании губы, дерзко торчащие вверх маленькие аккуратные груди, распахнутые бедра. Ему даже видно то место, где он сам входит в нее. Видно собственную руку, которая придерживает Кирино бедро, закинутое на его. Все видно так ярко, откровенно, бесстыдно. Невозможно прекрасно. Как она доверчиво и без остатка открывается и отдается ему. В голове гудит стремительный ток крови, в груди становится тесно, словно там бьется надрывно не только его сердце — но и ее тоже. В такт этим хриплым выдохам под каждое его движение.
Левая его рука смещается с бедра туда, между. Правая накрывает грудь. И ее руки тоже приходят в движение — перехватывают его запястья. Чтобы не вздумал убрать. Чтобы гладил и ласкал дальше. Держит его. Приказывает. Просит. Умоляет.
В момент оргазма ее пальцы сжимаются так сильно, что потом у него останутся синяки — на тыльной стороне запястья, где кожа тонка и виден голубой разлив вен. Но она не будет за это извиняться, а он — сожалеть.
Первым заговорил он. Отведя влажную прядь, на ухо:
— Кира МАлыш — это секс-машина… Это секс-машина — таки вам говорят…
— Бессовестный плагиат! — рассмеялась она.
Ответом ей стало громкое урчание живота любимого мужчины.
— Однако, пора завтракать, — ответно рассмеялся и Макс. — Пока мы не свалились в голодный обморок от активных физических упражнений на пустой желудок.
— Очень удобно падать в обморок, лежа в кровати.
— И все-таки я настаиваю на том, что надо поесть, — Макс сел на кровати. — Сейчас в душ схожу — и будет завтрак.
— Нет уж! — Кира села рядом, подтянув зачем-то простынь к груди. — Я иду первая в душ. А потом буду готовить завтрак!
— Ого… — Макс округлил глаза.
— Да-да, — Кира похлопала его по плечу. — Можешь сделать заказ.
— Офигеть… — и, скороговоркой: — Хочу овсянку с черникой.
— Вот как? Значит, пан МАлыш желает на завтрак овсянку с черникой. А ингредиенты есть?
— Есть, — довольно кивнул Макс. — Хлопья в шкафу внизу, слева от плиты. Черника в морозилке. Молоко в холодильнике.
— Отлично. Я пошла, — простынь легла в сторону, а Кира, нагая, одетая только в татуировку, пару серебряных сережек, одно серебряное кольцо и много солнечных лучей, отправилась к арочному проему, отделяющему спальню от остального пространства квартиры. На половине дороги остановилась, оглянулась через плечо.
— Нет, вы посмотрите на него! Пялится, бессовестный!
— Ага, — улыбка Макса по яркости могла соперничать с солнечным светом. — Пялюсь, — подпер для удобства щеку рукой. — Как не пялиться, когда такая красота?
Кира фыркнула, гордо вздернула подбородок и пошла дальше, совершенно бесстыже вертя задом.
Когда Макс вышел из ванной, по всей квартире гремел рок. Кира Артуровна в серой короткой футболке и серых с черными буквами скромных трусиках пританцовывала у плиты, прихлебывая что-то из кружки. Приподняла крышку у кастрюли, помешала ложкой, и снова закрыла. Его она заметила, только когда Макс прижался сзади.
— Ой, — Кира нащупала рукой пульт и убавила громкость отличных шведских колонок. — Извини. Громко?
— Сейчас нормально.
— Скоро все будет готово, — Кира снова потянулась к плите. А Макс совершенно неприлично заржал: он разобрал надпись на ее трусах. Через всю попу красовалось черными буквами «Вдуй мне!».
— Кира, у тебя все белье такое?
— Что — не нравится? — она обернулась. — Перед оцени.
Там значилось: «Полапай нас!». Макс ухмыльнулся. Ну как тут отказать? Но в этот момент что-то пропищало, и он вздрогнул от неожиданности.
— Что это?!
— Таймер, — пожала плечами Кира. — Каша готова. Сейчас чернику достану.
— Таймер? — Макс нахмурился. — У этой плиты есть таймер?
Кира несколько секунд смотрела на него, а потом расхохоталась.
— Скажи честно, что ты на ней готовил?
— Омлет. И пельмени варил.
— Бедная, бедная девочка… — Кира погладила темную стеклокерамическую поверхность. — Ну, ничего, я тебя спасу от этого ужасного человека!
— Девочка?! Бедная девочка? Это ты про плиту?
— Ну, у тебя же есть свои собственные девочки, — невозмутимо ответила Кира. — И у меня будут свои девочки. А вот и вторая. Ты туда хотя бы заглядывал? — Кира кивнула в сторону матово блестящего никелем духового шкафа.
— Заглядывал.
— Включал?
— Эээ… Нет, — сознался Макс.
— Зачем тебе такая навороченная духовка, если ты ею не пользуешься?
— Для тебя старался! — быстро нашелся с ответом Макс.
— Да? — она уперла руки в бедра. — А что же ты со мной не посоветовался, дорогой, когда духовку покупал?
— По-моему, с тебя хватило выбора дивана, — снова шустро сориентировался Макс. — Я пожалел тебя, дорогая.
Тут уж Кира не нашлась с ответом и капитулировала в морозилку — за черникой. Когда она наклонилась, Макс залюбовался ее попой, обтянутой трусами с провокационной надписью. И решил, что не пойдет одеваться. Не хотелось терять ни минуты чудесного зрелища — Кира Артуровна в этих одежках с хулиганскими надписями, хлопочущая на его кухне. На их кухне. Словом, завораживающая картина, и поэтому он будет завтракать в полотенце. Не голый же?
Они ели овсянку с черникой и болтали обо всем подряд — погода, вид за окном, играющая фоном музыка. При этом под столом он гладил своей стопой ее. А когда прекращал — тогда она принималась гладить своей ногой его.
Потом Кира отнесла тарелки в раковину, принялась наливать из кофеварки кофе. Макс сидел, привалившись к стене, лениво думая, что он обнаглел в край и ведет себя ну уж не как гостеприимный хозяин. Хотя какого черта — хозяин? Вон хозяйка имеется: пританцовывает на кофейно-бежевой плитке и выглядит так, словно была тут всегда — в этой «полапай-нас» футболке и «вдуй-мне» трусах.
Когда Макс уже совсем было решил оторвать свою прикрытую полотенцем задницу от стула и достать из холодильника масло и сыр, а из шкафчика — печенье, зазвонил телефон. Кирин телефон. Она обернулась от кофеварки, поставила кружку на стол. Но он уже поднес ее телефон к уху.
— Доброе утро, Раиса Андреевна. Да, Кира у меня. Все в порядке. Накормила меня завтраком, сейчас моет посуду. Невероятно хозяйственная она у вас. А, ну да, — рассмеялся. — Теперь уже у меня. Ага, хорошо, понял. Сейчас спрошу, — он прижал телефон к плечу. — Кирюша, твоя мама спрашивает, во сколько мы к ней в гости приедем?
Кира смотрела на него без улыбки. Потом сделала какой-то неопределенный жест рукой, который Макс интерпретировал как: «Решай сам» и снова отвернулась к кофеварке. Ну, сам — так сам.
