Сладкая песнь Каэтаны - Пиньон Нелида (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
Виржилио с трудом сдерживал раздражение. По просьбе Полидоро он поспешно вышел из дома как раз в ту минуту, когда убедительно показывал предательскую сущность распространенной точки зрения, ибо она принижала характер бразильца, утверждая, что бразилец якобы воспринимает реальность интуитивно и что Бразилия была открыта португальцами совершенно случайно.
– Чтобы я был свидетелем вашего восхищения искусством Вениериса?
Впервые за долгие годы дружбы Виржилио восстал против Полидоро, дав ему понять, что перед ним как-никак учитель истории, хотя бы и на пенсии. Не будь таких, как он, человечество сгинуло бы в черной бездне.
Полидоро, все внимание которого было устремлено на мольберт, даже не заметил обиду Виржилио. Ему предстояло срочно начать осуществление планов Каэтаны, принять меры, которые она наметила в номере люкс на шестом этаже гостиницы. Он не имел права ее подвести, готов был вложить любые деньги, лишь бы сбылась ее мечта.
– Верно ведь, я идеальный партнер для Каэтаны? – спросил он вдруг. – Самый подходящий для нее мужчина, а?
Вениерис был занят тем, что придерживал крышку чайника, разливая напиток по чашкам. От горячего чая пахнуло в лицо домашним уютом. Полидоро поблагодарил грека за заботы с преувеличенной учтивостью: хотел угодить обоим.
– Каэтана приехала из Ресифи исключительно для того, чтобы объясниться мне в любви. И она хочет убедиться в том, что не ошиблась, когда подарила мне самую большую в ее жизни любовь. Теперь она бросает вызов, принять который по плечу лишь такому мужчине, как я.
– А что за вызов? – Виржилио жадно ловил каждое слово.
– Мне предстоит совершить семь подвигов Меркурия, – проревел Полидоро, полный энтузиазма. Он выпрямился, подтянул живот и казался русским солдатом XIX века, у которого вся грудь в медалях.
Подкрепив силы обжигавшим рот чаем, Вениерис одобрительно покивал головой – он встал под знамена Полидоро. К этому чаю с сахаром, медом и корицей ему не хватало мечты. Полидоро спас его от утраты языка, пусть немного подпорченного турками, но сохранившего богатейшее культурное наследство. Кроме того, подвигнутый величием, проявленным его другом, он чувствовал себя способным отдаться золотой мечте.
Несмотря на бурный восторг грека, Виржилио промолчал. Его как будто не включили в число завоевателей Американского континента, и он почувствовал, как некий взбалмошный Бог сквозь красную пелену ревности стал метать в него дротики, отравленные человеческими загадками.
Высоко вздымалась грудь Виржилио, низвергнутого греком, который полонил сердце Полидоро своими способностями к живописи. Ни к чему теперь говорить о Бразилии как о молодой поразительной стране с необузданной фантазией, где в один прекрасный день Полидоро высадится, чтобы найти свое счастье. Что бы Виржилио теперь ни сказал, тот все равно полностью занят греком. Несмотря на распухшие альвеолы, затруднявшие дыхание, Виржилио чувствовал себя героем с кругами под глазами от бессонных ночей, после того как он отказался отомстить тому и другому.
– Вы ошиблись, дорогой Полидоро, эти подвиги были совершены не Меркурием, – сказал он, вежливо прокашлявшись, – а Геркулесом. По сей день он удивляет мир поступками, представляющимися совершенно неправдоподобными. Если угодно, я расскажу о каждом подвиге отдельно. Хотя некоторые подробности забываются, изложу весь цикл.
И Виржилио поправил шляпу, с которой не расставался, особенно в торжественных случаях. Обычно сдержанный в жестах, он размахивал руками, точно летел на крыльях, подобно только что упомянутому Богу. Под равнодушными взглядами грека и фазендейро он изливал мутные воды, рожденные в холодных уголках его сердца, силясь при этом скрыть обуревавшие его чувства, ибо стыдился их.
Полидоро быстро считал на пальцах, складывая или вычитая, и пришел к выводу, что Виржилио старше его на пять лет – это было заметно и по лицу. И ему приятно было думать, что если Виржилио умрет раньше его, то за отсутствием родственников ему придется взять все расходы на похороны на себя.
– Геркулес или Меркурий – велика разница!
В сердцах Полидоро мысленно набрасывал портрет Виржилио беспощадными мазками: заставлял его обливаться холодным потом одиночества, не видным из-под рубашки, смотрел на его волосы, подкрашенные соком красного дерева – белые корни от этого казались еще более жалкими. И, несмотря на аккуратность отставного чиновника, одежда его состарилась вместе с ним. Уж он-то ни в ком не пробудит искрометного и беспечного молодого смеха.
Вопреки сожалениям Полидоро Виржилио улыбнулся.
– Если я был в состоянии отыскать матрас Каэтаны, как же я не взойду на борт португальской каравеллы с таким капитаном, как вы? Буду исчислять путь корабля по астролябии сердца и не забуду захватить секстан, дабы созерцать звезды, которых мы еще не знаем.
Виржилио оживился. Наконец-то он вырвался из железных когтей душившей его ревности, распял ее на римском кресте и навесил ей на шею четки, запретив поднимать голос и давать волю фантазиям, которыми раньше всегда делился с фазендейро.
Полидоро взял чашку.
– За победу! – провозгласил он при горячем одобрении Вениериса, противника всяческих безумств. Пока в чайнике был чай, он не позволил бы откупорить бутылку вина.
– Вы будете действовать как русские бояре-заговорщики, – сказал Полидоро, утирая рот тыльной стороной ладони. – Угадал? – И улыбнулся Виржилио, словно соучастнику.
Учитель не скрывал смущения. Откуда Полидоро в такой глуши, как Триндаде, узнал о хозяевах степей?
– И я не сказал бы лучше. Эти самые бояре были не только заговорщиками, они в чем-то были похожи на наших земляков из столицы. Свергали с трона царей и князей, пока Петр Великий не лишил их власти и не создал новую аристократию.
Виржилио нацелился рассказывать дальше историю России. Полидоро прервал его под тем предлогом, что и ему требуется открыть дорогу своему находившемуся под спудом таланту. Он чувствовал в себе светильник на китовом жиру, словно плывущий по волнам Индийского океана и освещающий извилины его мозга. На службе Каэтане даже неуемные порывы его сердца смягчились, уступив место здравому суждению.
И Полидоро снова указал на мольберт.
– Начиная с завтрашнего дня вы будете писать декорации, изображающие театр в натуральную величину. Несколько гигантских полотен создадут иллюзию, будто в Триндаде есть настоящий театр с роскошным подъездом, через его дверь мы и будем входить, как только укрепим полотна на фасаде старого кинотеатра «Ирис», который давно закрыт.
Виржилио не понимал цели такого предприятия. Театр, основанный на обмане?!
– А кого мы хотим обмануть бутафорским театром? – спросил Вениерис, нарушая заключенное между ними тремя соглашение.
Полидоро простил его. В наивном взгляде грека не было злого умысла. Художник пожелал узнать размеры полотен. С настоящий театр, но без купола: хватит обыкновенной крыши. Тем самым Вениерис будет избавлен от необходимости карабкаться по лесам вверх и вниз бессчетное число раз. Он уже не мальчик, и такое занятие ему не под силу.
– К сожалению, я не могу заказать театр для карликов, лишь бы облегчить вашу работу. Придется превратить старый «Ирис» в новый, внушительный театр. Театр, который мы, к стыду нашему, забыли построить в Триндаде. Правда, муниципальные власти вечно нам препятствовали, – заявил Полидоро, забыв, что всегда принадлежал к правительственной партии, каким бы ни было правительство.
– А что может получиться из «Ириса» после такого хирургического вмешательства? – поинтересовался Виржилио. – У него стены разваливаются, и в нем воняет плесенью, – сказал он, пробуя защитить грека: опасался, что тому грозит опасность погибнуть под обломками старого кинотеатра.
– Ерунда, Виржилио. «Ирис» покрепче нас с вами.
Прежде чем его стены рухнут, нас похоронят. А главное, задача Вениериса в том, чтобы создать иллюзию, будто мы присутствуем на спектакле в настоящем театре.
