Ангел в доме - О'Риордан Кейт (книги бесплатно .TXT) 📗
Все взрослые – вруны. Хуже того, тетя Брайди самая из них главная врунья. Если ей нельзя верить, то кому тогда можно? Анжела рыдала. И рыдала. И рыдала. Обдуманный до мелочей список благодеяний, который она приготовила заранее в расчете на высочайшую щедрость, жег ладонь. Заливаясь слезами, Анжела скомкала листок, запустила с холма и со злобным удовлетворением проследила, как он утонул в болотной жиже. Вызволение дядюшки Майки с чердака откладывалось на неопределенное время.
Спуск длился почти столько же, что и подъем. Пару раз она едва не сорвалась, добавив ко всем своим увечьям еще и расцарапанную задницу. Время от времени приходилось делать остановку, чтобы прозреть от жгучих слез. Когда она, наконец, спустилась – съехала, скатилась – в болото, небо уже лиловело над ее головой, а когда онемевшие от утомления ноги понесли мимо дядюшкиной обители к собственному дому, болото накрыла ночная тень. Подползая к дому, Анжела лишь раз обернулась, чтобы послать Холму Великого Разочарования возмущенный взгляд.
Он нагло торчал на фоне густо-лилового неба, а над ним – одна-единственная сияющая золотом звезда.
Бина отвесила ей пощечину, сообщила, что вся ферма стоит на ушах с самого утра и что из съестного она может рассчитывать на пару яиц с тостом. Годится? Тетушки устроили хоровод вокруг поникшей от нечеловеческой усталости фигурки. Очень медленно, заплетающимся языком она пересказала свои приключения. Поставив точку, одарила тетушку Брайди инквизиторским взглядом. Ты! Ты! Что ты ей наплела?! Бина зверски ущипнула костлявое плечо старшей сестры. В шоке, что глава секты оказалась не на высоте, Мэйзи запустила толстые пальцы в налакированную шевелюру и вырывала волоски один за другим. Оставь ты девочку в покое! И лишь на лице Брайди было разлито бесстрастие. Взгляд черных глаз приклеился к окну, словно только там и только ей было дано узреть скрытые от прочих таинства. Нижняя губа вызывающе топырилась. Наконец Брайди решительно дернула пуговицу на горле жакета. И в чем проблема? Кто сказал, что рай не может выглядеть как пустошь? Кто может доказать обратное? Нет такого человека. Бина фыркнула, опуская яйца в воду. А не пошла бы ты…
Анжела рухнула от изнеможения, так и не дождавшись ни яиц, ни тоста. Среди ночи проснулась от гнетущего, вязкого кошмара и обнаружила скорченный у своих ног силуэт тетушки Брайди. Черные глаза, отражая лунный свет, наводили на мысль о звезде над холмом. Голос Брайди зазвучал глухо и торопливо. Она повторяла снова и снова, что Анжела избрана, кто бы и что бы ей ни говорил. И что суть не в найденном за холмом болоте, а в том, что Анжела вернулась живая и невредимая. А рай – он рядом, он по-прежнему за тем холмом, только откроется попозже. Вот в чем все дело. Поразмыслить, конечно, нужно будет. Как следует раскинуть мозгами. Однако о разочаровании не может быть и речи. Наоборот, стоит только успокоиться и задуматься, как она сама поймет всю необычайность происшедшего. Две звезды гипнотизировали Анжелу. Тетя Брайди при желании и камень обратила бы в воду своими речами.
Суть в том, истинная суть в том, что тетушка Брайди изобрела испытание для племянницы. И если Анжела не сумеет перешагнуть через обиду на рай или на то, что Господу вздумалось ей показать в данный момент, то… То?
«То…» – невольно повторяла Анжела вслед за Брайди. Так они и токали с полчаса, пока у Анжелы не опустились веки. Последнее, что она увидела, были два ветхозаветных глаза, прожигавших темноту с обновленным религиозным пылом.
Ее собственные глаза сейчас пришлось прикрыть ладонью от слепящего солнца. Первым делом Анжела глянула влево, на дом дяди Майки. Никаких перемен. Трава по пояс, прогалины, булыжники. Все то же глухое одиночество, что встречало ее всякий раз по приезде. Эта пустошь – ее родина; все, что она знает, все, что ее знает. Ее понимание жизни так или иначе связано с этими местами. Одинокая девочка отметила шагами каждую пядь топкой земли. Намечталась вволю, в промежутках между недетскими обязанностями. Навспоминалась еще больше, в промежутках между обязанностями вполне взрослыми. Если ты покидаешь родной дом, он становится местом притяжения, но твоим полностью он уже никогда не станет.
Она потопталась в пятне света у дядюшкиного крыльца. Как ему, интересно, объяснили смерть сестры? Пожалуй, лучше об этом до поры до времени не знать. На пути к дому она встретила Бину с вечерним подносом для Майки. Поздоровались. Анжела опустила сумку, чтобы обнять мать или хоть прикоснуться к ней, но Бина даже не остановилась. Реджина в морге, крикнула она через плечо. К поминкам ничего не готово. Брайди совсем плоха, поспеши попрощаться. Один взгляд на сгорбленные плечи матери подсказал Анжеле, что Бина на грани усталого обморока от ухода за сестрами и нескончаемого потока визитеров, желающих высказать соболезнования и, соответственно, требующих сотен чайников в день. Иногда ей казалось, что мать с ней неоправданно холодна. Потом она приглядывалась к суровому, смиренному лицу со взглядом, навечно сосредоточенным на очередной задаче, и прощала все. Анжела понимала, что Бина выработала собственный способ справляться с грузом свалившейся на ее плечи ответственности. Сколько ртов ей приходилось кормить, сколько белья штопать… не говоря уж о ферме и брате, забаррикадировавшемся на чердаке. Неудивительно, что ей недоставало времени не только на разговор по душам, но даже на объятия.
И все же время от времени прижаться к ней было бы совсем неплохо.
Мэйзи бросилась навстречу, раскрыв рот в театрально-немом вопле. Сморщенный кулачок, словно в кино, колошматил по старческой груди. Опять же как в кино, тетушка припала к плечу племянницы – восстановить силы для дальнейшего представления. Анжела ждала. Горе Мэйзи искренне, сомнений нет, но спектакль, как всегда, чрезмерен.
– Благодарение Господу и его святой родительнице, что ты наконец с нами, детка, – всхлипнула Мэйзи.
– Я, пожалуй, сразу пойду к тете Брайди. – Анжела потрепала ладошку Мэйзи, осторожно отстранила тетушку от себя. Та вцепилась в нее клещами:
– Ушла! Она от нас ушла! Нет больше…
– Что? Брайди?
– Реджина! Что мы без нее будем делать?
А с ней что делали? Анжела погладила тетушкины плечи, шикнула успокаивающе. Грустно, конечно, что и говорить. У сестер никого нет, кроме друг друга да брата на чердаке. Всю жизнь они прожили вместе, если не считать кратковременной разлуки с Виной. Но Реджи, бедняжка, от них давно уже ушла; последние два года в доме жила лишь ее тень. Анжела все еще пыталась оторвать пальцы Мэйзи от своего плеча, когда сверху тоненько, жалобно прозвучало ее имя.
– Иду, тетя Брайди!
Мэйзи немедленно уронила руки и горько зарыдала. Бедная, бедная тетушка Мэйзи. Без Реджины еще куда ни шло, но без Брайди ей будет по-настоящему плохо. Она ведь даже спала с Брайди всю жизнь на одной кровати, и в одно мгновение, точнее, в один взмах косы ее вселенная развалилась. Никогда уже жизнь в этом уголке болотистой Ирландии не будет прежней. Душевный груз был так тяжек, что на лестнице Анжела с трудом поднимала ноги.
Надежды, если они еще и теплились, относительно состояния Брайди растаяли при первом же взгляде на темное и сморщенное, как изюмина, лицо. И перекошенное. Рот съехал на сторону, тонкая струйка слюны стекала мимо подбородка в складки шеи. Подернутые пленкой катаракты глаза смотрели из-под складок век с тоскливым страхом.
– Здравствуй, тетя Брайди. – Присев на краешек кровати, Анжела взяла вялую ладонь в свою. Сплошные кости.
– Я умираю, Анжела. – Вместо жалостливого вопля из горла Брайди вырвалось, увы, лишь шипение. Анжела спрятала улыбку. Человеческая слабость во всей своей красе. Самая воинственная из сестер больше всех боялась смерти.
– Ш-ш-ш! Не смей так говорить. Ты в порядке, верно ведь?
– Не-ет! Я умираю.
– Ну что за ерунда. Слушай, а не сварить ли тебе яйцо? Точно! Так я и сделаю – сварю тебе яйцо и подсушу тосты тонкими ломтиками, как ты любишь. Идет?
