Окольцованная птица - Копейко Вера Васильевна (электронные книги без регистрации TXT) 📗
— И мне так хочется посмотреть, — вздохнула мать. — Зинаида меня никогда особенно не любила, но я ею восхищалась всегда. А тебя она очень любила.
— Она любила во мне свою породу, — гордо заявила Ульяна.
— Верно. Конечно, от нее нет ничего?
— Нет. — Ульяна покачала головой. — Знаешь, иногда я думаю, может быть, там, внутри, какая-то тайна и ее надо узнать скорее…
— Все зависит от тебя. Выходи замуж — узнаешь скорее.
— Легко сказать…
— Слава Богу, ты не кричишь, как раньше, что ни за что и никогда!
— А знаешь почему? Зинаидин подарок мои мозги как будто перевел на новые рельсы. От полного отрицания к сдержанному любопытству, — хмыкнула Ульяна.
— Вот видишь, я говорила тебе, мысль реализуется. Она не пропадает, не растворяется в воздухе. Зинаида произнесла ее — и ты уже смотришь на вещи иначе…
Они сидели до рассвета, то споря, то соглашаясь. Две женщины, по возрасту отстоящие друг от друга на восемнадцать лет. Иногда казалось, что женщина младшая старше той, которой больше лет. А иногда та поражала бесконечной мудростью младшую, такой, которую ей не постичь, проживи она хоть сто лет на свете.
22
Сомовы сидели на веранде уютного домика в лесу, больше похожем на парк! Да, не сравнить эти места в немецкой глубинке с Ужмой, цивилизация, куда ни плюнь.
Николай Степанович усмехнулся:
— Надюшка, а ты хочешь, чтобы и у нас так было?
— Так и будет, довольно скоро причем. Знаешь, что такое глобализация? А мировая деревня? — Она сощурилась, едва удерживаясь от смеха.
— Ты мне снова мозги пудришь.
— Нет, я просто вчера долго, до ночи, смотрела передачу из Москвы. Толстые мужики надували и без того толстые щеки, чтобы объяснить, что весь мир становится скроенным по одной «патронке», это я тебе как портниха говорю. Мы так называем выкройки.
Сомов смотрел на жену и откровенно любовался ею. Она вся светилась от удовольствия. Открытый, даже откровенный, сарафанчик из зеленого шелка позволял заметить ее навсегда безупречную осанку танцовщицы, чуть вывернутая стопа и оттянутый носок придавали ее позе картинность, а лукавое выражение глаз подзуживало узнать — а что еще варится в аккуратной головке с гладко причесанными отросшими рыжеватыми волосами и кокетливым пучком на шее?
— Нет, такое могла придумать только женщина. Причем с такой головой, как у тебя. — Он наклонился к ней и пощекотал усами шею.
— Насчет мировой деревни? — усмехнулась она. — Нет, мужики. Только они с их сомнительным полетом, как они думают, в неведомое. Мы летаем ниже…
— Вот уж извини. — Сомов откровенно расхохотался. — Да ни один мужик такую интригу не слепит, как ты… только что. Неужели и впрямь надеешься, что все будет так, как ты рассчитала? Ведь люди не куклы.
— Да, это точно. Ульяну никак куклой не назовешь, — серьезно согласилась она. — Она умная женщина и будет действовать так, как должна действовать умная женщина.
— А он, Купцов, дурак, что ли?
— Вот уж нет. Но мужчины, ты меня, конечно, извини, без совета с кое-какой частью своего тела не ведут никаких дел с женщинами…
— Ты нахалка, — пророкотал Сомов. — Ох и нахалка.
— Ничуть не бывало. Это природа, Сомов. А каждый грамотный человек должен знать ее законы. Если твой исполнитель ни в чем не ошибся, а сделал так, как я сказала, то по приезде домой мы будем знать результат. — Она вздохнула. — Готовь свадебный подарок, Сомов.
— Так он уже готов. Самый дорогой, а мне ничего не стоит. Здорово, да?
— Ну ты и жулик. — Она покачала аккуратной головкой.
— Ты хочешь сказать, что «скотт» — недостаточно дорогой подарок?
— Но он же ее.
— Вот она и обрадуется. Надюша отмахнулась от него.
— Жена, ну а если серьезно, то ты на самом деле думаешь, что Ульяна, когда узнает, что ружье украли на самом деле, не кинется к участковому?
— Ты забыл, его все лето не будет.
— Но у него есть замена…
— Ванька Мокрый, что ли? Чтобы Ульяна к нему кинулась? Да она будет сама копытом землю рыть. Он потому и Мокрый, что не просыхает. Он навозные вилы не отличит от «скотта».
— Но… почему ты все-таки думаешь, что она станет подозревать Купцова?
— Потому что ему очень нужно ружье. Он уже пытался его, как она теперь себе объяснит, украсть. А самое главное — после того, как прошла информация о краже ружья, его интерес к Ульяне почти пропал.
— Ты думаешь?
— А ты не думаешь? Взрослый мужик, который хорош собой, окружен женщинами, живет в Москве. Да, она понравилась ему, с ней хорошо и в постели…
— Ты думаешь, она с ним спала? — вытаращил глаза Сомов.
— А почему бы ей не сделать это? — в ответ вытаращила и без того круглые глаза Надюша. — Да их тянуло друг к другу с первого взгляда. Ты не заметил?
— Ну…
— Ты пироги на столе заметил, я понимаю.
— Ты должна радоваться, ты же их пекла.
— Радуюсь. — Она улыбнулась и продолжила: — А когда Ульяна уехала из Москвы…
— Ага, я знаю, как это называется. С глаз долой — из сердца вон.
— А уж когда она решила устроить ему проверку на искренность, что для него важнее — ружье или отношения с ней, то он эту проверку наверняка не выдержал. Не мог выдержать. Если бы ему было лет на пятнадцать меньше, то все было бы иначе.
— Значит, ты думаешь, она первым заподозрит его и помчится проверять.
— Да, она объяснит себе это так и помчится проверять, не он ли стоит за кражей ружья. Но на самом деле она помчится выяснять другое: почему он не у ее ног.
— Но мчаться в Москву — не ближний свет.
— Такая женщина, как она, легка на подъем.
— Ну ты у меня и сильна, жена. Чем я тебе так понравился?
— Своей непосредственностью, — ухмыльнулась Надюша. — Мужчины, особенно некоторые, до седин остаются детьми. А поскольку у нас с тобой нет общих детей, то ты вместо нашего ребенка. Мне это нравится.
— Ребенок? — прорычал он. — Вот я тебе покажу сейчас, какой я ребенок. — Он схватил ее за обнаженные плечи, потащил к себе и набросился на нее с поцелуями. Усы щекотали ей лоб, веки, губы, шею, развилку между грудей. — Пошли скорей, — прорычал он ей в самое ухо и легко, как пушинку, поднял из плетеного кресла.
Он внес ее в дом, ногой запер дверь, замок щелкнул. Надюша закрыла глаза, чувствуя, как разгоняется кровь, она бежит быстрее, быстрее, как бывает в объятиях своего мужчины. Единственного, созданного для тебя и найденного тобой. Она знала, как это хорошо и как трудно найти себе мужчину, а еще труднее удержать его. Но она кое-чему научилась за свою жизнь и хотела помочь младшей подруге. «У Ульяны все будет хорошо», — подумала она, а Сомов уже навалился на нее, придавив тяжестью, которую в такие минуты женщины не воспринимают как тяжесть…
С тех пор как Сомыч уехал и на Ульяну свалились все дела, у нее и минуты свободной не было. Особенно трудно с финансовыми документами — чтобы поставить свою подпись, надо вникнуть в то, куда именно идет каждый рубль. Она уходила из дома рано утром и, не заходя в контору, носилась по производственным участкам, ездила в райцентр, в налоговую инспекцию, в город.
Купцов не звонил. Что тут удивительного, без «скотта» она ему неинтересна, усмехнулась Ульяна, делая вид, что изучает заявку на уголь для пикника. А почему тогда… зачем была та страстная сцена в спальне? Ведь они оба были искренни? «Ульяна, ты разве не знаешь, что у мужчин бывают женщины на одну ночь?» — насмешливо спросила она себя.
«Так бывает и у женщин — мужчины на одну ночь», — вполне серьезно ответила она себе. И, заставив себя выбросить из головы все мысли о Купцове, принялась быстро-быстро тыкать по клавишам компьютера. Заявку на уголь она должна выполнить немедленно, потому что отпускной сезон в полном разгаре и надо как можно яснее понять возможности этого вида бизнеса для заказника.
Сегодня ей придется сидеть долго, время отъезда на конференцию приближается, пора закончить дела, чтобы быстро передать все Сомычу, потому что они пересекутся всего-то на день-другой.
