Диктатор (СИ) - Вильде Арина (чтение книг txt) 📗

Я с нетерпением ждала следующего четверга и, как только послышалась трель звонка, бросилась в сторону входной двери. Курьер, кажется, ошарашен моей улыбкой и хорошим настроением. Ещё бы, он уже успел привыкнуть к моему унылому виду и заплаканным глазам.

— Спасибо, — бодрым голосом бросаю я и закрываю дверь. Бережно кладу цветы в ведро с водой и утром иду на «точку».

Я чувствую себя некомфортно, разгуливая по улице с ведром воды и букетом в руках, но что поделать? Главное — не встретить никого из знакомых.

Я останавливаюсь в нескольких шагах от бабулек, оглядываюсь по сторонам и обустраиваю своё торговое место. Бабушки недовольно поглядывают в мою сторону и напрягаются, когда у меня появляется первый покупатель. Мужчина средних лет, который забирает сразу одиннадцать роз, сторговавшись на скидку в пять рублей на штуке.

На лице растягивается довольная улыбка, и я прячу деньги в карман. А потом вновь улыбаюсь прохожим, уже более смело, призывая купить цветы. За два дня я распродаю все розы, вырученные деньги отправляются в рюкзак в шкафу, и я с нетерпением ожидаю следующую неделю.

Когда в следующий раз я вновь появляюсь в том же месте с ведром воды и охапкой роз, местным «предпринимателям» это не нравится.

— Слушай, это наша точка. Найди себе другую, ты нам всю торговлю сбиваешь, — уперев руки в боки, предъявляет мне бабка.

— Простите, — я стараюсь быть вежливой и избежать скандала. Что-что, а нервы мне точно пойдут не на пользу. — Здесь нигде нет таблички с вашим именем, я могу стоять, где хочу. К тому же я плачу налоги с выручки, как законопослушная гражданка страны, а вы? — иду в наступление, надеюсь, что она отстанет.

Старая женщина и в самом деле теряется, растерянно вертя головой по сторонам.

— Я пенсионерка! Какие ещё налоги я должна платить?

— Налог с вашей прибыли. Поэтому, если не хотите, чтобы я донесла на вас в налоговую, предлагаю разойтись по своим местам и не мешать друг другу работать. У нас с вами разный вид товара, никто не мешает друг другу торговать, — мой голос звучит ровно, я выжидающе смотрю на старуху, и она сдаётся.

— Ладно, торгуй, но учти: будешь отбивать у нас клиентов — мы найдём на тебя управу, — уже не так воинственно угрожает мне и возвращается к своему товару.

Простоять на холоде почти весь день невыносимо сложно. Поэтому я стараюсь не переусердствовать. Бог с ними, с этими деньгами, главное — не простудиться и не навредить ребеночку.

Бывали дни, когда за час разбирали все цветы. Бывало, что и половину не покупали, но каждую пятницу я приходила на одно и то же место, улыбалась своим уже постоянным покупателям, благодарила и желала хорошего дня.

— Эй, ты, иди к нам, хоть чаем горячим напоим, а то совсем замёрзла же небось! — Я не сразу поняла, что закадычные подруги обращаются именно ко мне, поэтому очень удивилась, когда мне протянули стаканчик с горячим напитком из термоса.

— Спасибо, у меня есть бутерброды с колбасой, хотите? — Так и началась наша дружба с Еленой Степановной и Жанной Борисовной. Две чудо-женщины оказались не такими противными, как в первую нашу встречу, успели рассказать о всех своих мужьях, болезнях, котах и с ненавистью отзывались о нынешней власти. Я же в основном помалкивала, потому что рассказывать особо было нечего. Да и не хотелось.

— Ох, да ты в положении. — На улице уже значительно потеплело, в пуховике было невыносимо жарко, поэтому мне пришлось расстегнуть змейку, демонстрируя животик, который за последний месяц значительно подрос.

— Да, я… не могу дождаться, когда смогу подержать в руках свою малышку, — с улыбкой произношу я и на их расспросы об отце ребёнка впервые отвечаю честно. Чужим людям, оказывается, намного легче рассказать о своих бедах, признаться в том, что оступилась и теперь не представляю свое будущее. Без имён и не переходя на личности, конечно, но зато на душе наконец-то становится легче.

Моя заначка регулярно пополнялась, зачеты я все сдала, малышка росла здоровой, Катька должна была родить со дня на день, на улице потеплело, расцвела зелень и даже я. Я научилась жить без Олега, несмотря на то, что сердце время от времени болело от воспоминаний. Рана все никак не затягивалась, но теперь все казалось не таким ужасным, как до этого. Олег вообще казался мне игрой воображения, сном, после которого осталось красноречивое напоминание в виде ребёнка.

Воспоминания и чувства медленно выцветали, но я не была уверена, что, увидь Исаева где-то посреди улицы, оставалась бы такой же спокойной, безразличной и беспристрастной.

У меня были небольшие накопления на первое время, и если экономить, то должно хватить, а потом попрошу Катьку присматривать и за своей крохой, а сама устроюсь на работу. Я воспаряла духом и все распланировала. Крутилась как могла, даже до нового семестра устроилась работать лаборантом на кафедру. Три дня работы в университете, три в газетном киоске и один выходной, в который я стояла на площади, продавая цветы. Сложно, но другого выхода не было. Учебу я бросать не спешила из-за стипендии. Даже если в следующем семестре не появлюсь ни дня, то до зимней сессии деньги будут регулярно приходить на карту. В отличие от Катьки, которая то и делала, что гуляла с друзьями либо сидела дома и ныла, что растолстела, я вертелась как могла. Потому что, как только на свет появится ребёнок, мне будет не до работы.

Продажа цветов меня здорово выручала, хоть какая-то польза от Исаева. Благодаря этому я смогу снять комнату рядом с нашей коммуной, чтобы быть поближе к родным.

***

В четверг звонок в мою дверь прозвучал на двадцать минут раньше обычного. Я встрепенулась, чашка выпала из рук и со звоном ударилась об пол. За все то время, что я живу в этой квартире, ко мне ни разу никто не приходил, кроме курьера, который был дотошно пунктуален. Один раз мне пришлось задержаться на работе, я примчалась домой на пятнадцать минут позже обычного и уже не застала его. Пришлось звонить в службу доставки, выспрашивать о своих цветах. Иногда мне казалось, что я здесь всего лишь призрак. Ни счетов за квартиру, ни визитов соседей, ни знакомых. Мне было одиноко, но времени скучать не было.

Я открываю дверь дрожащими руками и натыкаюсь взглядом на девушку лет тридцати пяти. Высокомерную и расфуфыренную. В белоснежном костюме и с алой помадой на губах. Признаться честно, на мгновенье таки проскользнула шальная мысль, что это мог бы быть Олег.

— Здравствуйте, а вы к кому? — спрашиваю, неловко переминаясь с ноги на ногу, и сгораю от желания поскорее отделаться от этой дамочки. Почему-то внутри меня заседает плохое предчувствие, и все инстинкты кричат об опасности.

— Хм, странно слышать этот вопрос от человека, который живет в твоей квартире, — надменно произносит она и без приглашения входит внутрь.

— Вы хозяйка квартиры? Простите, я просто не знала. — Ну вот и настал этот момент. Сейчас меня прогонят, и хотя я и готовилась к такому исходу, но покидать эту уютную студию, с которой у меня связано столько воспоминаний, не хочется. Я уже срослась с ней и ощущала себя полноправной хозяйкой. Знала каждый уголок, каждый предмет декора и неизменный вид из окна. А ещё это была последняя связь с Олегом. Ниточка, связывающая нас, и если бы он захотел найти меня, то знал бы, куда ехать. Но все хорошее когда-либо подходит к концу. Как и мой временный дом.

— Я собираюсь выставлять на продажу квартиру, так что придётся съехать, — чеканит она ровным голосом, оглядываясь по сторонам, словно проверяет, не вынесла ли я чего лишнего за эти полгода.

— Сколько у меня есть времени, чтобы съехать? — сглатываю подкативший к горлу ком, обнимая себя руками за плечи.

— Дня два-три, не более. Ключи можете оставить у консьержа. Надеюсь, лишнего из квартиры вы не вынесете?

— Нет, что вы?! Только за аренду было проплачено, кажется, до конца мая, а сейчас только середина, — произношу неуверенно, потому что на самом деле понятия не имею, до какого числа Олег оплатил аренду, но все же надеюсь на то, что она вернёт мне хоть какие-то деньги. В любом другом случае я бы и не вспоминала об этом, тем более перед такой, как эта, но в нынешнем положении на счету была каждая копейка.