Красота - страшная сила - Агни Кэти (книги хорошего качества .TXT) 📗

— О, я вижу, ваш дом гораздо круче остальных. У вас даже двойные рамы, — посмеивался он.

— Рики, — я старалась говорить как можно строже, — пожалуйста, веди себя прилично. Моя мама гордится своим домом, так что, пожалуйста, не издевайся над ним, иначе ты ее расстроишь. И ты прекрасно знаешь о моих отношениях с отцом. Я хочу помириться с ним и не давать ему больше повода для осуждения.

— Обещаю быть паинькой, — согласился Рики, но меня тревожил дьявольский огонек, горевший в его глазах.

Только мы подошли к дому, как дверь раскрылась и мама бросилась обнимать меня.

— Какая же ты худенькая, девочка. — Она даже испугалась. — Ты мало ешь.

Вышла Фиона, и мы поцеловались. Мне было приятно прикосновение ее гладкой щеки.

— Я так рада, что ты приехала, как же я скучала по тебе! — Мы крепко обнялись с сестрой.

Отец встретил нас в холле.

— Здравствуй, Лора. — Он холодно кивнул, не обняв и не поцеловав меня.

Мама провела нас в гостиную, и я познакомила свою семью с Рики. Мама надела свое самое нарядное платье из M&S. На папе был самый приличный джемпер. Даже собака выглядела такой ухоженной, будто ее недавно вымыли. Только Фиона, к моему ужасу, оделась совсем не так, как полагалось, когда тебя знакомят с другом твоей старшей сестры. Короткая джинсовая юбка и крохотная маечка — без бюстгальтера! Она не прогадала — Рики с наслаждением любовался ее выставленным напоказ юным телом. Отец, который и так сильно нервничал, напрягся еще сильнее. Мама не замечала напряженной атмосферы, а может, она, как женщина, искушенная в семейной дипломатии, делала вид, что все в порядке, торопясь угостить нас чаем с тортом. Отец молча стоял возле окна, заложив руки за спину, переступая с пяток на носки. А Фиона развалилась в кресле, закинув свои голые ноги на подлокотник. Мы с Рики сидели, выпрямив спины, на обитом серо-белым бархатом диване, а мама беспрерывно тараторила, старясь разрядить обстановку.

— Как вы добрались? — задала она вопрос и, не дождавшись ответа, продолжила: — Какой прекрасный мотоцикл! Аластар, ты уже видел машину Ричарда?

Отец равнодушно кивнул головой.

— Где вы работаете, мистер Макнотон? — смело спросил Рики.

— Я — учитель истории, — резко ответил отец.

— О, вы — образованный человек, это вызывает уважение, — ответил Рики.

— А, вы, насколько я понимаю, музыкант в некотором роде, — сказал отец, отлично зная, кто такой Рики.

— Да, я певец и у меня есть своя группа, — ответил Рики.

— Должно быть, ваши родители гордятся вами, — ответил отец.

— Вообще-то они были бы рады, если бы я выбрал академическую карьеру, — объяснил Рики, — но меня всегда больше интересовало искусство.

— Искусство? — скептически переспросил отец, изумленно подняв свои кустистые брови. — Вы это так называете?

Черт, отец задел его больное место. Я заметила, что Рики покраснел. Пожалуй, единственное, к чему Рики относился в жизни серьезно, — это его музыка.

— Да, искусство, — жестко ответил Рики, — а разве вы не считаете музыку искусством?

— Несомненно. — Отец явно наслаждался спором. — Бах, Вагнер, Моцарт, шотландская скрипичная музыка, пожалуй, ранние вещи «Битлз» — вот это можно назвать искусством. Но бо́льшая часть современного рока, попсы и всего прочего — просто бессмысленный шум.

— Вообще-то меня считают одним из самых одаренных музыкантов нашего поколения, — похвастался Рики.

— Позвольте поинтересоваться, кто именно так считает?

— СМИ, — с гордостью ответил Рики.

Отец недоуменно пожал плечами.

Фиона глупо улыбнулась, мама принялась резать торт, а я бросила на папу многозначительный взгляд.

— А чем ты занимаешься, Фиона? — обратился Рики к более доброжелательному члену моей семьи.

— Я медсестра в детской больнице, — ответила Фиона ласковым голоском, — я ухаживаю за больными детьми.

— Прелестно! — Глаза Рики вспыхнули, но не от восхищения ее подвижнической деятельностью, скорее, он представил мою сестренку в белом халате.

— Да, мы гордимся Фионой, — сказал папа, подразумевая «Нам стыдно за Лору».

— Как твой новый дом? — сменила тему мама.

— Там сейчас полный разгром, но когда закончится ремонт, будет очень хорошо. Приезжай и посмотри, как только все будет сделано. Мы могли бы сходить за покупками в «Хародс», посмотреть Вест-Эндское шоу. Думаю, мы хорошо проведем время.

— С удовольствием, доченька, — ответила мама.

— Ты тоже приезжай, папа, — добавила я робко.

— Вряд ли, Лора, я не люблю Лондон, там слишком много англичан, — ответил папа.

Он уставился на Рики, а Рики на него. Это было невыносимо. Папа вел себя как тринадцатилетний мальчишка, наверняка он перенял это у своих учеников.

— Откуда вы родом, Ричард? — спрашивал он. — Я обычно могу определить это по акценту, но вы почему-то порой говорите, как американец.

— Я из Бакингемшира, — ответил Рики, — это в Англии. Но из-за своей музыки — своего искусства — я постоянно путешествую и провожу много времени в Штатах.

— Вы получили образование в частной школе?

— Папа, какая тебе разница? — Я не могла поверить, что отец мог вести себя так неприлично.

— Ничего страшного, Лора, — улыбнулся Рики, — я могу ответить. М-м, да, я учился в частной школе, господин Макнотон.

Отец оседлал своего конька. Так как он преподавал в государственной школе, то испытывал глубокое отвращение ко всем, кто получил образование не там. Я решила не тянуть кота за хвост.

— Рики учился в Итоне, — сказала я.

— О, неужели? — На лице отца заиграла притворная улыбка. — Тогда я вам сочувствую. Теперь понятно, откуда в вас такое самомнение. Должно быть, вам столько раз повторяли, что вы — элита нашего общества, что в конце концов вы в это поверили. Проблема всех частных школ в том, что они слишком оторваны от реальности.

— Может, займемся тортом? — прервала мама их разговор, сунув тарелку с десертом Рики прямо под нос. Он даже не успел ничего сказать.

Мы молча ели торт и пили чай. Я давно прекратила есть высококалорийную еду. Но я знала, что если откажусь от маминой выпечки, она прочитает мне целую лекцию о нарушении питания. Меня тошнило от приторно-сладкого вкуса, так же как и от поведения Фионы (а ведь она всегда была такой скромной девушкой!). Сейчас я наблюдала за представлением, которое сестричка, вероятно, устроила специально для Рики. Она намеренно уронила кусок крема себе на колено, затем подобрала крем на палец и соблазнительно облизала его. Зрители были в восторге. Не знаю, что произошло с ней за те несколько месяцев, что мы не виделись, но в ней пробудилось неукротимое сексуальное животное. Мысленно я пообещала открутить Фионе голову, как только мне такая возможность предоставится. На каминной полке громко тикали золотые часы в форме кареты, но стрелки, казалось, совсем не двигались.

Не успела я справиться с тошнотой от только что съеденного торта, как мама сообщила, что ужин готов. Мы с Рики в ужасе посмотрели друг на друга: неужели нам еще раз придется заталкивать в себя еду? Но протестовать было бесполезно. Моя мама считала, что гостей надо кормить до полного изнеможения, так, чтобы единственное, на что они оставались способны, — это развалиться на диване и, превратившись в тушу, неподвижно лежать до отъезда. Отказаться от маминой трапезы из трех блюд означало оскорбить ее гостеприимство. Тот же, кто не хотел есть добавку, демонстрировал равнодушие к ее кулинарному таланту. Оставалось только страдать от несварения желудка.

Несмотря на то что у нее была всего пара часов, чтобы подготовиться к встрече, мама сумела сервировать праздничный стол. Она постелила красную клетчатую скатерть, достала лучшие столовые приборы и поставила вазу с розовыми тюльпанами. Мамино лицо раскраснелось от жара, идущего из духовки. Она металась по кухне, разливая по тарелкам домашний суп из бычьих хвостов, накладывая двойные порции жареного цыпленка с гарниром и рисовый пудинг со сладким кремом на десерт. Она, скрывая смущение, болтала о праздниках в гольф-клубе, о прибавлениях в семействах моих школьных друзей, а также о том, в какой цвет покрасили соседи свою мансарду. Мне казалось, она вообразила себя мамашей Уолтон, вот только папа не хотел играть роль папаши Уолтона, а Рики совсем не был похож на Джона Боя.