Любовь всей его жизни (ЛП) - Тейлор Фарра (читаемые книги читать TXT) 📗
— Она выехала сегодня утром.
Маркус стоял, массируя виски, пытаясь успокоиться и понять, каким будет его следующий шаг.
— Мне нужно пойти в комнату Райан и поговорить с ней, прежде чем она увидит это. Дети уже готовы – ты можешь отвести их к автобусу, чтобы Райан и я смогли несколько минут побыть одни? Для нее это будет нелегко.
— Не вопрос.
За последнее десятилетие Маркус много времени провел, взвешивая плюсы и минусы своей профессии, но в последнее время негатива наваливалось все больше и больше. Сможет ли он и дальше делать это – совмещать музыку с личной жизнью? Он не мог себе представить, что больше не будет музыкантом, отказываясь от мечты, которая была у него с тех пор, как он себя помнил. Когда до комнаты Райан оставалось совсем немного, он задался вопросом, стоит ли вообще когда-либо иметь личные отношения. Возможно, это была цена, которую ему придется заплатить.
Каждая женщина, с которой у него были серьезные отношения с тех пор, как он стал успешным, как музыкант, должна была с криком бежать от хаоса, что создавала его карьера. Маркус знал, что мог бы подарить много любви и мог бы быть отличным партнером, если бы ему дали шанс. Но также понимал, что никто никогда не получал всего, что хотел. Он хотел Райан очень сильно, но боялся, что она сама может принять поспешное решение уйти, если он не сможет убедить ее в обратном.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Бог закрывает одну дверь...
Райан сидела на краю кровати Маркуса с планшетом на коленях. Она не могла поверить в то, что читала. Что еще хуже, она не могла поверить, что, однажды обжегшись, она позволила этому случиться во второй раз.
— Маркус, ты сказал, что теперь все будет хорошо.
Он опустился перед ней на колени и взял ее за руку.
— Да, это так, не волнуйся. Самое худшее уже позади.
— Позади? Они выставляют меня монстром.
— Я понимаю, но слушание закончилось и гастроли тоже. Суд знал, что все эти бульварные газетенки просто сплошной вздор. Они не смогут преследовать меня или детей.
Райан встала и откинула его руку.
— Ты действительно настолько эгоистичен? Тебя не волнует, что это делает со мной?
— Что ты имеешь в виду? Эту статью скоро забудут, — он тоже встал, потом снова протянул ей руку, но она ее не приняла. — Что ты теряешь?
— Я поступила в аспирантуру на программу развития ребенка. Я буду работать в реальных условиях – это означает, что я буду находиться в одной комнате с детьми, беседовать с ними, изучать их. Если бы ты был учителем или родителем, ты бы позволил своему ребенку находиться в одной комнате с девушкой, которую описали в этой статье? Я имею в виду слова «с ней рядом всегда существует угроза насилия». Не удивлюсь, если мне позвонят из приемной комиссии университета по этом поводу. Я могу представлять опасность для школы.
— Ты преувеличиваешь. Серьезно. Все пройдет через пару дней.
— Не для меня. Всякий раз, когда кто-нибудь захочет меня погуглить, это первое, что он увидит.
— Райан, ты должна суметь видеть дальше этого. Люди читают всякую ложь, когда ищут информацию обо мне, но я научился не позволять этому беспокоить меня.
— Только лишь потому, что у тебя нет выбора. И потому, что ты также имеешь возможность наслаждаться всем хорошим, что дает тебе известность.
— Пожалуй, — Маркус выглядел таким же наивным и бестолковым, как и Майлз. Но он должен понять, как невыносимо было оказаться в орбите его славы.
— Да брось, ты занимаешься тем, что любишь, — сказала Райан. — И ты не можешь жить, не играя каждый вечер для нескольких тысяч людей, или не имея публику, восхищающуюся тобой. По крайней мере, признай это.
Теперь Маркус расхаживал по комнате.
— Ну и что ты просишь меня сделать, перестать исполнять музыку? Бросить все, ради чего я работал только потому, что только так я смогу продолжать отношения? Ты говоришь сейчас о деле всей моей жизни.
— Хорошо, быть может, я недостаточно стара, чтобы говорить о «деле всей моей жизни», но я тоже упорно трудилась, чтобы добиться того, что у меня есть.
— Пожалуйста, не сравнивай. Ты все еще можешь делать, что захочешь. Ты можешь все изменить – я не могу. Даже если бы я больше никогда не записал ни одну песню или не выступил ни на одном концерте в своей жизни, я все равно известная личность. Где бы я ни находился, я всегда буду Маркусом Троем.
— Вот именно, и неужели ты не понимаешь, что это делает невозможным быть с тобой для меня? И для любого другого?
— И опять я повторяю, не надо делать сравнений. Послушай, давай остановимся только на тебе и на мне.
Он больше не пытался взять ее руку. И выглядел огорченным и злым. Но разве у него больше прав быть обиженным, чем у нее? Это не его только что опозорили на весь интернет.
— Трудно говорить только о нас с тобой, Маркус, когда так много других людей, которые всегда стараются вставать между нами.
— Ну что ж, я ничего не могу с этим поделать. И ты точно знала, кто я, прежде чем начала охотиться за мной.
— Я охотилась за тобой? Это ты приставал ко мне, — Райан не могла поверить в то, что слышала.
— Да ладно. — Покачал головой Маркус. — С той минуты, как ты подъехала к моему дому, ты не могла отвести от меня глаз.
— Только потому, что ты был почти голый! И я сбежала оттуда так быстро, как только смогла, потому что ты был таким наглым.
— Но ведь ты вернулась, не так ли? Почему? Потому что тебя привлекал не я, а моя известность, слава, как и всех остальных.
— Ты придурок. Я вернулась, потому что мне была нужна работа, и это единственная причина! — Она была так зла, что хотела закричать. — Ты просто невозможен, знаешь это? Думаешь, что весь мир крутится вокруг тебя и твоей карьеры. Может быть, поэтому...
Но Райан остановила себя. Это было сравнение, которое она не хотела делать.
— Вперед, давай, заканчивай свою мысль. Я самый эгоистичный человек в мире, верно? Моя личность слишком значительна, моя известность подавляет, и это в буквальном смысле душит тебя.
— Ну, да, иногда так кажется. Это душит меня, и, возможно, слишком давит на тебя.
— Ну, вот так же чувствовала себя каждая женщина в моей жизни, так почему ты должна быть исключением? Тебе нравилось ездить со мной, пока не получила пару ударов, а потом – адиос.
— Маркус, так кто сейчас сравнивает? Я не Бьянка.
— Ну, ты ведешь себя так же, как она – наказываешь меня за обстоятельства, которые находятся далеко за пределами моего контроля. Это сумасшествие.
— Не называй меня сумасшедшей.
— Я не называл. Я сказал…
— Я не сумасшедшая, и, возможно, Бьянка тоже.
Как только она это сказала, то захотела взять свои слова обратно. Но было слишком поздно.
— Что ж, она оставила меня. И теперь, похоже, ты тоже. Может быть, у вас обеих больше общего, чем я думал.
— Маркус, я... Я думаю, что должна уйти.
Она попыталась пройти мимо него, но он схватил ее за руку и удержал. Его глаза вспыхнули гневом.
— Это невозможно. Я уже уволил тебя!
Райан взглянула на него. И сквозь стиснутые зубы ответила:
— Прекрасно. Тогда, мне, пожалуй, пора идти.
Маркус выпустил ее руку из своих тисков, и теперь она была свободна. Девушка проскользнула мимо него к выходу и захлопнула за собой дверь.
* * *
Во время полета в Калиспелл Райан, впервые после поездки, оставшись совершенно одна, чувствовала себя так, как будто выдохнула в первый раз с июня. С тех пор, как Райан выбежала из номера Маркуса, она больше с ним не разговаривала. После быстрого прощания с детьми, когда она запаниковала и сказала только, что хотела бы увидеть их снова в ближайшее время, Райан, наконец-то, была свободна.
Хаос, последовавший за статьей в Нью-Йорк Пост, был необычайным. «Няня – рок-звезда», как сейчас называли Райан, привлекла международное внимание. Хотя Райан больше не говорила напрямую ни с одним представителем прессы, не говоря уже об издателях или двух кинопродюсерах, которые обратились к ней с просьбой предоставить право на публикацию ее истории, ей пришлось изменить свой номер телефона и удалить аккаунты в социальных сетях. Она чувствовала, будто ушла в подполье.
