До и после (ЛП) - Миллс Эмма (книги полностью .TXT) 📗

— Только не говори «съесть этот суп».

— Это не... ты права. Мои метафоры полный отстой. Но ты понимаешь, о чем я. Ты заслуживаешь хороший суп.

— Ты тоже. — Я скользнула взглядом по Эзре с Джорданом и топтавшемуся позади них Кэсу. — Но знаешь, дело не только в супе. Есть еще... — Я показала рукой на нее и на себя. — Жареный сыр и прочие штуки.

— Ага. — Она качнула головой. — Да. — Молчание. — Мы жареный сыр?

— Жареный сыр — это наша дружба.

Она улыбнулась:

— Хорошо.

Я снова обняла ее. Наверное, это она на меня так влияет.

— Спокойной ночи, Линдси.

— Спокойной ночи, Девон.

Линдси пошла попрощаться с Джорданом и Эзрой и, едва взглянув на Кэса, направилась к своей машине. Кэс глядел на нее секунду, а потом повернулся ко мне.

— У тебя все хорошо, да? Все... нормально?

Я не была уверена, спрашивает ли он о том, что произошло этим вечером, или за этим скрывается более общий вопрос.

— Конечно. Вроде.

— Отлично. — Он промолчал. — Может, позвонишь мне завтра?

Может, позвоню. Хотя уже не как раньше. Свернувшись под одеялом, желая, чтобы он был последним человеком, с которым я поговорю перед сном. Ожидая, что финал изменится. Этому не бывать, и теперь я это знала.

— Ага, может быть, — сказала я.

Он кивнул и посмотрел на Джордана.

— Увидимся в школе, чувак.

И побежал в сторону Линдси.

Я могла бы наблюдать за ними издалека. Как наблюдала во время поездки в Ридинг, я могла бы вызвать муку безответной любви, ту боль, которую ты готов терпеть, поскольку она хотя бы как-то соединяет тебя с другим человеком. Но я не стала. Я больше не хотела этого.

После ухода Кэса Джордан пожал Эзре руку, поцеловал меня в щеку и ушел.

Мы с Эзрой остались одни.

— Назад в больницу? — спросил он через минуту.

— Ты не хочешь домой?

Он пожал плечами:

— Мне и здесь хорошо.

Я подняла глаза на Эзру, который, согласно бредовой статье Рэйчел Вудсон, был одним из лучших раннибеков среди старшеклассников в стране. Он также был лучшим другом Фостера. Он лидировал в великодушии, преданности и чести. По крайней мере с моей точки зрения.

Я сглотнула и уже собиралась заговорить, когда заметила кое-что. Вернее кое-кого, ошивающегося возле большой бетонной урны, которая торчала из земли через пару фонарей от нас.

— Иди внутрь, — сказала я Эзре. — Я подойду через секунду. — Он удивленно поднял бровь. — Мне просто нужна минута покоя.

Эзра кивнул и зашел обратно.

— Эмир?

Оранжевый кончик его сигареты вспыхнул, как только я ступила в круг света от фонаря. Он выдохнул; сигаретный дым вился позади.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Я был на игре. Последовал за караваном.

— Ты поставил на то, что Фостер в порядке?

— Если бы я это сделал, был бы я счастлив?

— Да, был бы.

— Рад слышать.

Он достал еще одну сигарету. Я глядела на него и затем подошла на шаг ближе. Было кое-что, что я должна была ему сказать.

— На вечеринке, со Стэнтоном, ты приглядывал за нами. Спасибо тебе за это.

Он пожал плечами:

— Да, ну. Ты мне нравишься.

Я открыла рот, но ничего не вышло.

— Не в том смысле. Не переживай. Я знаю, ты предпочитаешь сильных, молчаливых парней.

— Откуда ты знаешь?

— Все это знают.

То же самое сказал Кэс на выпускном. Похоже, я не таинственный сфинкс.

— Твоя семья приняла твоего кузена, — сказал Эмир минуту спустя, — и я всегда вижу тебя с ним. — Пауза. — Наши родственники помогли маме, сестрам и мне, когда мы впервые приехали сюда. Приятно, когда люди помогают в трудную минуту.

— Это нетрудно.

— Но и не легко.

— Почему вы оставили свой дом? — спросила я.

— Это сложно объяснить.

Я кивнула. Я не ожидала, что он продолжит разговор, но после длительной паузы он откинул голову назад и, глядя на небо, сказал:

— У нас за домом росло большое старое дерево. Из тех, что с качелями. Старше, чем сам дом. Старше, чем мои родители.

Когда он замолк, я подтолкнула его:

— Да?

— Да. Его сожгли дотла.

Он еще раз затянулся и выдохнул:

— И мы поняли, что там оставаться небезопасно. Это было как... поворотный момент или похожее дерьмо. Нам пришлось уехать. — Он слегка улыбнулся, глядя на звезды. — Забавно, это горящее дерево было красиво, в каком-то извращенном смысле.

На секунду он встретился со мной взглядом, и я увидела. Всего на миг я увидела выражение, которое искала в его лице раньше, — признак трагедии в прошлом. Теперь я его узнала, и в тот момент я была рада оказаться скучной Девон Теннисон, выдающейся своей ничем не выдающейся жизнью.

Мы молча стояли, пока Эмир не докурил сигарету. Он раздавил окурок о мусорку, кивнул мне и исчез в темноте.

38

После того как Джордан, Кэс и Линдси ушли, после разговора с Эмиром, после того как мои родители в пятнадцатый раз сказали мне идти домой и поспать, мы с Эзрой спустились вниз якобы для того, чтобы он подбросил меня до дома.

Но мне не хотелось уходить, и Эзра это знал, так что мы просто болтались у его машины. Он теребил в руках ключи, я несла какую-то чепуху о погоде, на что он очень любезно ответил такой же бессмыслицей.

И только после обмена однотипными репликами, он наконец посмотрел меня и сказал:

— Я рад, что с Фостером все в порядке.

— Я тоже.

Пауза.

— Я... извини, — сказал он. — Я обещал тебе присматривать за ним, и мне следовало... это не должно было случиться. Он не должен был пострадать.

— Эзра, как ты мог это остановить? Стать Фостеру живым щитом?

— Я обещал тебе присматривать за ним.

Как присматривал бы брат.

— Вот... насчет письма...

— Ты... ты прочла его?

— Ага. Тебе было не обязательно это делать.

— Нет, обязательно.

— Но не таким способом. Теперь Рэйчел Вудсон попытается купить у тебя права, чтобы написать сценарий к Фильму Всей Жизни.

— «Вот придурок: История Эзры Линли»?

— Ты не придурок, — ответила я. — Но ты мог бы просто поговорить со мной. Я бы... — Я покачала головой. — Ты мог поговорить со мной.

— Знаю. Я испугался.

— Почему?

— Потому что... — Он остановился. — Потому что мне стыдно.

— За что?

Поначалу он не отвечал. Просто перебрасывал ключи из одной руки в другую, но наконец произнес:

— Это как с мамой Фостера. Он не рассказывает о ней каждому встречному, и, мне кажется, это по сходной причине. Они — часть того, что мы из себя представляем. Мы как бы их отражения. То, что они совершили... распространилось и на нас.

— Но ведь... но ведь твой папа сделал это не нарочно, верно?

Эзра замотал головой.

— Он не должен был садиться в машину. Если бы он не сел, Ник был бы жив.

Трагических смертей нельзя избежать. Так сказал Эзра в день прощания с Сэмом, и хотя я, как выразился Фостер, ничегошеньки ни о чем не знаю, в этот миг я почувствовала, что Эзра ошибался. Очень часто трагедия состоит именно в том, что случившегося можно было бы избежать.

— Я видела фотографию, — сказала я. — В коридоре, у тебя дома. Вы рыбачили. Он выглядел... выглядел хорошим братом.

У меня не было никакого разумного основания для подобного вывода. Я лишь смутно припоминала, как выглядел брат Эзры на том фото: его образ был затуманен юным улыбающимся лицом Эзры. Но мне казалось, это нужно было сказать, некое подтверждение, некое... признание того, что было утеряно.

— Он и был, — кивнул Эзра. — Хорошим.

Несколько секунд мы молчали, а потом Эзра сказал:

— Странно. Иногда мне кажется, что мы все еще такие же, как на фотографии, а все, что случилось после, случилось с другими людьми. А иногда мы совсем другие, а в рамках незнакомцы.

Я кивнула, хотя на самом деле не поняла. Это как Фостер сказал: мне никогда не понять. Я никогда не пойму. Но я могу проявить сочувствие. Хотя бы это я могу.

— Так это и был секрет... ваш с Фостером? Он сказал, что у вас есть секрет. Это потому что вы оба... понимаете?