Золотой мираж - Дейли Джанет (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
Тронув лошадь, Кит в радостном ожидании начала спуск в долину.
Проверив стадо в загонах, закончив все дела по хозяйству, Беннон вышел после ужина на широкое крыльцо бревенчатого дома. В теле чувствовалась приятная усталость. Тихий вечер словно отодвинул куда-то земные заботы, и он с удовольствием опустился в кресло-качалку. Беннон тихонько раскачивался, вдыхая аромат сигары.
Работники ранчо давно разошлись по домам. Старый Том, сидя у телевизора, что-то недовольно ворчал. В наступившей темноте где-то жалобно прокричал козодой и неожиданно налетевший ветерок охладил лицо Беннона. Он был один в этом мире.
Беннон считал, что в жизни есть два великих момента – первые минуты рождающегося дня, когда солнце еще не взошло и в природе все свежо, чисто и нетронуто, и вечер – час истины и тайны, час раздумий.
Он нашел на небе Большую Медведицу и Полярную звезду, яркую и немигающую, напоминающую о вечности и незыблемости вещей в природе, о верности и постоянстве. Непостоянен лишь человек.
Все подобные мысли неизменно возвращали его в прошлое и, конечно, к Диане, его жене и матери его дочери. Какими счастливыми и чистыми были эти дни, как хорошо им было сначала, и как радость вдруг ушла, и он остался один.
Он не мог забыть взгляд Дианы, полный гнева и упрека, когда в последний раз видел ее живой. Она винила его в том, что была несчастлива, и умерла, ненавидя его за то, что он разлучил ее с той жизнью, которую она знала и любила, и за брак с ним, который оказался неудачным.
Он не мог забыть ее глаза. Единственным мучительным желанием было вернуть все назад, пережить эти дни заново и сделать все, чтобы она была такой же счастливой, как в первые мгновения их встречи. Нет, он не просил бы у нее любви. Ее, как они очень скоро это поняли, у нее никогда не было.
Вертя тлевшую сигару в руках, он наконец затянулся, чтобы прогнать вечно преследующие его тягостные воспоминания, и вдруг услышал далекий стук копыт в горах. Кто-то спускался в долину. Это было эхом других воспоминаний. Беннон прислушался. Цокот приближался. Он поднял голову, когда услышал его совсем близко.
Вскоре из темноты появился всадник. Беннон почти сразу узнал Дружка – по светлой морде и четырем белым «чулкам» и понял, что в седле – Кит. Сидела она, как всегда, великолепно, раскованно и уверенно.
У крыльца она остановила лошадь и легко спрыгнула наземь. Когда она уже поднималась по каменным ступеням крыльца, Беннон наконец встал с кресла.
– Привет, Беннон.
Она стояла перед ним, снимая перчатки, и улыбалась.
– Кит, – ответная улыбка осветила загорелое лицо Беннона.
От поездки лицо Кит разрумянилось. Беннон уловил свежий запах ее растрепавшихся волос, такой знакомый, что напомнил о далеких беспечных днях их юности. Сейчас она, живая и веселая, была здесь, рядом, и он был этому рад.
– Пришла посидеть у меня на крылечке, как бывало, помнишь? – весело воскликнул он.
Она на минуту замерла, но тут же улыбнулась и решительно сказала:
– Я думаю, Беннон, на сей раз нам следует быть более благоразумными.
Что мог ответить ей Беннон, сознавая неуместность своей шутки? Кит была права.
– Я вижу, Дружок не подвел, вспомнил дорогу.
– Мы с ним вспомнили.
Она с благодарностью произнесла это и опустилась в кресло-качалку, откинув на спинку голову.
– Для меня было приятным сюрпризом увидеть его в стойле. Я думала, ты его продал.
Рука Кит скользнула по круглому деревянному подлокотнику кресла, и бахрома на рукаве ее замшевой куртки тяжело заколыхалась. Лицо ее в темноте казалось расплывчатым бледным пятном. Но ему не надо было видеть лица Кит. Он ясно представил его себе – изгиб губ, серьезные и чуть насмешливые глаза.
– Никто не дал бы за Дружка сходную цену. Все считали, что он стар, поэтому я решил его оставить. – Сигара Беннона потухла, и он снова раскурил ее. – Лора иногда ездит на нем.
– А где она? – Кит подняла голову и посмотрела на освещенные окна за своей спиной, испытывая странный страх.
– Она ночует сегодня у Сондры. Дамы решили походить по магазинам, чтобы купить Лоре кое-что из зимней одежды. За этот год она выросла из всего.
Кит перевела взгляд на свои руки, лежавшие на коленях, и попыталась ничем не выдать волнения.
– Это хорошо, что ты позволяешь ей бывать в обществе взрослой женщины. Девочкам это просто необходимо.
– Да, я уже начал это понимать.
Кит помолчала, а затем посмотрела на Беннона. Лицо его было в тени, свет, падающий из окна, освещал лишь его общие очертания. Кит видела также огонек сигары.
– Ты сидел и о чем-то думал, когда я приехала, о чем-то важном? Я права?
Он шевельнулся в темноте.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю. – Кит посмотрела на сигару в его руках. Беннон курил их только в минуты безрадостных раздумий. – Знаю, и, увы, очень хорошо, – сказала она тихо, почти про себя.
Если он и услышал ее, то промолчал и, вместо того чтобы выяснить, откуда ее уверенность, просто справился, устроилась ли она уже в отцовском доме.
– Более или менее, – ответила Кит и решила воспользоваться случаем и продолжить разговор о ранчо, раз уж сам Беннон ей в этом помог. – Джону Тревису ранчо очень понравилось. Он даже сказал, что я могу получить за него десять миллионов долларов, если надумаю продать.
– Меня это не удивило бы, – с готовностью согласился Беннон.
Его ответ испугал Кит.
– Но сегодня утром ты сказал мне, что ранчо оценивается всего лишь в полмиллиона.
– Не забывай, что это для налоговой службы, – уточнил Беннон.
– Но если ранчо стоит десять миллионов, как они согласились так занизить его стоимость?
Обескураженная Кит нахмурила лоб.
– Специальное положение о налогах это предусматривает при условии, что ты сохранишь ранчо и будешь использовать по назначению. Это гарантирует его передачу по наследству из поколения в поколение. Ежели тебе придется платить налог с его рыночной стоимости, то есть с десяти миллионов долларов, выход один – продать ранчо. – Помолчав, он добавил: – Мы с тобой уже говорили об этом по телефону несколько месяцев назад.
– Неужели?
– Да, это было спустя неделю или две после похорон твоего отца.
Вполне возможно, что так оно и было. Но это были тяжелые недели, она жила на нервах, работала на студии по четырнадцать часов, снимаясь в сериале «Ветры судьбы», не оправилась еще от смерти отца и была удручена ухудшением здоровья матери. Немудрено забыть, тем более что она плохо разбиралась в законах о наследстве, налогах и прочем.
– А что будет, если я продам ранчо?
– Если ты продашь его по прошествии какого-то периода времени, тебе придется оплатить разницу в налогах. Какой период, точно не помню, возможно, год-два. Но зачем тебе продавать ранчо? Ты говорила, что хочешь оставить его.
В голосе Беннона был упрек.
– Да, я хотела. Но я не знала, что ранчо стоит таких денег. Десять миллионов – это большие деньги, Беннон.
Он бросил сигару в темноту.
– Никто не заплатит столько за землю, если не уверен, что может получить с нее вдвое больше, – сказал он сухо. – Работа на ранчо таких денег не принесет.
– Разумеется, нет, – согласилась Кит.
Беннон не делал секрета из того, что он против застройки земель в долине, в предгорьях и тем более на землях, прилегающих к ранчо Старого Тома. Она понимала его и даже в какой-то степени разделяла его мнение, однако лишь укрепилась в своем решении.
Заскрипели петли дверей, и на пороге появился Старый Том.
– Беннон? – позвал он сына, вглядываясь в темноту. – Я слышал голоса. Ты разговариваешь сам с собой?
Радуясь его приходу, Кит встала с кресла.
– Нет, Старый Том, он разговаривает со мной, – весело сказала она.
– Кит? – Старик уставился на нее с удивлением, а затем, увидев гнедого у крыльца, нахмурился. – Разве можно девушке ездить одной по ночам?
Кит рассмеялась и поцеловала его в щетинистую щеку.
– Ты говорил мне то же самое, когда мне было шестнадцать.
