Любовные игры - Роджерс Розмари (е книги .txt) 📗
Потом она тихо лежала, чувствуя такую слабость, словно была в глубоком обмороке и теперь медленно приходила в чувство, не слишком охотно возвращаясь к себе самой, такой, какой ее сделал этот человек. Впрочем, она была так опустошена, что это уже не имело значения. В голове у Сары носились обрывки воспоминаний. Прежде всего то, как он накрыл ее своим телом, и вошел в нее, и начал что-то лихорадочно шептать: одни слова она понимала, другие нет. Потом он еще глубже нырнул в нее и стал двигаться — быстрее, быстрее, пока вдруг не спрятал лицо в ее спутанных волосах и она не услышала короткий вздох: «О Боже!» — и не почувствовала, как он растет и пульсирует у нее внутри. Последним, что она помнила, было то, как он ушел, заботливо укрыв ее простыней.
— Я скоро вернусь, моя маленькая рабыня. Будь хорошей девочкой, прошу тебя.
Он ушел, потому что имел на это право, а для Сары началось ожидание. У нее не осталось сил, чтобы четко сформулировать свои мысли. Щека распухла и ныла — Сара с новой силой почувствовала это, когда повернулась на другой бок. Не думать! Пока еще рано напрягать свой бедный мозг. Сара позволила себе погрузиться в забытье.
Почему бы не уснуть навсегда? Слишком много произошло такого, о чем она предпочитала не вспоминать при ясном свете дня. Свет? Комната была заполнена светом, солнечные лучи дарили Саре свое тепло.
— Простите, что бужу вас, синьорина. Но герцог просил принести вам завтрак перед тем, как возьмет вас на прогулку. — Серафина бросила многозначительный взгляд на залитую солнцем террасу, а Сара, сев на постели, потянула на себя простыню, чтобы скрыть наготу. — Сядьте прямо, синьорина, я поправлю подушки и поставлю поднос.
— Наверное, я проспала весь вечер и всю ночь, — пробормотала Сара. У нее все болело — в некоторых местах.
— Вы долго спали, — подтвердила Серафина. — И ничего не ели со вчерашнего утра. Кушайте, пожалуйста, а я пока напущу воды в ванну.
Интересно, что развязало язык обычно немногословной Серафине? И что она обо всем этом думает? А впрочем, это неважно. Слова герцога здесь имеют силу закона: он отдает приказания, и все без промедления бросаются исполнять их.
— У меня нет костюма для верховой езды, — мрачно ответила Сара, поднося ко рту чашку с дымящимся кофе. Хотелось бы ей знать: что он сделает, если столкнется с открытым неповиновением?
— Герцог просил сказать, что не нужно особенного костюма. Сойдут любые брюки. Разрешите, синьорина?
Конечно, вздохнула Сара, Серафина тут ни при чем. Но она сама покажет герцогу! При ясном свете дня его угрозы казались смехотворными. В конце концов он не пират, не варвар, а эта залитая солнцем комната не похожа ни на сераль, ни на застенок.
Сара осторожно дотронулась до синяка на щеке. Скотина! Ведь она женщина, как же он посмел так злобно ударить ее только за то, что она отплатила ему той же монетой? Рабыня, как же! Ха! Пусть найдет другую, более податливую особу, которая станет играть в его безумные игры. Сара порылась в памяти, отыскивая подходящее слово. Вот — извращения! Ей вспомнились слова, которые Марко шептал ей, когда… Ну, конечно, он хочет, чтобы она делала омерзительные, непристойные вещи, о которых даже думать противно в этом ясном, отрезвляющем свете дня.
Глава 29
Сара наскоро приняла ванну: на этот раз ей некогда было нежиться в благоухающей шампунями воде… Серафина стояла рядом, на случай, если что-нибудь понадобится. Потом Сара влезла в тщательно отглаженные джинсы, отчаянно надеясь, что не успела поправиться: брюки и без того были довольно тесными; она купила их только по настоятельной просьбе Дилайт.
— Я бы сама пошла с тобой в магазин, но… В общем, купи что-нибудь облегающее. Чем сексуальнее, тем лучше. Ладушки? Ради меня, ради моего имиджа! Хорошо, что свободные штаны вышли из моды, — трещала она по телефону. «Тоже мне конспирация! — ворчала про себя Сара. — Игра в эпоху плаща и кинжала!» Могла ли она предположить, что опасения сестры имели под собой прочное основание?
Знала бы Дилайт, что из всего этого вышло!
Пожалуй, она не поверила бы своим ушам, если бы услыхала, что ее пуританке-сестре выпадет на долю настоящее приключение — быть похищенной самим герцогом! И что она потеряла? Только несчастную девственность, которая ей и так порядком надоела. И вообще, все не так уж плохо. Он так нежен… когда пьян!
Недовольная собой, Сара подошла к зеркалу, на ходу застегивая ремень.
Пошел он к черту! Она еще посчитается со своим мучителем — тем или иным способом! Как это называется в Италии? Вендетта, вот как!
А что, она неплохо смотрится! Линялые голубые джинсы обтягивают бедра, однако не мешают движениям. Алая шелковая блузка выделяет именно то, что нужно. Сара отважно расстегнула еще одну пуговку. Вот так! При желании она может по гроб жизни корчить из себя Дилайт. Дилайт с практическим умом Сары и ее железной логикой. Ей начало казаться, будто, если она спокойно, взвешенно обратится к Марко, без упреков и обвинений (он-таки вел себя, как порядочная свинья!), — просто растолкует, что теперь, когда он добился своего и положил ее на обе лопатки (не один раз), он вполне может отпустить ее. Если сочтет своим долгом вознаградить ее, что ж, она согласна на гоночную модель «ламборини» — естественно, первоклассную, как все, чем она себя окружает, включая ее самое… Неужели он не оценит эту маленькую лесть?
Конечно, у него хватит здравого смысла отпустить ее. После того как она признается в мистификации, он будет счастлив отделаться от нее и таким образом избежать скандала. В прежние времена ему пришлось бы жениться на ней, а бедный папа стал бы настаивать на дуэли. Эта мысль вызвала у Сары невольную улыбку. Не дай Бог, папа когда-нибудь узнает правду: не миновать ему сердечного приступа. Его маленькая Сара, которую так бережно лелеяли и воспитывали по всем правилам, не способна на столь дикие, необдуманные и даже порочные поступки! Она не такая, как ее сводная сестра!.. Или такая?..
Сара задумчиво заколола волосы черепаховым гребнем. Может быть, в ней все-таки больше от черта, чем от ангела? Вот она безбоязненно смотрит в глаза бешеному волку! Почему бы и нет? Что ей терять?
Сара спустилась по мраморным ступенькам; за спиной кудахтала обычно сдержанная Серафина.
— Но, синьорина… Герцог сказал, что пришлет за вами, когда он будет готов. Вам нет необходимости…
— Пришлет за мной, когда он будет готов? Надо же! Мне очень жаль, Серафина, но это ваш герцог, а не мой, пусть даже он сделал меня своей любовницей — отнюдь не по моему желанию! А я, когда «готова», терпеть не могу ждать какого-то лодыря, который будит меня ни свет ни заря, а сам еще несколько часов нежится в постельке!
Сара не собиралась произносить такую длинную речь, у нее просто вырвалось, но, невзирая на явный испуг Серафины, она не взяла бы назад ни единого слова. Хватит лицемерия, пускай все обитатели герцогского замка знают, что представляет из себя их феодальный лорд. Она мысленно перебирала подходящие определения. Подлец! Бабник! Садист! Дегенерат! Сара, тебе давно пора вернуться к самой себе — нормальной американской девушке двадцатого столетия. Он… он… ослиная задница! И пусть лучше не доводит ее до того, чтобы она так прямо и сказала!
— Синьорина! Умоляю вас, подумайте как следует!
Сара резко остановилась и вздохнула.
— Извините, Серафина, но я прошу вас в разговоре со мной не величать Марко герцогом. У себя в Америке мы не признаем титулов (папа был бы в восторге от этого заявления!) И потом, что плохого в моем желании знать, где находятся его покои? Он же позволяет себе наведываться в мои, когда ему вздумается!
Судя по тому, как Серафина принялась теребить свои четки, она была близка к тому, чтобы сдаться.
— Вон там, синьорина, вход. Идите направо и увидите. На ручке двери изображен фамильный герб. Но я все же надеюсь, что синьорина изменит свое решение. Герцогу… хозяину может не понравиться…
