Сорока - Седлова Валентина (серия книг txt, fb2) 📗
Щелкнул автоответчик, и Сорока услышала голос Дэна:
— Ксюшенька, ради Бога, прости за поздний звонок, но, если можешь, подойди к телефону. Я должен тебя услышать.
Сама не зная почему, она внезапно сорвалась с места и сняла трубку.
— Да, слушаю тебя.
— Ксюша, что у тебя с голосом?
— А тебе не все равно? Ну пристали трое мальцов, ну полапали в свое удовольствие — фигня какая! Я же сама виновата, что поперлась через эти дворы! Ты ведь это мне скажешь, да? Я ведь дура набитая, да? Отвечай мне, ну же!
— Ксения, я все понял, выезжаю. Жди. — И Берсерк повесил трубку, прежде чем Ксения успела что-либо возразить.
«Господи, ну почему они не хотят оставить меня в покое, почему?» И Сорока тоненько, по-бабьи завыла.
Дэн приехал через двадцать минут. Он долго звонил в дверь и был готов уже ее выбить, когда она все-таки открылась. Честно говоря, в первый момент он даже не узнал Ксению. Искаженное рыданиями лицо, пошедшее красными пятнами, и совершенно безумные мутные глаза. Она уставилась на него, как на привидение, а потом убежала в комнату и, уткнувшись лицом в подушку, зарыдала. Берсерк бросил быстрый взгляд вокруг. А у нее здесь мило, хотя и небогато. Все такое чистенькое, аккуратное. Чувствуется, что мужчина здесь — гость редкий и не самый желанный. Воздух был наполнен тонким ароматом неизвестных Дэну духов, а вместо тапочек, судя по всему, хозяйка предпочитала носить дома шерстяные носки. По крайней мере ни одной пары домашней обуви ему на глаза не попалось. Ну ладно, все подробности он рассмотрит потом, а пока надо помогать девочке, одна она явно со своей бедой не справится. И Дэн решительно шагнул в комнату.
— Солнышко, что произошло? Ну давай, вытри глазки и иди ко мне. Не бойся, больше тебя никто не обидит, я этого не позволю. Слышишь? Иди ко мне, я твой друг.
— Зачем ты приехал? Полюбоваться на меня, посмеяться? Что ж, вперед, какие проблемы! Если с женщиной случается несчастье, все мужчины хором начинают твердить «сама виновата». Что ж, начинай, ты же за этим сюда приперся! Я себя не так вела и спровоцировала невинных мальчиков на насилие. Куда же им, бедолагам, было от меня, стервы, деваться? Ну, чего молчишь! Давай, делай то, за чем приехал! Ты ведь тоже меня хочешь, как те пацаны? Ну давай, герой-любовник, вперед! Такому опытному человеку я отдамся запросто! Ты же не будешь меня калечить, верно? Все по правилам сделаешь?
— Никто не собирается делать тебе больно или винить во всех смертных грехах. Я приехал помочь тебе. Не хочешь, не говори ничего, только не отталкивай меня, позволь просто быть рядом.
— Иди откуда пришел, все вы одинаковые. Сначала «любимая, желанная», а потом «шлюха, дрянь, подстилка»! Ненавижу вас, ненавижу! Сволочи, гады! Отстаньте от меня!
Да, одними уговорами здесь было не справиться. У Ксении была самая настоящая истерика, и никаких доводов она слушать не желала. Дэн отметил, что ее губы от плохо сдерживаемых рыданий побледнели и стали почти голубыми, а руки дрожали мелкой дрожью. Плохо дело, девочка завелась. Надо было как-то выводить ее из такого состояния. Оставался только один способ. И Берсерк решительно взял Сороку на руки. Она взвизгнула и попыталась вырваться из его объятий, но не тут-то было.
Пока он нес ее в ванную, Ксения умудрилась расцарапать ему руки и даже один раз укусить. Денис поставил девушку в ванну и окатил с ног до головы холодной водой из душа. Она заорала и попыталась выпрыгнуть прямо на кафельный пол, но ее мучитель был начеку. Дождавшись, пока стихнут ее крики и ослабнет сопротивление, Дэн включил теплую воду. Теперь Сорока только мелко-мелко тряслась, позволяя мужчине делать с собой все, что угодно. Перво-наперво Денис снял с нее остатки разорванной блузки, потом аккуратно расстегнул бюстгальтер.
— Снимешь сама остальное? — спросил он Ксению и, дождавшись утвердительного кивка, вышел из ванной комнаты.
Вернулся он буквально секунд через двадцать (опасался, что Ксения закроется на задвижку, а выбивать дверь очень не хотелось), неся в руках Ксюшин махровый халат, еще раньше запримеченный им на стуле. Сорока к этому моменту уже сидела в ванне совершенно обнаженная, обхватив колени руками и низко склонив голову. Закрыв сливное отверстие пробкой и окончательно подобрав температуру воды, Денис намылил банную перчатку и мягкими круговыми движениями принялся намыливать Ксюшину спину. Потом осторожно перебрался к ее рукам и груди. Ксения сидела вялая и внешне совершенно безразличная к тому, что с ней происходит. Даже когда Берсерк решил помыть ее роскошные волосы и шампунь попал ей в глаза, Сорока только беззвучно плакала, пока он устранял досадные последствия своей ошибки.
Когда с водными процедурами было покончено, Денис вытер Ксюшу большим полотенцем, завернул в халат и так же на руках отнес обратно в комнату. Сорока сидела на кровати как большая китайская кукла, смотрела невидящими глазами в пространство и молчала. Что ж, Берсерк был готов и к этому варианту. Он достал из кармана маленький пакетик с непонятным содержимым, а потом занялся странными манипуляциями с пачкой «Беломора», вытряхивая ее содержимое в пепельницу, которую некурящая Ксения держала на случай прихода гостей. Впрочем, всего этого Сорока не видела. Она просто тихонько раскачивалась из стороны в сторону, напевая про себя одной лишь ей известный мотив.
Когда Денис протянул ей зажженную папиросу, она коротко дернулась: «Нет». Когда же он ласково, но настойчиво поднес-таки папиросу к ее губам, она только взглянула на него, как тигрица на укротителя, и затянулась. Аромат, который ударил ей в ноздри и опалил небо, был каким-то чудным, непохожим на обычный сигаретный дым. Пахло горелым сеном и какими-то травами. После этой папиросы сильно саднило горло, но в целом Сорока с ней справилась. Прошло еще минут пять-десять. Денис сидел на корточках, держал в ладонях руку Ксении и внимательно наблюдал за ней.
Вдруг он нарушил молчание и спросил:
— Что ты сейчас хочешь больше всего? Только честно.
В ответ Сорока с истерическим смешком выдавила из себя:
— Раздавить подонков, измолотить их так, чтобы места живого на них не осталось.
Тогда Дэн снял с себя рубашку и сказал;
— Бей. Я такой же, как они, я мужик, как и те, кого ты ненавидишь. Бей, не бойся. Я же сволочь, как они, я тоже использую женщин. Давай, сделай то, что должна.
Ксения недоверчиво посмотрела на него, на его обнаженную мускулистую грудь с мелкими сеточками шрамов, а затем вовсю замолотила по ней своими миниатюрными кулачками. Когда силы оставили ее, она буквально упала в объятия Дэна и прижалась щекой к его груди, покрасневшей от ее же ударов. Она снова плакала, но на этот раз тихо, как ребенок, которого оставили одного в темной комнате. А потом она заговорила. Она рассказала Денису все — и про свою первую попытку семейной жизни, и про то, как тяжело ей жить той жизнью, какую она себе выбрала: менять парней как перчатки, но оставаться при этом абсолютно одинокой. Она рассказала даже то, о чем не знала ее лучшая подруга Майка: о том, как именно обошелся с ней Вадим и как она испугалась, что сегодня этот кошмар повторится снова.
Когда же Сорока наконец выговорилась, Денис еще долго сидел, не выпуская девушку из кольца своих рук, шептал ей на ухо самые ласковые слова, на которые только был способен, и гладил ее по еще влажным волосам. Дождавшись, когда Ксюшины глаза начали слипаться, он осторожно уложил ее в постель, как заботливая нянька подоткнул ей подушку и, пожелав спокойной ночи, погасил свет и вышел из комнаты.
Когда Сорока открыла глаза, было уже позднее утро, плавно переходящее в день. Боже мой, она же безнадежно опаздывает на работу! Весь сон сразу как ветром сдуло, и Ксения, набросив халат, понеслась в ванную.
Но… на кухне, облачившись в фартук, вовсю хозяйничал Дэн. Судя по запахам, он готовил оладьи и омлет. Странно, Ксения была абсолютно уверена, что после вчерашнего он закроет ее дверь и больше здесь не появится, а этот тип еще и провел здесь ночь! Где же он, интересно, спал? Разве что на полу, больше негде. Или вообще не сомкнул глаз.
