Апгрейд от Купидона (СИ) - Горышина Ольга (версия книг .TXT) 📗
Улыбка сошла с моего лица.
— Зачем?
— Чтобы он не звонил мне. Я не хочу от тебя отвлекаться…
Тишина и стук наших подошв по тротуару. Только голос — внутренний — ржет надо мной: вот же словечки товарищ подбирает: сразу и не поймешь, шутит он так, говорит серьезно, или я у него типа новой компьютерной игры, в которой просто необходимо перейти этой ночью на новый уровень, оставив отношения на прежнем.
— У нас платят только наличными, — заявили ребята на пристани, когда Крэг полез в карман пиджака.
— Ничего. У меня теперь много денег, — усмехнулась я по-русски, доставая из кошелька последнюю наличность.
Ту, что носила на такси. Теперь мне от саксофониста будет не уехать, вот и буду с ним плавать по бескрайним невским просторам до самого утра. Пусть дудит в свою трубу, точно волк на луну — такой вой у нас песней зовется. Хотя, может статься, он не разучился нажимать на музыкальные клавиши. Мои-то за семь дней не забыл… Уже за девять… Боже, мы знакомы девять дней, и плевать, что без шести, но ведь без году неделя — это для русской девушки в порядке вещей. Сразу и в омут с головой, и в постель с незнакомцем. Еще и не предохраняясь. Сумасшествие точно легко подхватить. Которое не лечится никакими таблетками.
— Да, мам, — ответила я на звонок громко, потому что ничерта не слышала от шума моторы «калоши» под мостом, болтовни соседей сзади и речи экскурсовода. — Я работаю и завтра тоже. Ну ты же видела, что все прилично. А это я не хочу обсуждать ни по телефону, ни сейчас, — огрызнулась я на вопрос про Семена. Ну ясно, ради желанной информации можно и пренебречь запретом дочери не звонить во время работы. — Мам, все. Я позвоню, когда соберусь приехать.
Снова руку с телефоном в карман и снова… Нет, я не успела убрать волосы, растрепанные ветром, за уши — мужские пальцы поймали их в плен, как и глаза: что-то во взгляде Крэга было действительно магическое:
— Когда мне уехать?
Он говорил тихо, потому что трогал губами мое ухо. Для этого даже не надо было придвигаться ко мне. На скамье, где вольготно сидеть вдвоем, втроем уже напряг, уместилось четыре человека. Русское свинство — до отказа набивать туристический кораблик. Но, кажется, это вполне устраивало Крэга.
— Решай сам.
— Я не могу решить за тебя.
Я вздрогнула — от ветра и сразу же на моем плече вместе с рукой Крэга оказался его плащ.
— Мы, кажется, все решили.
— Мы ничего не решили.Ты ничего не ответила. И у меня нет месяца, чтобы дать его тебе на размышления. Я дал час. Даже больше. Ответь — у меня завтра вечером обратный полет. Я должен его поменять…
— Ты должен… — сглотнула я кислый ком. — Решить для себя. Я не имею к этому никакого отношения.
— Как же ты не имеешь…
Он сильнее прижался ко мне плечом и собрал летающие по ветру волосы в кулак. Я отчего-то напряглась. От чего? От агрессии, которую он контролирует таблетками… Или я накрутила себя, ведь он держит их ласково, чтобы они не лезли мне в глаза, чтобы он мог заглянуть мне в лицо, бледное от ветра и снова от ветра, но уже не с Невы, а в голове. Это безумие, этого нельзя делать.
— Не имею, — выдавливала я из себя. — Я не имею сейчас возможности шляться по Европе. Финансовой возможности. Ясно?
— Ксюша, я не предлагаю тебе шляться. Я предлагаю побыть со мной. И я заплачу…
— А я не хочу, чтобы за меня платили, — отрезала я и отвернулась к зданию университета, которое виднелось за Дворцовым мостом.
Вот скажите, какого черта у меня такой огромный вкладыш в диплом? Пять лет потрачено на предметы, которые мне совершенно не пригодились в работе. Вы бы меня лучше курсу выживальщицы в мире мужчин обучили… Это надо ввести наравне с военной кафедрой для мальчиков. Это куда важнее. Бабы всю жизнь живут с мужиками, как на пороховой бочке, не зная, когда рванет… Нормальных мужиков не бывает. Просто не все мужики признают, что они того…
Этот вот рядом совсем того: куда он меня зовёт? Куда?!
Глава 44. "Если бы ты меня выдумал"
— Ксюша, проверь свой Пейпал.
Я не опустила руку в карман. Я смотрела Крэгу в глаза — наглые.
— Что там?
Хотя надо было спрашивать, сколько? Я уже устала задавать вопрос «зачем?».
— На обратный билет, гостиницу и просто, чтобы ты чувствовала себя со мной спокойно. Это залог.
О да, этот ёмкий английский язык — security deposit! Но о какой безопасности можно говорить в обществе этого мужчины?! Ведь не стал ждать, когда причалим. Отсюда — от него — только в реку с головой, которая у меня горела от стыда.
— Давай больше не говорить про деньги, ладно?
Больше не? Про деньги говоришь только ты. Причём, постоянно! И если бы только говорил, так ты мне их втюхиваешь теперь бесконтактными способами после того, как тебе пришлось повоевать с моим рюкзаком.
— Я не соглашалась ехать с тобой, — выдала я зло и прошила его лоб насквозь злым острым взглядом.
Он своего не отвел.
— Там есть кнопка: вернуть деньги, но я постараюсь сделать все, чтобы ты ей воспользовалась, — заявил Крэг, прочитав мои мысли в широко распахнутых глазах или на лбу, высоком, но совсем не умным.
Последние события в моей жизни, которых я не смогла избежать или хотя бы оградиться от их последствий, говорили не в пользу моего ума. Хотя бы практического!
— Я не пользуюсь твоим положением, — выдавал Крэг шепотом. — Я просто принимаю его как данность. Твои проблемы с работой и деньгами я могу решить, а вот свои без твоей помощи — нет. Дай мне шанс. Так сложно?
— На что шанс? — проговорил за меня кто-то другой, кто ещё мог говорить. Кто-то, кто задвинул меня, ту, которую я знала, на второй план, выпуская на авансцену полную идиотку.
— Попробовать завести отношения с девушкой.
— На месяц?
— Это ты назвала месяц, не я. У меня нет ни перед кем обязательств.
Я молчала, слушая мотор лодки, хотя не была на все сто уверена, что это не мое собственное сердце начало буксовать.
— Передо мной у тебя их тоже нет. Ты сам сказал.
Заминка. Секундная — просто его губы улыбались и не могли так сразу заговорить:
— И ты ответила, что тебе это даже нравится. Так что отвечай наконец, едешь со мной или нет? И тогда будем решать, что делать с билетами. Или… — эту паузу он сделал нарочито длинной. — Я буду решать, как мне жить дальше одному.
Я отвернулась, но наш кораблик уже развернулся и пошёл обратно по пройденному маршруту. Теперь нам предлагалось смотреть налево, но мне впервые хотелось смотреть прямо, потому что в правильности любого ответа любой нормальный человек непременно усомнится.
— Я тебя не знаю, — сказала я, стиснув влажными пальцами сумочку. — Я уже поехала так с одним неизвестным во Вьетнам.
Крэг не улыбнулся, хотя прекрасно видел по моему лицу, что я едва удерживаюсь от смеха. Смех — лучшее лекарство. Когда нечего сказать — смейтесь. Когда нечего даже подумать — хохочите. И я почти рассмеялась, когда Крэг заговорил тоже через смех, тот, который сквозь слезы:
— Ну так и я тебя не знаю. Но как ты предлагаешь тебя узнать? Не хочешь ехать в Европу? Хочешь, чтобы я остался в Питере? Я останусь. Можно же и здесь вести пешеходные экскурсии. Я быстро учу новые маршруты, имена и цифры. Я могу пробыть здесь три месяца, верно?
Я пожала плечами — такими подробностями я никогда не интересовалась. И не думала, что придется!
— Через три месяца ты заскучаешь в любом случае… — выдала я с непонятной злостью.
На кого я злилась? На весь свет! Мало того, что судьба посадила меня в лужу, так еще в «калошу» с неизвестным К., которого точно придется винить в моей смерти от… смеха и слез.
— Заскучаешь? — продолжала настаивать я на ответе.
Однако Крэг отвернулся. Впрочем, всего лишь на секунду, потом схватил мои пальцы, точно для крепкого мужского рукопожатия.
— А если ты сделаешь невозможное и не дашь мне заскучать?
