Воспарить к небесам (ЛП) - Эшли Кристен (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

Это был наше третье свидание.

И ничего не срасталось.

Да, он был хорош собой. Да, он был интересным человеком. Да, он интересовался мной. Но вот в чем я старалась себе не признаваться, и мне это не удавалось, так это в том, что он не был Микки.

Он не был настолько красив, чтобы на него было больно смотреть. Он не заставлял меня испытывать такие сильные чувства, что я не видела ничего, даже если большая часть того, что я испытывала с Микки, была злость.

Микки не был для меня подходящим вариантом. Он не находил меня привлекательной. И я это знала.

Но он все равно меня погубил.

К тому же, действительно, кто просит называть себя Брэдли?

Это напомнило мне об отце, который упорно называл брата Лоуренс, хотя тот ненавидел это имя, и все, даже мама, называли его Лоуренсом, а он позволял мне (и моим детям) называть его Лори.

Так что мне придется порвать с Брэдли, хотя я понятия не имела, как это сделать, потому что подобного я также не делала десятилетиями.

К счастью, за все время своего отсутствия, Бостон Стоун звонил только дважды, один раз, когда я работала в «Доме Голубки», поэтому он оставил мне сообщение (на которое я не ответила), а в другой раз я обедала с Рут и Дэлой, так что разговаривать с ним было невежливо, разве что по-быстрому.

За это короткое время он сообщил, что скоро вернется домой, так что мне тоже придется иметь с ним дело.

Я знала, имея мужа, бросившего меня, что у меня могут быть проблемы и похуже. Быть по ту сторону — всегда быть не на той стороне.

Так что мне пришлось повзрослеть и смириться с этим.

Я рылась в косметичке, пытаясь найти губную помаду, когда на тумбочке в ванной зазвонил телефон.

Я посмотрела на него, и мое сердце перестало биться.

Это был Конрад.

Он никогда не звонил, если только что-то не так с детьми.

Я схватила телефон, глубоко вздохнула, нажала «Ответить» и поднесла его к уху.

— Конрад?

— Буду тебе очень признателен, если ты позвонишь своему брату и скажешь ему, чтобы он перестал меня изводить.

Я метнулась вперед, и невидящим взглядом уставился в зеркало.

— Что, прости?

— Он звонил мне дважды, упрекая в том, что я настраиваю своих детей против тебя, а я не потерплю этого, Амелия.

— Наших детей, Конрад.

— Чего? — рявкнул он.

— Наших дети, — повторила я. — А если тебе звонит Лори, и ты не хочешь его слышать, не подходи к телефону.

— Если это твоя последняя тактика…

— Так, — оборвала я его. — Мы не будем этого делать, — твердо заявила я. — Я понятия не имела, что Лори тебе звонит, но он уже большой мальчик. Он делает то, что делает. Я не могу его контролировать. Я позвоню ему и попрошу прекратить. Если он этого не сделает, будь большим мальчиком и не отвечай на его звонки. Проблема решена. Но я не хочу, чтобы ты обвинял меня в том, чего я не делала. И прошу, раз уж я этого не делала, чтобы ты не жаловался нашим детям на то, что их дядя изводит тебя, два звонка вряд ли можно назвать травлей, и ты не будешь жаловаться, обвиняя в этом меня. Правда, Конрад, учитывая все происходящее, ты должен вести себя как мужчина и не жаловаться нашим детям на созданную тобой ситуацию.

— И что это должно означать? — враждебно спросил он.

— А ты подумай, — ответила я. — А теперь, я готовлюсь к свиданию и опаздываю, так что мне пора. Но я скажу тебе напоследок: ты ясно дал понять, что общение между нами должно быть полностью прекращено. За время моего пребывания в штате Мэн, ты дважды общался со мной, и дважды это было неприятно и излишне. Так что это взаимно. Я оставляю тебя с твоей жизнью. Ты оставляешь меня наедине с моими мыслями. А в промежутках у нас будут дети. А теперь всего хорошего, Конрад.

— Амел… — начал он.

Я отключилась и, увидев его имя на экране, когда телефон почти сразу же снова зазвонил, я проигнорировала его и продолжила искать свою помаду.

*****

— Да, на двоих. У меня заказан столик. Брэдли Тинсдейл, — сказал Брэдли администратору, когда я стояла рядом с ним, держа его за руку и оглядывая ресторан под названием «Навесы», который, по тому, что я могла видеть, был очень хорош. Но еще и потому, что Джози и Алисса обе взвизгнули, когда я сказала им, что Брэдли ведет меня туда (ну, Джози на самом деле не визжала, но ее волнение было явно заметно).

В тот момент это заставило меня нервничать, потому что Брэдли вел меня в какое-то очень хорошее место, и с каждым свиданием увеличение «хорошего» нарастало, поскольку с каждым свиданием поцелуи у моей двери становились все более жаркими (хорошо, был только один другой раз, но все же он был более жарким).

Я не знала, то ли он надеялся уломать меня лечь с ним в постель (чего так и не произошло), покупая все более дорогие блюда, то ли с каждым свиданием я нравилась ему все больше и больше, и он старался произвести на меня впечатление.

Ни то, ни другое не было хорошо, так как в этот вечер я с ним расставалась (очевидно, до того, как произойдет очередной поцелуй).

Именно это занимало мои мысли, когда я услышала, как администратор сказала:

— Пожалуйста, следуйте за мной, — и я почувствовала, как Брэдли потянул меня за руку.

Я последовала за ним, жалея, что надела для этого случая свой самый потрясающий наряд.

Это было мое первое маленькое черное платье с тех пор, как Конрад развелся со мной. Простое. Облегающее.

Подол значительно выше колена (но не развязно). V-образный вырез сзади и спереди, оба глубокие, спереди обнажая ложбинку, сзади обнажая кожу вплоть до черного кружевного бюстгальтера (который, как я надеялась, будет выглядеть привлекательно, если вырез опустится ниже).

Платье выбрала Алисса, и хоть оно и было простым, но смотрелось эффектно (кстати, кружевной черный бюстгальтер тоже выбрала Алисса, он был не простым, и вопрос о том, был ли он развязным, оставался открытым, потому что в комплекте с трусиками он смотрелся сексуально).

На ноги я нанесла маслянистый лосьон, который Робин подарила мне на прошлое Рождество, но у меня еще не было повода им воспользоваться. И результат оказался божественным, поскольку он придал моей коже блеск, и она казалась естественной и совершенно потрясающей.

На ногах у меня были черные остроносые кружевные босоножки, с изящной зубчатой окантовкой, с тонкими, как карандаш, каблуками… удивительные.

Я также потратила огромное количество времени на свои волосы, укладывая их в беспорядочные локоны, но я думала, что выглядела великолепно.

Почему я так увлеклась, я не знала. Образ не говорил: «у нас все кончено».

Он говорил совсем другое.

За исключением, возможно, этой ночи, я использовала свою одежду как броню.

Мой разум все еще был поглощен тем, что произойдет в конце вечера (а также бесполезными размышлениями о плюсах и минусах моего наряда, что я должна была сделать еще два часа назад), и я удивилась, когда услышала возглас Киллиана:

— Эми!

Я изучала свои пальцы в удивительных босоножках, движущихся по ковру, поэтому при звуке моего имени моя голова взлетела вверх, и от того, что я увидела, все мое тело содрогнулось.

За столом сидели Киллиан в белой рубашке, Эшлинг в красивом розовом платье и Микки тоже в белой рубашке под хорошо скроенным темно-синим спортивным пиджаком.

Они внимательно изучали меню.

О, Боже.

Почему?

Ну почему именно я?

Киллиан махнул мне рукой, а Эшлинг обернулась и посмотрела через плечо, робкая улыбка на ее лице погасла в тот же миг, как она увидела Брэдли.

Это меня обеспокоило, но у меня не было на это времени, потому что в нашу сторону посмотрел Микки.

Когда он это сделал, его глаза прошлись по мне сверху вниз и резко поднялись, быстро остановившись на Брэдли, а затем снова на мне, его лицо окаменело.

Видя это, я не могла вообразить, как моя дочь могла подумать, что он влюблен в меня. Он явно меня недолюбливал, и я знала это, потому что он даже не пытался это скрыть.