Паутина грез - Эндрюс Вирджиния (бесплатные серии книг .txt) 📗
Он неуверенно взглянул на миссис Хэстингс, потом на повара Уильямса, затем на всех остальных. Парень определенно не знал, что делать в такой ситуации.
— Ваша мать не захочет, чтобы вы ехали, мисс, — наконец сказал он.
— Моя матьспит, — отчеканила я. — Через пять минут я буду готова. Подайте машину ко входу, — приказала я и во избежание дальнейших расспросов вышла.
В клинике я сразу нашла Тони, который разговаривал с дежурной сестрой в приемном покое. Свое длинное кашемировое пальто он перебросил через руку. Мужчина выглядел загорелым, свежим, но встревоженным. Мои неприязнь и недоверие к нему быстро улетучились. Все исчезало в буре переживаний под именем Трой.
— Ли! — воскликнул Тони, увидев меня, и почти побежал по коридору навстречу. — Джиллиан с тобой? — Он искал ее глазами в дверях.
— Нет, она спит, — бросила я в ответ, не сумев скрыть неодобрения в голосе.
Его лицо потемнело, и потух вспыхнувший было в глазах свет.
— Ясно.
— Изменения есть?
— Пожалуй, только намек на улучшение. Температура упала на полградуса. Молодец, что приехала. Спасибо. А то я тут один совсем уже сник.
— Ох, Тони, я так боюсь за него! Нам было так весело, так интересно вместе, пока вы с мамой ездили в Европу, и, честное слово, мы не делали ничего опасного, что могло бы вызвать его болезнь. Много гуляли, но всегда хорошо, тепло одевались, едва начинали замерзать, сразу бежали домой. Малыш так хорошо ел, он так…
— Ну хватит, хватит. — Тони сжал мои руки. — Трой не первый раз так тяжело болеет. У него слабый организм. Предсказать недуг крайне сложно. И я никого не собираюсь обвинять, особенно тебя. Выброси из головы этот вздор. — Он посмотрел на часы. — Сюда должен спуститься доктор с очередным сообщением, но это будет не раньше чем через час. Время ужинать. Я знаю здесь неподалеку один милый итальянский ресторан. Есть-то хочешь?
— Я… э-э…
— Уверен, что хочешь. И я с утра, считай, ничего не ел. Сидеть здесь и ждать нет никакого смысла. Пошли.
Он надел пальто, подхватил меня под руку и потащил к выходу. Я заколебалась. Стоило ли являться сюда лишь затем, чтобы поужинать в городе? Ведь я собиралась сидеть с Троем… Но, возможно, Тони прав, надо поесть. И я подчинилась.
— Трой получает все необходимое лечение, — сказал он, когда мы устроились за маленьким столиком у окна. — Этот малыш каким-то образом умудряется вылезать из самых жутких переделок, которые выдумывает его организм, а уж теперь, когда с ним в Фарти живешь ты, я думаю, он и лишней минуты на болезнь не потратит.
Он потянулся через стол и погладил меня по руке.
— Надеюсь, — только и сумела пробормотать я.
— Тогда приступим к еде. Здесь готовят чудные макароны с соусом. Позволь мне сделать заказ для нас обоих.
Как же изыскан и раскован этот человек, думала я, он даже заказ делает, с легкостью произнося названия итальянских блюд. Его узнавали официанты, и сразу менялось их отношение — из вежливо-равнодушного, обычного по отношению ко всем клиентам оно становилось предупредительно-почтительным. Это было видно по тому, как наш официант наклонял голову, задавал вопросы по заказу, как двигался. Наконец он отошел, и Тони пронзил меня взглядом — пристальным и пытливым.
— Загадочное ты создание, Ли. В глазах то сияние и радость, то, через мгновение, слезы и отчаяние. Ты непостижима и непредсказуема; я бы сказал, так же, как твоя мама. Боюсь, ни один мужчина не достоин чести быть вам парой, — добавил он с легкой горечью, но не так, чтобы показать свою готовность отступить.
— Как вы провели отпуск? Удалась поездка? — спросила я, уловив некоторую натянутость в его голосе. — Мама сразу отправилась спать, так что я даже не успела расспросить ее.
— Я-то отдохнул отлично, — ответил Тони с кривой улыбкой. Затаив дыхание, я ждала, что он скажет дальше. — Твоя мама говорила, что любит лыжи, катание на коньках и вообще зиму. Но когда мы приехали в Сент-Мэрис, она решила, что для лыжных прогулок слишком холодно. Представляешь? — Он рассмеялся. — Зимой слишком холодно для лыж! В общем, я целыми днями катался по горам, а она ходила по магазинам или сидела у камина. В конце концов я заставил ее встать на лыжи, но она так много падала и так шумно жаловалась, что пришлось вернуться в отель. А уж о вечернем катании на коньках на льду горного озера я вообще не говорю… — Он махнул рукой и покачал головой. — Приговор был вынесен за десять минут. Но главное, она постоянно жаловалась, будто холодный воздух плохо влияет на кожу, а в теплой спортивной одежде ей приходится потеть, что оказалось для нее несносным. Зачем тогда было затевать такой отдых?
— Но вы же наверняка ходили в рестораны. Европейская кухня знаменита по всему свету! — воскликнула я, вспоминая, что мама всегда мечтала об этом.
— Ходили, но твоя мама ест, как птичка. Сплошное разорение! Она не в состоянии съесть полную порцию, даже детская для нее велика! Каждый раз я съедал ужин за двоих, и этим все кончалось. Слава Богу, что у меня еще была хорошая физическая нагрузка, а? — И Тони похлопал себя по животу.
— Да что ты! Ты выглядишь… очень хорошо, — произнесла я, едва не сказав «потрясающе».
— Спасибо! В общем, такова история нашего зимнего отдыха под названием «медовый месяц», — сказал он с огорчением.
Подошел официант с салатами, напитками и хлебом. Пока первый кусок не оказался у меня во рту, я не сознавала, насколько голодна. Уютный ресторан, непринужденный разговор с Тони, вкусная еда сняли душевное напряжение. Первый раз с утра я расслабилась. Мы поболтали о Европе, я рассказала Таттертону о наших прежних поездках в Лондон, затем в подробностях изложила, как мы с Троем жили в Фарти… Я так заговорилась, что забыла о времени и не сразу обратила внимание, что Тони давно изучающе смотрит на меня.
— Ой, я такая болтушка, — сразу смутилась я. — Не знаю, что это на меня нашло.
— Нет, что ты, мне очень интересно тебя слушать. Тем более до сих пор ты со мной довольно мало говорила.
От застенчивости я отвела глаза и стала рассматривать посетителей в ресторане.
— Ты отлично выглядишь. Свежий, отдохнувший вид, — похвалил Тони.
— Спасибо, — пробормотала я и, конечно, покраснела. Я еще не умела с очаровательной небрежностью принимать комплименты, как это делала мама. Впрочем, она всегда готова выслушивать слова восхищения. А для меня это было непривычно и волнительно, особенно если автором их оказывался такой красивый мужчина, как Тони Таттертон. В его устах любые слова звучали искренне, доставляя удовольствие и вызывая легкое возбуждение. После этого я даже ощутила чувство вины перед маленьким, больным Троем.
— Пожалуй, пора возвращаться, — наконец сказала я, устав от пронизывающего взгляда голубых глаз.
— Что? Да, сию же минуту.
Он подозвал официанта, расплатился. Скоро мы уже снова были в клинике. Тони немедленно поднялся в палату брата, а я осталась ждать внизу. Однако очень быстро он появился в коридоре в сопровождении врача и знаком позвал меня.
— Температура упала. Кризис миновал, — сияя, сообщил он. — Даже дыхание улучшилось. Теперь он поправится.
Я испытала такое облегчение, что заплакала. Мужчины переглянулись, рассмеялись, а затем Тони сгреб меня в объятия.
— Спасибо тебе, Ли, за твое доброе сердце и любовь к Трою, спасибо, — шепотом произнес он и поцеловал меня в лоб.
Я подняла глаза и встретила теплый, участливый, искренний взгляд… и смутилась. Неужели я так быстро обрела новую семью, дорогих людей? Непросто было разобраться в своих чувствах. Как бы ни привязалась я к Трою, как бы ни восхищалась Тони, не могла избавиться от ощущения, что предаю папу. И в то же время Таттертон покорял меня своей отеческой заботой, открытостью, нежностью. Мы встретились с ним по маминой прихоти, мы не обязаны были проникаться друг к другу теплотой и любовью, но… ненависти, неприязни не было. Более того, в его объятиях мне было уютно и хорошо. Прости, папа, но я не могу ненавидеть его.
