Паутина грез - Эндрюс Вирджиния (бесплатные серии книг .txt) 📗
— Можно посмотреть? — попросил мальчик. Я протянула ему на ладони раскрытый медальон. Он долго и внимательно вглядывался в фотографию. — У меня тоже есть папин портрет. Большой, — сказал наконец малыш. — Только папа там не улыбается. Но Тони говорит, что на небесах папа всегда улыбается, если, конечно, я хорошо себя веду.
— Значит, он улыбается все время, — заверила я его.
Я надела медальон на шею, и мы продолжили разбирать рождественские дары.
Утро прошло под знаком подарков: мы с Троем складывали его новые игрушки, развешивали по шкафам подаренные мне платья и блузки. Днем для нас поставили телевизор, и мы посмотрели несколько развлекательных программ. Райс Уильямс обеспечил праздничную трапезу — индейку, овощи в удивительно нежном соусе и, конечно, десерт.
Трой так утомил меня за день, что я с облегчением вздохнула, когда подошел вечер. Мальчика уложила миссис Хэстингс, пораньше отправилась в постель и я. С утра мне предстояло кататься на пони — так я обещала Трою. Судя по всему, скучать в Фарти не придется. В нашем распоряжении был закрытый бассейн, лыжное снаряжение, санки, океан, в конце концов.
Действительно, неделя пробежала незаметно. В Фартинггейле была замечательная библиотека, вечерами я обязательно читала, и больше всего мне нравилась книга Владимира Набокова «Лолита», история любви немолодого мужчины к двенадцатилетней девочке, моей ровеснице. В сладком ужасе, восторге и смущении я вновь и вновь перечитывала эту тонкую книжечку, всякий раз глубоко закапывая ее на день среди других томов, чтобы никто не догадался, какую книгу я так полюбила.
Новый год мы с Троем договорились встречать в его комнате. Он непременно хотел досидеть перед телевизором до полуночи и увидеть пышные новогодние торжества на нью-йоркской Таймс-сквер. Однако продержался малыш только до одиннадцати и сам не заметил, как заснул.
А около половины двенадцатого позвонил из Флориды папа. На линии шли помехи, его голос то удалялся, то приближался.
— Папа! Такой хороший подарок к Рождеству! Спасибо. И тебя ждет дома в кабинете сюрприз.
— Я буду в Бостоне на следующей неделе. Жду не дождусь, — сказал он. — Как поживаешь, рассказывай.
— Нормально, пап, только скучаю без тебя. — Мой голос предательски дрогнул.
— И я скучаю. Ничего, через недельку-другую мы с тобой выберемся куда-нибудь вместе.
— Тогда я уже буду в школе, папа. Тебе придется приезжать ко мне в Уинтерхевен. Отсюда это совсем недалеко.
Когда я рассказала ему о жизни в Фартинггейле, он заметил печально:
— Похоже, там как во дворце.
— Лучше бы я жила дома с тобой, папа.
— Знаю, девочка моя, знаю. Мы скоро увидимся. Обещаю. А теперь хочу пожелать тебе счастливого Нового года. Прошедший год был не очень радостным, зато следующий наверняка будет лучше.
— И тебе счастья в Новом году, папа. Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, принцесса. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, папа.
Разговор закончился, а я все стояла, прижав до боли трубку к груди. Я отключилась от реальности, пока по телевизору не начался отсчет… «десять, девять…». Трой вздохнул во сне и устроился на диване поудобнее, «…пять, четыре…»
Я увидела, что за окном снова идет снег. Падали мягкие, большие, кружевные снежинки. Некоторые оставались на стекле, но быстро таяли и дорожками слез бежали вниз.
«…три, два…»
Я быстро открыла медальон и поцеловала папин портрет, представляя, что наяву целую его прохладную щеку.
«…один! С НОВЫМ ГОДОМ!» — раздались ликующие вопли в далеком Нью-Йорке. Камера оператора выхватывала десятки лиц в толпе — смеющиеся, кричащие, даже озорничающие люди. Как мне хотелось оказаться среди этих незнакомцев, чтобы незаметно растаять.
Половина страниц моего дневника уже исписана. Что же, в самый раз сейчас пожелать себе счастья в Новом году. Особенно если начинается не просто Новый год, а новая жизнь.
Поздравляю тебя, Ли ван Ворин!
Глава 10
Вот и конец медовому месяцу
В первый день Нового года Трой проснулся в жесточайшем жару, и как раз в этот день мы ждали возвращения мамы и Тони из свадебного путешествия.
В восемь утра миссис Хэстингс послала за доктором. Но я и так знала, что мальчик всерьез болен, ибо он даже попытки не делал выбраться из кроватки и поиграть. Когда приехал врач, меня отправили в коридор. Из-за двери я вслушивалась в его приглушенный голос. Через некоторое время они с миссис Хэстингс вышли, и по их лицам я поняла, что дело плохо. Доктор был сосредоточен и нахмурен, а няня вся в слезах. Прижав к губам носовой платок, она посмотрела на меня и только головой покачала.
— Что? Что с ним? — бросилась я к ней, когда мы остались одни.
— Доктор предполагает скоротечное развитие пневмонии. О Господи, Господи! Он хочет вызвать «скорую». Придется ехать в больницу на рентген, а может быть, и остаться там для лечения. Мистер Таттертон предупреждал, что Трой очень подвержен инфекциям, но… он прекрасно себя чувствовал, был так бодр… просто счастлив… Неужели я что-то просмотрела? — сокрушалась она.
— Нет, миссис Хэстингс, вы ни в чем не виноваты. Вспомните, мы отправляли его домой при малейших признаках озноба, он всегда был одет по погоде и каждый раз, кроме вчерашнего — но ведь это особая ночь, праздничная, — рано ложился спать, ел с аппетитом. Ведь не заболел Трой после того, как мы с ним заблудились в лабиринте. Так что, оберегай не оберегай…
— Да, да. И все же у меня так скверно на душе. Ладно, Ли, пойду займусь делами. Мистер и миссис Таттертон раньше полудня не появятся, а доктор сказал, что дожидаться их не следует.
Она снова сокрушенно покачала головой.
— Можно мне к нему? — спросила я.
— Да, только не подходи слишком близко. О Господи, Господи, — опять вздохнула миссис Хэстингс и торопливо вышла.
Трой показался мне пугающе маленьким в огромной кровати. Он был до самого подбородка плотно укрыт одеялом. А его головка на пышной белой подушке походила на кукольную — такой она была неподвижной и маленькой. Маленькие ушки, маленький носик, закрытые глаза под голубоватыми веками, маленький рот, чуть приоткрытый из-за того, что нос плохо дышал, — все это наводило на мысль, что в постели лежит хрупкая игрушка.
Только вот щеки пылали болезненным румянцем и губы обметаны. Из-под одеяла виднелись его худенькие сжатые кулачки. Я подошла ближе, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить беднягу, но он вдруг заметался в горячке.
— Папа, проснись, папа, проснись, — забормотал Трой, личико его исказилось страданием. — Тони! Тони! — слабым голосом начал звать он.
Я не выдержала и взяла его почти игрушечную ручку.
— Все хорошо, Трой, все в порядке. Я здесь.
— Тони… Где Тони…
— Это я, Ли. Хочешь, я дам тебе воды, Трой?
— Тони… — простонал малыш, покачав головой, и вдруг зажмурился, будто хотел избавиться от преследовавших его видений. Я прикоснулась к его щеке и вздрогнула от ужаса — такой горячей и сухой была она на ощупь. Сердце у меня заколотилось. Где же доктор, в отчаянии думала я, поглядывая на дверь, как он мог оставить ребенка в таком состоянии. А малыш заметался по подушке, хрипло постанывая.
— Трой! — позвала я его со слезами в голосе. — Трой! О Господи…
Я выбежала из комнаты, чтобы разыскать миссис Хэстингс. Она была внизу, разговаривала с доктором, Майлсом и Куртисом.
— Доктор, он горит, мечется, стонет, как от боли! — выкрикнула я.
Доктор недоуменно взглянул на меня. Миссис Хэстингс шепотом пояснила ему, кто я такая. Доктор кивнул, обернулся ко мне и заговорил:
— Да, дитя мое, я знаю. Только что мы приняли решение не дожидаться «скорой помощи». Повезем его на вашем лимузине прямо в клинику. Миссис Хэстингс только соберет самое необходимое.
— Можно мне помочь ей?
— Не думаю. И вообще тебе стоит держаться подальше. Зачем мне два пациента? Достаточно и одного! — улыбнулся доктор.
