Синичка в небе (СИ) - Гейл Александра (книги онлайн полные версии txt) 📗
На словах мы ни о чем не договаривались, просто провели всю ночь вместе с Л оной в больнице за разговорами. Почему-то о жилье много говорили. Ванька подтвердил, что отец собирался закончить строительство комплекса к его приезду, но не срослось со сроками. Было много сложностей, дело затянулось на целых полтора года. То есть мы собирались стать соседями. Это окончательно нас сблизило и заставило разрабатывать какие-то общие планы.
Мое воспаленное гормонами воображение легко нарисовало, как мы вместе таскаем мешки со шпатлевкой и упаковки плитки. Еще представлялся двуспальный надувной матрац поверх свеженького ламината, на котором можно вместе поваляться…
Теперь я точно знаю, что начинать отношения сразу с обустройства жилья — заведомо проигрышное дело.
Глава 7
Лона вернулась домой. На некоторое время, без расторжения помолвки, но все же. Уговаривали ее общими силами: даже мама была против молчаливого принятия ситуации, в которой сестра оказалась игрушкой двух распоясавшихся мальчиков. Врачи не выписали ей больничный, не дали оправиться от случившегося, но Лоне это было нужно. Всегда веселая и открытая, на этот раз она замкнулась в себе, будто пытаясь определить, что ей делать дальше.
Я втайне надеялась, что ее решением будет бросить Романа, но, как вы понимаете, сама подала дурной пример, начав встречаться с Ванькой. Вроде как, уж если и эта крепость пала, то тушите свет.
Когда выписывали Лону, Ваня вез нас всех в обед на машине домой. И терпеливо отвечал на разного рода каверзные вопросы:
— Я так и не поняла: как вы догадались, что с Илоной что-то случилось? — удивлялась мама.
— Это Ульяна, — просто ответил Ванька. — По-моему, тот парень, с которым Лона села в машину давно не внушал ей доверия.
— Ей никто не внушает доверия, — пожаловалась мама.
Я уже открыла рот, чтобы поинтересоваться, так ли возмущает ее это после случившегося, но вмешалась Лонка.
— Она доверяет Ване, — осадила она маму. — Разве не видишь? Кстати, ребят, вы теперь что, встречаетесь? — спросила она совсем не в своей манере, что меня и насторожило.
— Мы встречаемся? — поинтересовалась я у Ваньки, все еще не уверенная, куда отнести наши поцелуи.
— Я думал, что да, — ответил он насмешливо. — А ты?
— Он думал, что да, — повторила я для сестры. — Я, вроде, тоже.
Отвечая на шутку, Лона засмеялась, но прозвучало фальшиво. Ее мир рушился на глазах, и мне было совестно за то, как сильно билось сердце от мысли, что каким-то неведомым образом нас с Иваном Гордеевым все же свело на одной дорожке.
— А ты говорила «коллеги», — пробурчала мама.
Я обернулась со своего переднего сидения, чтобы шикнуть на маму, но передумала, когда заметила, что улыбка сестры стала намного более искренней.
Дома она расспросила меня в деталях: как, когда, почему, а, главное, не страшно ли мне начинать отношения с парнем, который вовсе мне не ровня. И я ответила, что нет. Потому что вытекало все из дружбы или тесного приятельства, а в таких отношениях неравенство становится менее очевидным. Да и Ванька так себя не вел. Может, он и сорил деньгами где-то, но никогда напоказ передо мной. Но Лона об этом не знала. Перед ней в полной мере расцветал еще худший мезальянс, чем в их с Романом случае. С той лишь разницей, что я не собиралась замуж. Вот только это перед сестрой от этого легче не стало. Я не была больше несчастной старой девой, которая зудит и ждет ее у окошка, я бегала на свидания самым классным парнем из всех наших знакомых. Это меняло все.
Отношения у нас с Ванькой складывались странные, но чудесные. Не было ни букетов из роз, ни свиданий на крышах. Но мы постоянно где-то гуляли вместе, ходили на концерты начинающих групп, на бесплатные выставки современного искусства, часто сидели в кафе с его или моими друзьями, один раз вообще на гонках оказались… Но почти не оставались одни. Жизнь вокруг казалась бешеным потоком, смывающим и перемешивающим все дни и события в кучу. Было безумно весело и очень странно. Из нормальных отношений у нас были, казалось, только жаркие поцелуи в машине. Ко мне не шли из-за Поны, к нему — из-за отца, и пусть я и гнала мысль о том, что Ванька банально не хочет меня как девушку, та стучалась, и стучалась в голове, не давая покоя.
С другой стороны, стоило так подумать, как находили доказательства обратного. Спустя две недели после начала встреч, в тот день, когда Николай Давыдович улетел в командировку в Москву, Ванька пригласил меня к ним домой. Сказал, что, наконец, сыграет мне на гитаре и покажет свою комнату. Звучало очень подростково, но являлось новым и для него, и для меня. Это как-то сглаживало ситуацию.
Квартира, в которой я уже бывала, в отсутствие начальника казалась совершенно иной. Ванька в куртке, зимних кроссовках и джинсах смотрелся здесь как инородное существо. В владелец такого помещения обязан носить такой дурацкий бардовый халат с золотыми вензелями, такой еще в фильмах можно увидеть. И, желательно, выглядеть как граф Дракула. Иначе все мимо. Гордеев-старший, не будучи современным воплощением Влада Цепеша, тем не менее, вписывался, а вот его сын — ничуть.
— Добро пожаловать в наш музей! — восклицал Ванька желчно, как попало скидывая обувь у входа.
— Я здесь уже была, — напомнила я в который раз.
— Да, я помню, — отмахнулся Ванька.
— И вышла живой, — не преминула подколоть.
— А вот это уже странно.
Он был на взводе больше, чем обычно, из чего я сделала вывод, что перед отъездом отец здорово потрепал ему нервы. Я не один раз слышала, как Гордеев отчитывал сына за отсутствие академического интереса, но на этот раз, видно, переусердствовал.
— Иди сюда, — прервал Ванька мои размышления, сгребая подмышку. — Вот она святая святых. Комната. Если что, я специально не слишком прибирался, чтобы ты не имела на мой счет иллюзий.
— Это означает, что в углу я найду гору носков? — усмехнулась я.
— Нет. Но что-то вроде.
Только после столь своеобразного вступления мне распахнули дверь и пропустили вперед. И было все не так плохо. На кровать было неряшливо наброшено одеяло, подушка валялась где-то в центре. Будто сначала Ванька собирался прибраться, а потом передумал производить положительное впечатление и оставил как есть. Стол был завален дисками, а в самом центре комнаты, на проходе стоял усилитель и валялась электрогитара с процессором. На спинку стула рядом была брошена серая майка. В целом, было очень мило и светло, в отличие от остальной квартиры. Видно, что на этой территории Николай Давыдович не обитает. Может, оно и плохо, но с тех пор с моем сознании квартира Гордеевых разделилась на две совершенно не связанные между собой части.
— Присаживайся, — сказал Ванька, жестом предлагая мне выбрать кровать или стул. Видно было, что ему несколько не по себе.
— Ты сюда гостей не приводишь? — без труда догадалась я, выбрав все-таки кровать, ибо стул был занят майкой.
— Нет, — ответил он прямо. — Не хочу знакомить с отцом друзей. Они друг другу взаимно не понравятся. Да и как-то смысла нет сюда тащить посторонних. Все равно скоро съеду.
— Ждешь этот день?
— С нетерпением.
Не желая продолжать грустную тему, я предложила Ваньке сыграть мне на гитаре. Решение устроило всех, и, стоило прозвучать первым нотам, стало значительно веселее.
— Знаешь, что это? — спросил Ванька, перекрикивая усилитель и закономерно сбиваясь с ритма.
— Нет.
Я сама удивилась тому, насколько плохо было слышно мой ответ.
— Glasgow Kiss Джона Петруччи, — самодовольно крикнул Ванька.
Подтянувшись повыше на кровати, я приготовилась слушать. У него получалось очень неплохо. Не нужно было хорошо разбираться в технике, чтобы понять: Ванька играет часто. И это легко объяснялось: если я дома предпочитала болтать с Лоной, сидеть в интернете или прибираться, то Гордеев-младший, очевидно, занимал свободные часы музыкой. При том, что он не был обременен ни готовкой, ни другими домашними делами, это являлось альтернативой общению с отцом. Где-то к середине композиции гитаре начал вторить стук по батареям. Ванька его тоже услышал, но и не подумал убавить громкость.
