Фиктивный брак - Стюарт Алекс (полные книги .TXT) 📗

«Не поймешь эти странные создания. Что за пол?» — подумала Джой и присела на край кровати Персиваля Артура, под поднятую москитную сетку. Она открыла книжку, перелистнула страничку-другую — и вдруг неудержимо расхохоталась: такой безобидной и невероятно глупой она оказалась. Бесконечные приключения «чаровниц лондонской сцены» описывались человеком, который явно никогда не видел вблизи ни одной из представительниц этой нелегкой профессии.

«Что ж, почти каждая девушка на сцене — и вне ее — хотела бы, чтобы лорд Вашингтон сделал для нее то, что он счастлив был сделать только лишь для Флоризана!»

Вот уж действительно! Но все равно, продавать такие книга с такими картинками на обложках для всех этих бедных овечек, Джонов и Персивалей Артуров, чтобы те воображали, что держат в руках настоящую «клубничку», недостойно!

Она подумала, что сказал бы Рекс… ведь, наверное, и Рекс, учась в Мьюборо, в свое время тоже прикасался к запретным плодам художественной литературы? Нелегко понять этих взрослых (и даже взрослых мужчин!). Так или иначе, но «Приключения Флоризана» не украшали заветную коробку.

«Я должна это пресечь», — решила она, переворачивая страницу. Послышались шаги. Она вскочила, приготовившись к защите от владельца комнаты фразой: «Ну, если ты будешь разбрасывать свои вещи по всему дому…» Но это была всего-навсего Мери, пришедшая спросить:

— Скажите, пожалуйста, доктор вернется к чаю?

— Я забыла его спросить. Как это глупо!

— Уже пять, мадам. Вы будете пить чай?

— Да, конечно. Я только должна позвонить мисс Симпетт и сказать, что мистер Персиваль Артур не сможет сегодня к ним прийти — если только он не войдет в дом, пока я не положила телефонную трубку, хотя, возможно, он пошел прямо туда.

Однако негодник, докторов племянник, в «Монре-по» не объявлялся. О нем по-прежнему не было ни слуху ни духу.

Исчез. Растворился. Никто не видел его.

«Он сказал: „Не скучайте!“ — вспоминала Джой, одеваясь к ужину. — Интересно, где он прячется? Но если он долго заставит меня волноваться, я могу и рассердиться!»

Он заставил ее волноваться. Пробило одиннадцать, двенадцать, половину первого. Персиваля Артура все не было.

Я уверен, что ничего не случилось, — заявил Рекс Траверс с убежденностью, в которой, однако, прозвучала некая нотка, заставившая Джой в испуге вскинуть глаза на него. — Но на всякий случай я сейчас позвоню в полицию. Пусть разошлют его приметы по всему берегу. Чтобы можно было его искать.

— В полицию? — повторила Джой.

— Да. Но я вовсе не думаю…

— Он… он очень предприимчивый мальчик.

— Разумеется. Я более чем уверен, что ‘то просто очередная дурацкая эскапада, — согласился Рекс, доставая из портсигара сигарету. — Но все же надо ему как-то показать, что так не делают!

— Если бы что-то случилось, — перебила его Джой, — ты бы уже знал. Полиция сообщила бы тебе, так ведь?

— У них здесь ничего не знаешь точно, — раздраженно сказал Траверс (и в этой фразе прозвучало свойственное англичанам непреодолимое недоверие к методам работы «иностранцев»). Однако он быстро взял себя в руки. — Да, конечно, они бы дали мне знать. Разумеется. Они позвонят. То есть, я хочу сказать, они бы позвонили.

После полуночи эти двое, в «Монплезире» целиком обратились в слух. Они ждали телефонного звонка. Никто не звонил: ни из полиции, ни из больницы, ни из отеля.

Медленно тянулись безмолвные часы… И вдруг — трель телефонного звонка. Но это была всего лишь старшая мисс Симпетт — она хотела узнать, нет ли каких новостей о милом маленьком Персивале Артуре.

Больше не звонил никто.

Траверс вышел и снова вернулся в гостиную. Сидя в кресле, Джой листала «Вог», у ее ног, прикрыв глаза, но насторожив уши, лежал Рой.

— Лучше иди спать, Джой. Я отослал слуг. Уже поздно.

— Я не могу спать, пока мы ничего не узнали.

— Нет смысла бодрствовать нам обоим. Иди спать. Она подумала (уже не без симпатии): «Опять — „комплекс Муссолини“? Он непременно хочет, чтобы его слушались. Впрочем, если ему так легче…» Она поднялась и направилась к двери своей комнаты. Ожерелье из светлого янтаря прекрасно сочеталось с этим ее бледно-желтым платьем с широкой сборчатой юбкой из тафты.

— Я не буду спать. Позови меня — как только что-нибудь…

— Телефон в твоей комнате. Ты первая услышишь.

— Да. Но если кто-то подойдет к двери? Ты позовешь меня?

— Да.

— Обещай.

— Обещаю. Иди спать. Спокойной ночи, Джой.

— Спокойной ночи.

Ни он, ни она не ожидали от той ночи спокойствия. Рой глубоко и протяжно вздохнул, поднялся, встряхнулся и уткнулся носом в колени Траверса.

В своей комнате Джой разделась, накинула кимоно и прилегла поверх широкой золоченой постели.

Так она лежала, положив голову на подушку (две подушки на этой огромной кровати были большие и квадратные, а еще одна — маленькая французская подушечка, продолговатая, в наволочке из льняного батиста, с вышитым инициалом «Ж», то есть «Жанна»). Прохладная льняная ткань ласкала ее лихорадочно горящую щеку.

Благодаря континентальной манере строить дома, без коридоров, анфиладой, когда одна комната выходит в другую, столь противоречащей английскому стремлению к автономности, Джой великолепно слышала все, что происходило в гостиной. За дверью Траверс расхаживал по комнате. Два шага — поворот. Пауза. (Он прислушивался.) Еще шесть шагов… Джой вспомнился день, когда он купил ей обручальное кольцо, день, когда, расхаживая по комнатке секретаря, он предложил ей быть друзьями.

Тогда она не могла считать его другом. Тогда он был совсем чужим…

Она начала узнавать Рекса лишь с тех пор, когда они поселились здесь. Сегодня за ланчем она почувствовала, что подлинный Рекс впервые открылся ей — когда говорил о том, как чудесно любоваться Англией из-под облаков. Такому Рексу она хотела быть другом. И никогда ни к какому мужчине не чувствовала она себя ближе, чем сейчас к нему, — их объединяла общая тревога за мальчика, которого оба они одинаково сильно любили.