Ангел в доме - О'Риордан Кейт (книги бесплатно .TXT) 📗
Анжела снова изумилась. Все о ней слышали, все о ней знают. Куда она попала? На шоу чудаков? «В моей семье тоже есть чудак, дядя Майки», – хотела сказать она, но, прикусив язык, заставила себя пожать вялую ладонь.
– Анжела, это Анита, – представил Роберт. – А эти хулиганки зовутся Тэмми и Несси. Поздоровайтесь с Анжелой, девочки.
– Привет, Анжела! – хором пропели девочки и заторопились слезть с Роберта – разглядеть ее поближе.
– Роберт сказал, ты смешно ходишь.
– И говоришь смешно, – напомнила другая, с материнским дергающимся веком.
– Покажешь?
– О господи!.. – простонал Роберт.
– Смешно говорю и смешно хожу? Это почему же? – возмутилась Анжела, как за спасательный круг, цепляясь за шаль.
– А где твои крылышки? – Несси сосредоточенно нахмурила лоб.
– Крылышки?
– Ну да, крылышки. Ангельские. Где они? – Она вытянула шею в попытке рассмотреть спину Анжелы.
– Девочки, – вкрадчиво улыбнулась их мать, – Роберт вовсе не хотел сказать, что Анжела настоящий ангел. Она ангелом притворяется. – Ледяной взгляд изучал притворщицу.
Бонни еще раз фыркнула и развила бурную деятельность.
– Ну-ка, ступайте отсюда. Спектакль окончен. – Она подхватила девочек под мышки, Аните послала безапелляционный кивок: тебя тоже касается.
– А почему она так странно одета? – спросила Несси, пока ее волокли к выходу.
– Портрет будут рисовать, вот почему. – Бонни обернулась и согрела Анжелу улыбкой. Словно теплый душ после ледяного водопада Анитиных взглядов.
Девчонки согласились уйти, только выцарапав из Роберта обещание нарисовать потом и их. И еще встретиться с Анжелой. Только по-настоящему. Махали они с таким воодушевлением, что Анжела и сама была не против более близкого знакомства. С девочками, но не с этой ледяной женщиной. Впрочем, справедливости ради она признала, что на долю изящной дамы выпало тяжкое испытание. Кому приятно смотреть, как отец твоих детей, с легкостью тебя бросивший, развлекает другую женщину? Справедливость требовала признать и то, что брошенная мать явно не держала зла на своего обидчика. Если она что и лелеяла к нему в душе, то исключительно теплые чувства. Пламенные, уточнила про себя Анжела.
Роберт захлопнул дверь и повернулся:
– Наконец-то.
– Наконец-то, – улыбнулась Анжела. – Как мне сесть?
– Как вам удобнее.
Он взялся за уголь. Листы с набросками отлетали один за другим. Роберт сосредоточенно работал, время от времени улыбаясь Анжеле: все в порядке? Она кивала в ответ: не беспокойтесь. И вдруг поймала себя на том, что симулирует усталость в надежде получить лишнюю улыбку или встревоженный взгляд. От тепла и покоя клонило в сон. Какое блаженство – ничего не делать. В часовне тоже хорошо, но там все-таки нужно молиться. Но самое замечательное – тетушки то ли уснули, то ли онемели, то ли обалдели от происходящего. Что бы с ними ни стряслось, но ни одна из них после подземки не издала ни звука. Анжела подавила зевок. Ее ждут несколько воскресных дней, лучших, наверное, в ее жизни.
Она резко выпрямилась:
– Послушайте, а кому еще вы про меня рассказали?
Роберт закончил очередной набросок, сорвал лист и ухмыльнулся – от уха до уха.
– Да почти всем, кого знаю. И еще десятку японских туристов, которые так и остались в неведении.
Глава десятая
Конечно, каждому хочется, чтобы его лучший друг обрел наконец кусочек счастья. Лишь бы кусочек этот не оказался больше твоего собственного. И конечно, солнечным полуднем человеку приятно думать о счастье, выпавшем на долю лучшего друга. Если только эти приятные мысли не подпорчены собственными горестями.
Так размышлял Питер, шагая по тропинке к плавучему дому Бонни. Воскресенье вообще выдалось на редкость полное мыслей, причем не слишком радостных. А Питер среди прочих жизненных удовольствий особенно ценил именно радостные мысли. В те минуты, когда он не заглядывал в раскрытые рты пациентов, Питер любил вкусно поесть, посмаковать вино пусть не высшего, так хотя бы выше среднего качества, прогуляться по берегу реки, раздумывая о чем-нибудь приятном. Неужто он требует слишком многого?
Проблема заключается… хотя нет, первым делом необходимо твердо решить – существует ли проблема, как таковая? Положим, существует. Итак, проблема в Аните. Точнее, в ее эмоциях. Они из жены так и брызжут.
Мужчин следовало бы предостерегать заранее, чтобы они как следует подумали, прежде чем ляпнуть свое «да». Что – «да»? Да, я беру тебя в законные жены, памятуя о том, что ты есть лишнее ребро, Заплутавшая хромосома и десять тысяч двести двадцать три эмоции в придачу. Да, я беру тебя, памятуя о том, что ты не упустишь случая вывалить все десять тысяч и т. д. вышеупомянутых шальных эмоций на мою ни в чем не повинную голову, объединив их в одно, физически осязаемое чувство. И Питер произнес вслух: – Злоба.
Что себе думают женщины – или, уточним, жены, – изображая растрепанные нервы, стресс, истерики перед месячными, свето – и водобоязнь, менопаузную хандру? Что бы они себе ни думали, суть всех этих – и сотен прочих – эмоций одна. Несмотря на все разнообразие чувств. Суть одна. Злоба.
Возможно, он ошибается. Возможно, вовсе они не такие уж сложные штучки. Но остается вопрос – какого черта они без конца бесятся? Правила игры ей отлично известны. Договор она подписала наряду с ним. Обещалась любить, почитать и свирепствовать до тех пор, пока смерть не разлучит их. За что, спрашивается? Он же делает все возможное. Обеспечил хороший дом… поправка – первоклассный. Двух восхитительных дочерей. Да что она такое без него, без Питера? Кем бы она была без него? Скорее всего, бездетной голодранкой, отоваривающейся на распродажах, с мужем-лоботрясом, с занюханной дырой в трущобах, плешивой овчаркой и пристрастием к гаданию. А па деле? На деле она купается в роскоши, владеет золотой кредиткой… поправка – почти десятком кредиток, и упражняется в сарказме на нем, на Питере! Последние дни сарказм из нее так и прет.
Фонтаном хлещет. Он даже подумывает соорудить бунгало в саду. Никогда не питавший особой склонности к жизни на природе, Питер дошел до зависти к гималайским горшечникам. На этой стадии раздумий ему вспомнился отец с окурком в зубах, которого работа или, скорее, домашняя атмосфера гнала в сарай на задах задрипанного садика, к его кранам, трубам и прокладкам. Вспомнилась и мать, торчащая на крыльце дома с бутылкой кетчупа, которую срочно потребовалось открыть: «Редж! Ре-е-еджи! Ре-е-е-еджи!» Какое плебейство. Ладно, гончарное дело в Гималаях как-нибудь обойдется без него. На смену мечтам о горном рае будто по мановению волшебной палочки явилось длинноногое белокурое видение с голубыми глазами в пол-лица. Лет двадцати пяти… самый возраст для благодарности. Интеллекта минимум, нежности – лавина. Уг-м-м… Зрелище куда более приятное, нежели кислая мина по утрам и красноречивая поза по ночам – спиной к нему.
Кстати, о кислых минах. Злость Аниты зарождалась довольно безобидно. Шпилька-другая на дружеской вечеринке. Оскорбленный вид весь следующий день. Плавный переход в недельную обструкцию. Питер и не вспомнит, когда все это началось. Два года назад? Три? Пять? Временами он приглядывался к приятелям – а как у них? Есть ли у них те же сложности? Перебор с улыбками у Камеронов. Не все так гладко. Чуточку нервный и самую малость затянувшийся хохоток Гаретта. Аналогично. Нарочито любезное угощение сигарами в антиникотиновом семействе Стидов. Он не одинок. Определенно.
Но он один-одинешенек. Определенно.
Вздор. Прочь, тоска, да здравствуют приятные мысли. Стоило только пожелать, и они тут как тут. Великая все же вещь – сила воли. В одном он уверен на все сто: злоба, сарказм, кислые мины многократно усилились и участились с тех пор, как в их жизни замаячила Анжела. Причина? Без понятия. А потому он решил познакомиться со знаменитой особой лично – дабы выработать хоть какое-нибудь понятие.
