Всего лишь папа (СИ) - Спини Кэтти (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Я в который раз набрала его номер. Беспросветно…
Почему он убежал? Почему не захотел поговорить со мной? Разве я не в состоянии понять его чувства? Наверное, он подумал, что не в состоянии…
Я принялась размышлять о том, как бы отреагировала я на его месте? У меня наверняка случилась бы истерика, но я никуда не убежала бы. Потому что мне было бы жизненно необходимо почувствовать его объятия и любовь. Я тут же вспомнила, как рыдала, уткнувшись в грудь отцу, и вспомнила, какое пятно, мокрое, с черными разводами, осталось на его рубашке. Мне действительно стало легче в его ласковых руках и после разговора с ним. Почему же Дамиано не захотел моего утешения?
Наверное, его мужское самолюбие оказалось сильно уязвленным после вердикта врача. Может быть, для Дамиано это стало еще болезненней, чем для меня! Если бы бесплодной оказалась я, то моя вина, что я не могу реализовать свою заветную мечту. Теперь это вина Дамиано…
Как насмешлива все-таки бывает Судьба!
Я горько усмехнулась, подумав обо всех тех, кто бросает детей, потому что не хочет их иметь. А нам, которые так мечтали о собственном малыше, нашей маленькой частичке, остается только продолжать мечтать.
Я снова всхлипнула и опять почувствовала, как горячая слеза потекла по щеке. Разбитая мечта вонзалась в мое сердце острыми осколками, а страх за Дамиано леденил душу. Бессилие просто выворачивало меня наизнанку!
Телефон завибрировал в моей руке. Я буквально подпрыгнула и посмотрела на экран в надежде получить весточку от Дамиано, но на дисплее светилось сообщение… от Кристиана. Сначала я разозлилась и едва не запустила телефон в лобовое стекло, но сдержалась. Портить машину отца я не имела права.
Кристиан снова признавался мне в любви. «Ланда-Панда, с тех пор, как ты убила меня своими словами, безжалостно отвергла мои чувства, я не представляю, как жить дальше… Я вздрагиваю от любого сигнала телефона и, как дурак, жду от тебя сообщения, надеюсь, что ты передумаешь… Верю, что ты солгала по поводу беременности. Мне так показалось… У тебя был такой растерянный вид… Может, ты просто ошарашена моим признанием? Я и сам ошарашен той лавиной чувств, которая восстала во мне, едва я тебя увидел вновь…»
Я закрыла глаза и откинулась на подголовник, так и не дочитав до конца. Почему-то сообщение вызвало во мне волну неприязни и раздражения. К Кристиану.
Коварные игры Судьбы просто непостижимы! Несколько лет своей ранней молодости я убила на то, что страдала от безответной любви к Кристиану. Потом я забыла его и всей душой полюбила другого мужчину, практически идеального, если не считать несущественных недостатков. Но Дамиано ведь человек, а людей совсем без недостатков не бывает. И потом, они мне даже нравились, делали нас непохожими, вносили остроты в наши отношения. И вот возвращается Кристиан, признается мне в любви (я уж молчу о том, что в давней любви), предлагает сбежать с ним если не на край света, то хотя бы на край Европы, обещает счастливую жизнь, детей… И именно в тот самый момент я узнаю, что Дамиано не может исполнить мою мечту…
Слезы снова побежали по щекам обильными струями, хотя, возможно, они и не прекращали литься.
Послышался звук открывающейся двери, и папа занял водительское место. Он посмотрел на меня, и непомерная тревога вспыхнула в его глазах. Он перевел взгляд на телефон в моих руках и даже побледнел.
— Ничего, папа… — успокоила я.
— Новости от Дамиано? — уточнил отец, и голос его оборвался в конце фразы.
— Нет…
— Тогда почему эти слезы?! И какое-то сообщение, открытое на экране?! — нервно вскричал он.
— Это сообщение от Кристиана.
Выражение лица папы мгновенно изменилось. Он одарил меня странным настороженным взглядом, и я горько хмыкнула сквозь слезы. Мне захотелось поделиться своими мыслями, а отец был единственным, кому я могла доверить именно эти размышления.
— Представь, он признался мне в любви… — сообщила я и даже сама удивилась своему равнодушному тону. Зато почувствовала, как напрягся отец. Буквально всем телом напрягся. — Более того, он признался, что всегда был влюблен в меня. По сути, я зря страдала от безответной любви. — Я снова хмыкнула. Обессиленно. — И теперь даже предложил сбежать с ним…
— Хочешь сказать, что ты вознамерилась оставить Дамиано и сбежать с Кристианом? — спросил отец отчужденно.
Голос его в самом деле стал чужим, даже холодным. Интересно, если бы я, его любимая дочь, поступила именно так, он отрекся бы от меня? Услышав нечто подобное, впервые в жизни наорал бы, обозвал, выгнал из дома? Или поддержал бы меня в любом случае?
Не знаю, что на меня нашло, но вдруг захотелось измерить глубину его любви. Я чувствовала себя одинокой маленькой девочкой, заблудившейся в бушующем жизненном море, и хотела лишь понять, есть ли в этой жизни хоть одна надежная бухта, способная принять меня и защитить…
— Иоле, ответь мне: ты хочешь оставить Дамиано? — нетерпеливо повторил отец свой вопрос.
— А ты как поступил бы?
Отец в замешательстве смотрел на меня. В глазах его, темно-карих, глубоких, серьезных, отразилась целая гамма чувств: испуг, недоумение, неодобрение, даже толика разочарования, но где-то в самой глубине горел негасимый огонек. Он как маяк звал меня на путь истинный, обещал дать швартовку.
— Иоле, наша жизнь — это череда событий, плохих и хороших, но результат, который мы в итоге получаем, зависит от того, по какой траектории мы направим эти события. Траекторию не выбирают, советуясь с другими. Траекторию выбирают, руководствуясь советами сердца. Тот путь, что — может быть — сделает счастливым меня, возможно, не принесет счастья тебе. И потом, все эти события меня касаются лишь косвенно. Я не имею права задавать им траекторию. — В голосе его прозвучала суровость. И глубокая печаль. Наверное, он уверился, что я сделаю выбор, который он не разделял.
Несколько минут я размышляла над его словами и даже не заметила, что мы отъехали от тротуара. Как всегда, после разговора с ним на меня снизошло спокойствие. Но я так и не получила ответ на свой вопрос: есть ли в этом мире хоть одна гавань способная принять меня, несмотря ни на что?
— Ты принял бы любой мой выбор? — спросила я с замиранием сердца.
— Ты всегда будешь моей дочерью, что бы ни натворила, — процедил он сквозь зубы, не отрывая мрачный взгляд от дороги.
Я улыбнулась.
— Папа, разумеется, я не брошу Дами! Я ведь люблю его. Это сильнее меня и вердиктов врачей. Как ты мог сомневаться?!
Глава 31
Вечер прошел крайне тревожно. От Дамиано не поступало никаких новостей. Он не отвечал на вызовы, а точнее просто выключил телефон. Мы обзвонили всех друзей и знакомых, я только его родителям не стал звонить. Вернее, я позвонил, но просто поболтать и завуалированно узнать, не поехал ли Дамиано к ним. О его исчезновении я ничего не сказал. Во-первых, пришлось бы объяснять, что произошло, а эта тема была настолько деликатной, что пусть уж Дамиано сам своим родителям все объясняет. Во-вторых, они были уже в преклонном возрасте, и мне не хотелось их пугать.
Затем мы с Иоландой связались со всеми общими знакомыми. Правда никому открыто так и не сказали, что в панике ищем Дамиано, но постарались осторожно выяснить, не заглядывал ли он к ним. Но все наши попытки оставались безрезультатными: Дамиано как сквозь землю провалился.
Иоланда настаивала на том, чтобы заявить в полицию, и мне стоило огромных усилий ее отговорить. Если бы все после ссор с близкими, которые хлопнули дверью, звонили в квестуру, то полицейским некогда было бы заниматься прямыми обязанностями. К тому же я хотел предоставить Дамиано возможность остыть и принять ситуацию. Я допускал мысль, что он просто желает побыть один, может, даже напиться с горя где-нибудь в баре, но пострадать именно в одиночестве, переварить ситуацию и завтра посмотреть на нее более трезво. Я понимал, что мог и ошибаться: он мог в тот самый момент стоять на каком-нибудь обрыве или планировать аварию. Но Дамиано не казался мне способным на такое. Его психика была довольно устойчивой, все-таки я несколько лет работаю с ним целыми днями, да и у нас в доме он живет не первый год. Риск, безусловно, существовал, ибо в критической ситуации человека может непредсказуемо переклинить, но дело в том, что мне ситуация не казалась настолько критической, как полагала моя дочь. Поэтому я настаивал на том, чтобы подождать до утра.
