Всего лишь папа (СИ) - Спини Кэтти (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Иоле, amore, расскажи мне, что случилось.
Лучше бы я молчал! Моя дочь снова вся задрожала, и рыдания набрали новую силу. Это было похоже на шторм: накатывала волна за волной, не стихая. Я ничего не понимал, ни единого слова через этот поток слез и всхлипываний. Мне оставалось лишь согревать ее своими объятиями, предоставив рубашку взамен носового платка: в том месте, куда уткнулась Иоланда, рубашка уже промокла. Я кожей чувствовал насквозь мокрое пятно.
Не знаю, сколько времени мы так стояли. Прохожие проходили мимо, поглядывая на нас. Кто-то с любопытством, кто-то с сочувствием, а кто-то даже неодобрительно головой покачал! Это был очень пожилой синьор, который вознамерился преподать мне урок нравственности.
— Ай-яй-яй…. И не стыдно тебе женщину до слез доводить? Ты ж ведь старше ее, мудрее должен быть! — воскликнул он с осуждением. — Но вы, современная молодежь, только и знаете, что пользоваться женщинами, а потом выбрасывать их, как грязные бумажные платочки. Раньше платочки были матерчатые. На них вышивали свои инициалы, стирали эти платочки и бережно хранили. Теперь высморкался — и в помойку.
Его проповедь меня повеселила. Я снисходительно улыбнулся и изрек:
— Кстати, я до сих пор пользуюсь матерчатыми, правда крайне редко. У меня редко насморк бывает.
— Зачем же ты ее обижаешь?! — Он даже потряс в воздухе костлявым кулаком, в котором сжимал хлипкую трость.
— Синьор, это моя дочь, — пояснил я иронично.
Несколько мгновений он недоверчиво созерцал нас. Иоланда затихла в моих руках и прислушивалась к разговору.
— Голову ты мне морочишь! — сердито воскликнул старик. — Ты ее в десять лет родил что ли?!
— Нет. Я просто хорошо сохранился. Как мумия.
— У современной молодежи ни к кому нет уважения! — все сильнее сердился синьор. — Не стыдно насмехаться надо мной.
Иоланда подняла голову и проговорил охрипшим от рыданий голосом:
— Это правда мой отец. Я родилась, когда ему было двадцать.
Старик уставился на нас, не в силах вымолвить ни слова.
— Ну дела… Ну прости…
— Ничего, — заверил я.
— А почему так плачет? Обидел кто?
— Пока не выяснил. Но вы не волнуйтесь, все будет хорошо, я не дам в обиду свою дочь, — пообещал я.
— Уж сделай одолжение. Красавица она у тебя и очень хрупкая.
— Всего хорошего, — кивнул я доброжелательно и, крепче обняв свою дочь, увлек ее к машине. — Иоле, amore, что стряслось? — спросил я осторожно, захлопнув дверь. Я очень опасался вызвать новую бурю.
Иоланда смотрела в пространство перед своим носом взглядом человека, обреченного на смерть. Я не на шутку перепугался.
— Сегодня вы ходили за результатами анализов, — начал я подстегивать. Сил томиться в этом ожидании не осталось. — Как я понимаю, они оказались плохими. У тебя проблемы со здоровьем?
Иоланда будто онемела. Или окаменела. Она сидела неподвижно, и только едва уловимое колыхание ее груди доказывало, что моя дочь жива. В остальном она больше напоминала изваяние, у нее даже взгляд стал стеклянным.
Вдруг она отрицательно помотала головой и закусила губу, пытаясь сдержать новую волну рыданий.
— Иоле, я не понимаю! — потерял я терпение. — Что происходит?!
— Дамиано не может иметь детей.
Я остолбенело уставился на дочь. Передумав и предположив много чего, пока Иоланда рыдала, я даже не задумывался над тем, что проблема могла быть в Дамиано! Наверное, это потому что всегда на слуху бесплодие женщин, а про мужчин в этом контексте лично я ни разу не слышал. Интересно, почему?
— Насколько все серьезно? — спросил я и с удивлением обнаружил, что голос у меня тоже стал чуть более хриплым.
— Я не смогла поговорить с врачом. Она сообщила нам новость, потом сказала, что можно попробовать пройти курс лечения. Дамиано вскочил и… — Рыдания вновь прорвали стену.
— … и убежал, — предположил я.
— Ты… видел его? — Иоланда смотрела с такой надеждой, что у меня слова застряли поперек горла. Я лишь отрицательно помотал головой, тем самым ожидаемо вызвав новый поток слез.
Я притянул дочь к себе и зарылся носом в ее каштановые волосы. Пока бесполезно что-либо говорить, да и не знал я, что сказать. Вообще, лично мне эта ситуация не казалась прямо-таки концом света. Ребенка ведь можно усыновить. Но я мог себе представить, что чувствовал Дамиано. Да и состояние моей дочери тоже мог представить…
— Иоле, он остынет и успокоится…
— Ты просто не видел его глаз, папа! — всхлипнула Иоланда. — Душераздирающий взгляд приговоренного к смерти! Вдруг он погнал со всей скоростью и убился о… — она не договорила и, закрыв лицо руками, в голос зарыдала.
— Пожалуйста, Иоле! Не накручивай себя! Дамиано никогда не отличался неадекватностью!
— Но он никогда не получал таких новостей! — возразила она, хотя я с трудом разобрал ее слова.
— Иоле, это не самая страшная новость, а Дамиано морально устойчивый человек. Из-за первой пощечины судьбы лишать себя жизни? Да ну! Может, он уже домой вернулся.
— Сомневаюсь. Он на мои звонки не отвечает.
— Наверняка поехал куда-то в холмы^ проветриться и успокоиться. Наши умбрийские пейзажи очень способствуют обретению гармонии с жизнью.
Иоланду мои слова не убеждали, я это чувствовал.
— Папа, ты как поступил бы на его месте? Вы с ним похожи по характеру. Ты свел бы счеты с жизнью?
— Мадонна, Иоле! Что за мысли?! — Меня аж передернуло. — Нет, конечно! И он не станет, уверяю тебя!
— Я так боюсь за него! — Слезы снова в три ручья потекли из ее глаз. По лицу уже была размазана вся тушь, и теперь моя дочь напоминала персонажа с Хэллоуина. — Папа, скажи мне, как мужчина… — она запнулась.
— Иоле, все люди разные. Я смотрю с высоты своего опыта, который очень отличается от опыта Дамиано. Меня после одинокого отцовства в тройном размере подобными новостями невозможно повергнуть в депрессию. Я не вижу в этом непоправимой трагедии и считаю, что ребенка можно усыновить. — Иоле, объясни мне, что сказал врач после того, как Дамиано убежал?
— Я толком не смогла с ней поговорить. Я бросилась за Дами. Докторесса лишь остановила меня на мгновение, сказала, что не все потеряно, просто на лечение могут уйти годы…
— Понятно… — Я вздохнул. Может, если бы моя дочь не была так одержима идеей иметь ребенка, Дамиано воспринял бы новость спокойнее. Но винить Иоланду не в чем, по сути. Однако подумав об этом, я внимательно посмотрел на нее. — Ты сама-то что думаешь?
— Я ни о чем не думаю, я хочу, чтобы с Дамиано ничего не случилось! — пылко воскликнула Иоланда.
Я погрузился в раздумья. Моя дочь так хотела ребенка… Теперь, когда она узнала, что не может его иметь от любимого мужа, по крайней мере, в ближайшем будущем, что она сделает? Насколько сильны ее чувства?
Я взглянул на часы. Похоже, сегодня мне стоит поработать из дома…
— Поедем домой, Иоле. Будем ждать Дамиано там. Я только за ноутбуком заеду.
— Папа, мы не поедем искать Дамиано? — дрожащим голосом спросила Иоланда.
— Куда, Иоле? Если ты знаешь, где он мог спрятаться от этой горькой реальности, поедем.
— Нет, я не знаю… — обреченно сказала она. — Может, в полицию заявить?
— Иоле, еще ничего не случилось! Они только у виска покрутят! Прекрати себя накручивать. Дамиано вернется, увидишь.
Глава 30
Я осталась одна в машине, пока отец торопливо направился в офис. Он предупредил, что, возможно, не управится за пять минут, и просил подождать и никуда не выходить. Вылезая, он забрал ключи и заострил на этом мое внимание:
— Иоле, не бросай машину открытой, прошу тебя.
Я рассеянно кивнула. Мне удалось немного успокоиться, хотя сердце продолжало разрываться на части: от страха за Дамиано и от нашего безнадежного бездетного будущего. Обреченный взгляд Дамиано стоял перед моими глазами и в клочья рвал мою душу. Это для него такой удар! Я чувствовала его боль сильнее своей. У меня разбилась мечта, а у него пострадала, ко всему прочему, мужская гордость, самооценка…
