Брачный марафон - Веденская Татьяна (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
Примерно в таких размышлениях и самомедитациях я покидала убежище Олега Петровича. Я не решилась устроить пожар и, проклиная все на свете, дотащила свой скарб до родного дома. Я, конечно, не рассчитывала на излучающего радость Ромку. Два последних года он прожил в родительской квартире один, в свое удовольствие таская сюда всяческих девиц и дружков. Насколько я имела представление об его образе жизни, он вставал за полдень, а домой являлся глубокой ночью и не каждый день. Однако реальность потрясла меня куда больше. Продавившись по московским пробкам от улицы Миклухо-Маклая (оказывается, это не партийная кличка, как я всегда думала, а фамилия!) до ВДНХ, я надеялась побыстрее преодолеть последние метры дистанции и выгрузить все свое многочисленное и бесполезное барахло, однако дверь нам (мне и вопящему о потерянном времени водителю Газели) никто не открыл. Я поковыряла ее своим ключом, но засов новенькой металлической преграды, которую мама специально делала на заказ в фирме с совершенно звериным названием, был задвинут изнутри. В этом случае ключи были совершенно бессмысленны.
– Может, постучать монтировкой? – предложил сочувствующий водитель.
– Давайте, – обрадовалась я, так как мои набойки на каблуках сбила об дверь довольно быстро. На самом деле поведение братца меня возмущало так, что дальше некуда. Еще вчера я предупредила его о своем приезде, чтобы не пришлось наткнуться на что-нибудь такое, о чем я, как сознательная старшая сестра буду обязана донести маме. Мамины нервы надо беречь, поэтому я старалась проявить максимальную корректность и лояльность к Ромкиной личной жизни. А он мне подложил такую собаку. Или свинью? Кого обычно подкладывают? Хотя, подложить свинью – что в этом может быть обычного?
– Стучать? – переспросил на всякий случай водитель. Я с опаской посмотрела на дверь и кивнула.
Грохот от ударов монтировки по металлу превзошел все мои ожидания. Я с уважением посмотрела на водилу и приготовилась услышать за дверью шаги. Шагов не было. Водитель покрылся испариной.
– А вдруг с ним что-то случилось, – с вызовом принялась оправдываться я. – Может, у него приступ чего-нибудь.
– Чего? – сквозь зубы процедил он. – От приступа совести в обморок упал?
– Хотя бы, – отвернулась и постаралась не паниковать я.
Седьмой этаж исключал попытки перелезть на балкон через соседское окно. Прошло еще минут десять, пока водитель бегал вокруг дома и орал. Наконец он охрип и поднялся обратно. Я вдохнула поглубже и принялась паниковать. А что мне оставалось? Если бы я немедленно не почувствовала признаков панической атаки, головокружения и озноба, водитель бы вызвал у меня все вышеперечисленное грубыми и неприятными средствами. А так он помог мне прилечь на кушетку у соседей, молча выгрузил мое барахло около похожей на последний бастион, позади которого Москва, двери и отбыл с миром, даже не потребовав как следует чаевых. То есть, он попытался, конечно, но я при его появлении в коридоре соседской квартиры немедленно выпадала в осадок. Стребовать чаевые с бездыханного тела, лежащего среди аромата валерианы и карвалола было довольно проблематично. В общем, он уехал, я мало-помалу пришла в себя и принялась караулить скарб, подпирая дверь в рай.
– Ну, Ромка, только выйди. Убью, – пообещала я в небеса.
Словно услышав угрозу, Рома из квартиры выходить не спешил. Только к вечеру, словно оборотень, подчиняющийся зову луны, он выполз, бледный и отрешенный, явно планируя направить стопы в какой-нибудь ночной клуб. Завидев его красивый бледный анфас, я встрепенулась, сбросила сонливость и собралась орать.
– Ты что тут делаешь?! – настолько искренне и непосредственно изумился он, что я фактически подавилась своим возмущением.
– Я!!!! (твою мать!!!) ТУТ!!! УЖЕ С ОБЕДА!!! (твою мать!!!) СИЖУ И КУКУЮ!!! – выпустила гнев наружу я.
– А чего не зашла? – невинно оглядел меня с ног до головы он.
– Мне на лестнице больше нравится. Тут к людям ближе, – попыталась поострить я, но Роман еще не включал юморилку, поэтому ни одна эмоция не пробежала по его личику.
– Ну-ну, – протянул он и принялся помогать мне затаскивать сумки – коробки – чемоданы – пакеты.
– И почему же ты не открывал? – полюбопытствовала я. – Просто интересно.
– Я плеер слушал.
– Полдня?! – поразилась я.
– А что? Я под музыку живу, – гордо заявил братик. – А это что за хрень?
– Это не хрень! Это – люстра Чижевского! Я под нее тоже живу, – ответила я, хотя, если честно, страшную круглую штуковину приволок и подвесил под потолок Олег Петрович. Он был мнителен во всем, что касалось здоровья. Еще бы, ему всех жен-детей поднимать! Короче, мысль, что можно воткнуть в розетку некое похожее на ежа чудо техники и дышать экологически чистым правильно заряженным горным воздухом, очень отвечала его мечтам. Не знаю, насколько эта штуковина действительно полезна, но при отъезде я решила, что раз уж все равно плачу за Газель, так не оставлю камня на камне. В смысле, заберу все, кроме мебели, которая, на самом деле была не Олега Петровича, а хозяйская.
– И надолго ты ко мне? – осторожненько поинтересовался Ромик. Я взвилась круче огней пионерского костра.
– Навечно! И чтобы больше никогда не запирался на засов. И баб не водил. И мужиков.
– А они-то мне зачем? – попытался обидеться он.
– А я почем знаю? – отрезала я. – Чтоб никого. А то маме доложу.
– Это бесчеловечно! – на полном серьезе испугался братец. Аж пятнами пошел. Что-что, а инструмент воздействия у меня есть.
– То-то, – удовлетворенно кивнула я и пошла осваиваться в родных пенатах.
Однако даже поверженный брат не мог искупить того состояния подавленности и одиночества, которое охватило меня. Я поплакала в ванной, пошлепала по пустой квартире, в которой провела все свое счастливое детство, босыми ногами, позвонила паре-другой подруг и уснула, совершенно обесточенная.
Завтра была суббота. Обычно по субботам я собирала у себя небольшое, но очень светское общество, и придавалась безделью. Не смотря даже на отсутствие братца, который счел за лучшее не мозолить уж мне сразу глаза и переночевать где-то подальше, я никого не позвала. Просто никого не хотела видеть. Что странно и нетипично для меня.
– Может, температуру померить, – заволновалась я. Температура была предательски нормальной. Тридцать шесть и шесть. Через двадцать минут исступленного держания подмышкой тридцать шесть и семь.
– Сволочь! – разозлилась я и принялась копаться в Интернете, пытаясь найти объяснение своей пугающей тяги к одиночеству. Про тягу ничего не нашла, зато откопала наш с Ромкой гороскоп совместимости. Он гласил: «Весы крайне сложно уживаются с Рыбами. Это тяжелый союз малопонимающих друг друга людей, живущих разными интересами. Союз может быть сохранен только благодаря Весам, которые всегда стремятся сохранить равновесие. Впрочем, Рыба тоже предпочитает на открытый конфликт не идти. Но они быстро надоедают друг другу. Так и живут – у каждого свои интересы, каждый тянет в свою сторону». Я подумала, что этот гороскоп удивительно точно и сжато передал всю пугающую палитру нашей с братом родственной любви. Тяжелый союз малопонимающих друг друга людей! Вот что меня ждет теперь вместо радостей любви.
– Катюха, говорят, ты вернулась домой? – вежливо поинтересовался чей-то смутно знакомый женский голос в телефонной трубке, которую я схватила раньше, чем подумала, надо ли оно мне.
– Нет. Это не я! – попыталась глупо отмазаться я.
Голос не повелся.
– Тогда мы сейчас будем, – обрадовал меня он.
Я оторопело послушала короткие гудки и стала строить предположения насчет того, кто бы это мог быть. Наташка, вернее Наташки в количестве двух штук, которые живут в кирпичной пятиэтажке напротив? Эти самые Наташки неразлучны с самого детства и всегда любили ходить ко мне в гости, но откуда они могли узнать. Или Полина? Но как я могла не узнать свою лучшую школьную подругу. И опять же, откуда она могла узнать. Может, воспользоваться братовой идеей и не открывать замок?
