Мой единственный человек - Воробей Вера и Марина (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
– Галь, прости, пожалуйста. – Черепашка сложила ладони вместе и прислонила их к губам, как бы моля о пощаде.
– Да ничего-ничего, – принялась успокаивать ее Галя.
– Просто, понимаешь, – не унималась Черепашка, – у мамы монтаж сегодня, а она кассету забыла дома. Ну и пришлось мне везти. Я так боялась, что ты меня не дождешься… Ничего, что я так долго? – виновато подняла на нее глаза Люся.
Только сейчас Галя заметила, как тяжело дышит ее одноклассница.
– Конечно, ничего, – улыбнулась Галя. – Слушай, где ты так запыхалась? Бежала, что ли? – поражалась Люсиной ответственности Галя.
– Ну да, – махнула рукой Черепашка. – Пойдем сядем.
Они сели за тот же стол, где все еще одиноко стоял стакан нетронутого сока.
– Это твой? – с надеждой спросила Люся.
– Да… – пожала плечами Галя и огляделась вокруг. Миши нигде не было. «Уже ушел», – про себя подумала Галя, а в слух сказала: – Мой.
– А можно глоточек? – попросила Черепашка. – Пить ужасно хочется.
– Да, конечно! Пей весь. – Галя придвинула к Люсе стакан, и та залпом выпила половину.
– Ох, хорошо! – Черепашка блаженно закатила глаза. – Так, ну ладно! – Она слегка встряхнула головой и привычным жестом поправила свои очки в массивной оправе. – Давай, рассказывай, что у тебя там стряслось. – И Люся, снова поправив очки, закинула ногу на ногу и внимательно посмотрела на свою одноклассницу.
4
Света Тополян быстро шла по узенькому тротуару, сосредоточив взгляд на своих узконосых модных туфлях. У нее был вид крайне озадаченной девушки, которая думает сейчас о чем-то очень важном. Света и правда думала… Думала, как ей поступить: пойти домой или выпить где-нибудь соку. Остановив свой выбор на последнем, Света сориентировалась, до какого кафе ей ближе, свернула с тротуара, перешла дорогу и оказалась прямо напротив небольшого здания, над которым красовалась огромная вывеска «Два клона».
Девушка решительным жестом открыла дверь и не менее решительным шагом направилась к своему любимому столику. Внезапно Света остановилась посреди кафе как вкопанная. Прямо перед собой она увидела двух своих одноклассниц – Черепахину Люсю и Снегиреву Галю. Они сидели к ней спиной, но Тополян тут же решила отказаться от своего любимого столика и сесть поближе к ним, так, чтобы оставаться вне поля их зрения.
– Люсь, а как ты думаешь, если сегодня, допустим, они мне позвонят, то как скоро приедут? – спросила Галя.
– Ну, насколько я знаю, во «Времечко» работают оперативно, сюжеты им нужны. Если позвонят сегодня, то завтра, скорее всего, уже приедут, ну а во вторник увидишь себя по ящику, – весело улыбнулась Черепашка.
– Думаешь, откликнется кто-нибудь? – Галя жалобно посмотрела на Люсю.
– Да конечно! – Черепашка погладила Галю по руке. – Конечно, откликнутся. А сколько надо на эту операцию?
– Пять тысяч. – Галя горько улыбнулась.
– Ну, все пять это, я думаю, вряд ли… – Люся, закатив глаза, что-то прикидывала в уме. – Ну, а там… Смотри, сколько-нибудь родители его насобирают. Ну займут, в крайнем случае. Слушай, а этот Игорь твой знает про «Времечко»? – понизив голос, настороженно спросила Черепашка.
– Ну конечно же нет! – вскрикнула, всплеснув руками, Галя. – Он и не должен этого никогда узнать, понимаешь? Я умоляю тебя, если он узнает…
– Да ты что! – перебила ее Черепашка. – Во мне ты можешь не сомневаться.
– Да я и не сомневаюсь, – немного успокоилась Галина. – Лишь бы только он не включил телевизор…
…Света Тополян, не пропустившая ни единого словечка из разговора одноклассниц, сразу же восстановила в памяти историю о парне-калеке, которую ей рассказывала сама Снегирева. Когда-то Снегирева рассказывала ей все, ведь они были лучшими подругами. А сошлись они в свое время вот на какой почве: Галя была белой вороной в классе, все ее считали занудой, и никто не хотел с ней дружить, а Света в то время только пришла в их класс, а к новеньким, как известно, обычно относятся недоверчиво или просто игнорируют. Вот и Тополян не стала исключением. Они и сдружились с Галей, так сказать, на почве взаимного одиночества. А теперь вот Галя с самой Черепашкой в «Клонах» сидит! Да и вообще все в классе как-то по-другому стали относиться к Снегиревой, теплее, что ли… Наверное, потому, что сама Галя стала иначе ко всем относиться… Да и Тополян постепенно обрела доверие и дружбу некоторых одноклассниц.
Но все это случилось уже после знаменитой ссоры Снегиревой и Тополян. Вернее, Галя-то не собиралась ссориться с Тополян… В общем, все произошло так: Галя показала Тополян свои стихи, написанные сразу после знакомства с Игорем. Света, изобразив полный восторг, сказала, что одно ей особенно понравилось, и попросила Снегиреву разрешения переписать его, чтобы дома прочитать повнимательнее. Галя, конечно, разрешила… Но читать его Света не собиралась. Она отнесла его в школу и перед уроками написала на доске, подписав внизу: «Жердь». Эффект был именно тот, которого и добивалась Тополян. Особенно жестокая часть класса (а таких, к сожалению, оказалось большинство) приняла ее в круг «своих». Нормальные же люди – в том числе и сама Галя – просто перестали общаться с Тополян. Но так как таких было всего человека четыре, Света не особенно расстроилась по этому поводу.
«Так, ну ладно. Пора сваливать, пока эти две кумушки не заметили меня», – пришла в себя Тополян и, залпом допив свой сок, быстро покинула кафе «Два клона».
– Ну, пойдем? – Галя посмотрела на часы. Они показывали начало шестого.
– Ты спешишь? – спросила ее Люся.
– Да нет. – Галя смущенно улыбнулась. – Мне перед тобой неудобно. Я и так в выходной день тебя…
– Да ну брось ты! – перебила ее Черепашка. – Так бы я тупо на диване валялась… Давай еще посидим?
– Давай, – улыбнулась Галя.
– Ну и отлично. – Люся поднесла к губам чашечку с кофе и, сделав один глоток, резко поставила ее на стол. – Слушай, Галь! Я вот что вспомнила… – Черепашка щелкнула пальцами. – Моя мама журнал притащила домой, «Родина» называется. Там опубликовали стихи дочки нашего режиссера. Ей двенадцать лет, а стихи ничего, но не в этом дело… Я случайно увидела там объявление о конкурсе молодых поэтов. Точно условия не помню, но главное, что поэма должна быть о родине. Это раз. Потом автору должно быть не больше двадцати одного года. И еще я помню, что за первое место обещают кучу денег. Это три. – Черепашка загнула пальцы своей правой руки.
– А какая премия? – поинтересовалась Галя.
– Ну, точно я не помню, но помню, что в долларах. У меня еще в голове отпечаталось, что много, а сколько… Вот хоть убей! Слушай, а давай я тебе позвоню вечером и все расскажу! Там еще есть e-mail. Зайдешь и прочитаешь подробности… – Люся возбужденно смотрела на Галю своими большими глазами, еще и увеличенными толстыми стеклами очков.
– Да нет… Не надо, наверное… – Галя опустила ресницы. – У меня не получится…
– Что за ерунда? Все у тебя получится! Ты ведь не пробовала даже.
– Да и пробовать не буду. У меня ведь только стихи о любви, и то непрофессиональные, – отмахнулась Галя.
– Ну и зря, – обиженно фыркнула Черепашка. – Ты по-любому ничего не потеряешь, можешь только найти. А то, что ты пишешь стихи о любви, еще ни о чем не говорит. Во-первых, ты ничего, кроме них, не пробовала писать, а во-вторых, патриотизм – это тоже любовь, только к родине… – Люся ненадолго замолчала, а потом, о чем-то вспомнив, продолжила: – А что касается непрофессиональности, так это вообще ерунда. Хоть я и не особый знаток поэзии, но, по-моему, тут главное не это. Знаешь, сколько есть таких поэтов, у которых и рифмы правильные, и в ритм все ложится идеально, но вот тут, – Люся прислонила руку к груди, – ни черта после таких профессионалов не остается!
– Ну, ладно, – робко пожала плечами Галя. – Я, конечно, попробую, если ты так…
– Да все у тебя получится! – перебила Галю Черепашка. – Ой, – спохватилась она, – слушай, уже правда пора, а то мама волноваться будет. Она уже вернулась, наверное.
