Сто удач и одно невезение (Свидание вслепую) - Алюшина Татьяна Александровна (чтение книг txt) 📗
– Та за що? – всплеснула возмущенно руками бабушка Сима.
– Та ни за що! Било бы за що, таки бы выбили усе зубы, що Давид грамотно сделал, та и ноги бы сломали! А ви говорите: Москва!
Под заразительный хохот Захара Зинаида, не выходя из образа старой одесситки, поинтересовалась:
– Таки она вам нужна та Москва, Захар Игнатьевич, я вас спрашиваю?
– Поздно спрашивать, я уже в этом городе! – похохатывал он. – И здесь живешь ты!
– Ну да, понаоставались тут всякие местные! – подсказала Зинуля.
– Тогда за нас, понаостававшихся и понаехавших! – двинул тост Захар Игнатьевич.
– За нас! – поддержала Зина.
Он долил в бокалы шампанское, поднял свой, призывая чокнуться, и тут зазвонил телефон, неизвестно где находящийся и оттого еле слышный.
– Это мой, – сказал Захар, вставая, и ушел на поиски мобильного.
Он ушел, а Зинуля задумалась.
После его откровенного признания она чувствовала кожей, внутренней антенной, настроенной на его волну, как в нем возникла какая-то скованность, напряженность, что ли, и немного наигранно зазвучал разговор, и это преувеличенно бодренькое поесть-выпить. Даже ее попытка исправить что-то юмором не помогла, зависла занозой неуютной, фальшью какой-то, тосты банальные поперли, разговор пустой. Вон он как обрадовался звонку, поспешил сбежать хоть на время. В чем дело-то, а?
Она прислушалась к его разговору в коридоре, слова не разобрать, да ей и не надо, слушала голос – низкий, насыщенный, начальственный, руководит, видимо. Красиво!
Что ты напридумывал себе? Или испугался откровений вырвавшихся? Что с тобой, Захар Игнатьевич?
– Это по работе, извини. – Он вернулся в комнату, кинул трубку в соседнее кресло и сел напротив Зинули, бодрил голосом. – Нас прервали, мы вроде бы пить собирались?
– Что происходит, Захар? – спокойно поинтересовалась Зинаида.
– Ты о чем? – не принял предложения к откровению он.
Ну да, ну да, это с Зинаидой-то! Когда это она на компромиссы лишние и глупые игры соглашалась?
– Я о скованности и неуютности, которые ты пытаешься скрыть за пустой беседой и наигранной бравурностью. «У меня такое ощущение, что нам здесь не до конца рады!» – процитировала Зинаида, смягчая резкость вопроса. – Мне не интересно играть с тобой ни в какие игры.
Захар сдался! Вот же черт! Не девка, а чекист в кожанке!
Одним махом выпил шампанское из бокала, поставил его на стол и посмотрел ей в глаза:
– Я сегодня улетаю. Самолет в шесть утра, в четыре тридцать за мной приедет машина. Дела я принял, теперь возникла необходимость лично проверить и инспектировать все объекты, пока на территории страны. Это недели на три, может, чуть больше.
Зинаида слушала. Внимательно. Смотрела ему в глаза и начинала злиться.
– Я не знаю почему, но твердо решил, что приведу тебя только сюда! В полностью готовую к жизни квартиру!
– В гости, – перебила холодно Зинаида. – Оценить дизайнерское искусство, соответствие тона шелковых простыней занавескам в спальне?
– Я не знаю! – рубил правдушку Захар Игнатьевич, начиная заводиться в свою очередь.
Так у них получалось – он завелся, она за ним, она злилась, он за ней, такая вот очередность!
– Я не знаю! – повторил он. – Может, в гости, может, больше чем в гости. Но мне это было важно! А тут командировка раньше времени, я надеялся, что после Нового года, но потребовалось сейчас. И сделать ничего не успели в квартире, и мебель не всю завезли, не говоря про мелочи. Только кровать в спальне, кое-что в прихожей, да вот диван с креслами в гостиную. Я не мог уехать, не увидевшись с тобой!
– Попрощаться пригласил, – понимающе кивнула Зина.
– Увидеться перед отъездом! – совсем уж разозлился он.
– И что, это повод фальшивить? Или ты признания своего смутился? Почему тебя вдруг так повело в реверансы глупые?
– Зин, ты что от меня ждешь? – холодно, зло, почти официально спросил он. – Какой откровенности?
– Сложившейся! – ответила Зина ему в тон зло, глядя в упор. – Уже сложившейся! Нам сказочно повезло, мы перескочили этап недоверия, закрытости, задних мыслей, прощупывания друг друга, рисовки и расчетов, как лучше и эффектнее что сказать и преподнести себя в выгодном свете, начав сразу с откровенности! И мне совсем не хочется терять этого и переходить к глупым играм, чувствовать неловкость, обходить осторожненько неудобные темы, прячась за пустыми словами.
– Мне тоже не хочется! – остыв немного, заверил он.
– Ну, так и не делай этого! – потребовала Зинаида. – А то как у Жванецкого: «Чтобы обмануть жену, дал сам себе телеграмму: «Изя, приезжай немедленно!» – и встревожился!» Чего ты встревожился, Дубров?
– Не знаю, – расслабился Захар.
Он готов был зацеловать, заобнимать ее до потери сознания за то, что она сразу прощелкала возникшую между ними напряженность и разрушила ее, не дав шириться и набирать вес. У него даже в глазах защипало от просящихся предслез облегчения, и он честно признался:
– Да потому, что я задумывал встречу с тобой как праздник – и поухаживать, и поговорить спокойно, а получается, как ты сказала, вроде как попрощаться перед отъездом пригласил, исключительно для горячего секса и по необходимости! И подумал, что ты обидишься и поймешь именно так! Любая бы женщина именно так отреагировала на то, что мне срочно надо уехать! И я только сейчас это понял, когда ты спала!
– Ну да! – улыбнулась Зинаида. – А если бы ты позвонил и объявился недельки эдак через две-три, по завершении упаковки своей берлоги, я бы не обиделась и поняла все правильно! А что, пропал мужик после горячего офигенного секса и откровений в темноте на две недели, какая фигня! Подумаешь, обычное дело!
– Зи-и-ин! – покаянно протянул Захар. – Я идиот! Признаю!
– Принимаю как комплимент! Будем считать, что встреча со мной произвела на тебя столь сильное, неизгладимое впечатление, что ты перестал рационально мыслить! – радуясь вернувшейся легкости и откровенности, веселилась Зинуля.
– Я вообще разучился мыслить после встречи с тобой! – согласился Захар и одним быстрым движением перескочил на диван к Зинуле. – У меня из-за тебя что-то в голове перемкнуло!
И поцеловал ее. Отчего перемкнуло их обоих. Надолго!
– Хочу тебя! – шептал ей Захар. – Все время хочу!
– Взаимно… – признавалась на грани сознания Зинуля в ответ.
Они освоили и проверили на прочность новый диван и кровать заодно, перебравшись каким-то чудом в спальню. Проваливались друг в друга, теряясь в единений, забыв мир вокруг, кричали в унисон, возвращались на землю грешную, смеялись, шушукались. Часам к двум ночи обнаружили, что сильно проголодались, и перебрались из постели в кухню, поесть и запить радость жизни шампанским и поговорить.
Захар отправил замысловатое мясо с приправами, так и не предложенное на несостоявшемся романтическом ужине, в микроволновку разогреваться и резал на гарнир огромные, нереальные в первых числах декабря, совершенно летние помидоры, не прерывая разговора, и улыбался, одним краешком губ. И так по-мужски, ужасно эротично улыбался, что у Зинули, смотревшей не отрываясь на него, дыхание останавливалось!
– Ты что? – спросил Захар, заметив ее зачарованный взгляд.
– Не улыбайся так! – потребовала Зинаида. – У меня от тебя ноги подкашиваются, руки тянутся до тебя дотрагиваться и сердце останавливается. Хочется начать все сначала!
– А вот буду! – хмыкнул от удовольствия Захар. – Это же гран-при победителю всех соревнований! Ты поддерживаешь во мне уверенность суперлюбовника! Когда женщина только от одной твоей улыбки растекается лужицей, это же о-го-го! Тем более в моем возрасте!
– Да какой там у тебя возраст, суперлюбовник? – возроптала Зинаида преувеличенно наигранно. – Мальчишка! Вьюноши отдыхают, если вспомнить, что ты только что проделывал в кровати и до нее!
– Говори, говори, женщина! – плавал в полном морально-физическом удовлетворении Захар Игнатьевич Дубров.
Он поставил перед Зинулей большущую тарелку с ломтем горячего мяса, украшенного помидором, листьями салата, маленькими маринованными огурчиками, красота натуральная! Наполнил доверху бокалы шампанским…
