По высшему классу - Крэнц Джудит (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
На следующий день, встретившись за обедом с Натали Юстас, Сьюзен Арви внимательно выслушала подробный отчет о лучшей из идущих на Бродвее пьесе. Эти обеды всегда пользовались любовью Натали — приятно насладиться превосходством над старой подругой, чья жизнь, хоть и весьма интересная, не связана с театральным искусством.
— Чем ты занимаешься здесь по вечерам, Сьюзен? — Описав свой досуг во всех возможных подробностях, Натали соблаговолила наконец осведомиться и о ее.
— О, ничего особенного, в основном ужинаю с партнерами Керта; типы малоинтересные, но могут в будущем пригодиться. Ах, как я завидую тебе, Натали, — всюду, всюду-то ты успеваешь… но, понимаешь сама, на некоторые вещи у меня просто совершенно нет времени.
— Ну, может быть, когда ты наконец скупишь у Хэмптона все его антикварные побрякушки, у тебя найдется вечерок для меня? Только давай оставим Керта дома — ну… м-м… как обычно?
— Можешь на это рассчитывать, хотя после этих антикварных магазинов я, по правде сказать, всегда чувствую себя выжатой, как лимон.
— Выжатой ты не выглядишь, — заметила Натали; бьющему через край здоровью Сьюзен она всегда тайно завидовала.
— Это, подружка, все Калифорния. Я ведь говорила всегда, что там, быть может, и скучновато, но для здоровья есть что-то, безусловно, благоприятное — может, что-нибудь в составе местного смога. — Сегодня вечером парик будет рыжим, думала она, и двое парней… да, сейчас, сразу после обеда, она позвонит и закажет двух самых молодых и зеленых мальчишек, которые у них только есть… и заставить одного из них, нагого и связанного, смотреть, как она будет учить повиновению другого. Повяжет ему глаза шарфом, чтобы ничто не стесняло ее, и он будет смотреть… смотреть, пока не поймет, что свои приказы она отдает не впустую. И если усвоит свой урок правильно, может быть, она и дотронется до него языком, или даже губами… а может, и нет. Столько всего можно выдумать с двумя — вместо одного — этими мальчишками… столько же, сколько возможностей в мире, где единственная догма, которой стоит следовать, — догма, придуманная тобой.
7
— Да, Жан-Люк, вы хотели видеть меня? — Джози Спилберг подняла голову от стола в своем офисе. Интересно, для чего повару понадобилось вдруг просить ее о личной встрече?
— Я должен, мадемуазель, предупредить вас, что собираюсь уволиться… к сожалению, — спокойно сказал стоявший перед ней высокий плотный мужчина.
— О нет, Жан-Люк, вы этого не сделаете!
— Сделаю… сделаю, мадемуазель. У меня прекрасное место, слов нет, вы так добры, и мне не на что жаловаться, но посмотрим на вещи трезво. Через год Джиджи уезжает учиться в колледж. Она — самая лучшая из всех моих учениц, и, говоря откровенно, я оставался здесь все это время только для того, чтобы успеть обучить ее всему, что умею сам. Что же до мадам Айкхорн, то она никогда по-настоящему не нуждалась в поваре.
— Но, Жан-Люк, повар у нее был всегда, с тех самых пор, как она вышла за мистера Айкхорна, — конечно, вы нужны ей! — Перспектива поисков другого, столь же опытного повара приводила Джози Спилберг в ужас — и как раз тогда, когда на кухне все наконец наладилось настолько, что она начала даже забывать о ее существовании.
— Позвольте с вами не согласиться. Когда мадам ест одна, то так заботится о фигуре, что весь свой опыт я вынужден использовать для приготовления… ну, скажем, диетического бульона. Это очень питательно, я понимаю, но зачем же здесь я? А если мадам решит вдруг принять гостей, она прекрасно может сделать это с помощью квалифицированной кухарки. И ей вовсе не обязательно держать французского повара, которому совершенно нечего делать. Так я скоро забуду, куда кладут масло и каковы на вкус взбитые сливки, мадемуазель.
— Может быть, дело в деньгах… если вас приглашает к себе кто-то другой, то я…
— Нет, мадемуазель, дело вовсе не в этом. Просто мне наконец подвернулась возможность, о которой я давно, очень давно мечтал. Мой друг открывает ресторан в Санта-Барбаре, и ему… ему нужен шеф-повар. Тонкая кухня, вы понимаете, ресторан для избранных… и, кроме того, он предлагает мне стать его партнером. Я думаю, вы согласитесь, что я был бы круглым дураком, если бы не ухватился за такой шанс.
— Я не отрицаю, что мы не очень здесь увлекаемся тонкой французской кухней, Жан-Люк, но… Могу ли я сделать хоть что-нибудь, чтобы заставить вас переменить решение?
— Кроме как оставить Джиджи дома — увы, ничего, моя дорогая мадемуазель. К своим новым обязанностям я должен буду приступить только через два месяца. Я думаю, этого времени вам будет достаточно, чтобы найти мне подходящую замену. Может быть, человека более… э-э… в возрасте, который обрадуется, если ему будут платить за приятное времяпрепровождение и минимум работы, может быть, кого-то, кто не так привязан к делу, может быть… американца, наконец?
— О, Жан-Люк, что вы говорите!
— Возможно, я излишне прямолинеен, мадемуазель, но то. что я говорю, справедливо, — с этими словами, галантно раскланявшись, повар вышел.
Уход Жан-Люка вынудил Джози искать нового повара буквально и на небе, и на земле, но в конце концов замена была найдена: Квентин Браунинг, молодой человек двадцати шести лет, отец которого владел в Котсуолдсе загородной гостиницей, известной своей великолепной кухней. «Эш-Гроув», старинный постоялый двор недалеко от Стратфорд-на-Эйвоне, предлагал путешествующим двадцать обычных номеров, пять люксов, но секрет круглогодичного процветания гостиницы крылся в ее приличного размера ресторанчике, где столы обычно заказывались за много недель вперед, причем заказы поступали не только из окрестных городков, но и из самого Лондона, — здешняя кухня нравилась и в столице.
Окончив школу в Регби, Квентин Браунинг отправился оттуда в Швейцарию обучаться гостиничному делу. Он знал, что в один прекрасный день станет наследником весьма и весьма доходного семейного бизнеса, гостиничным делом интересовался искренне и в Швейцарии преуспел. После чего всерьез решил обучаться кулинарному искусству. Хотя персонал на кухне «Эш-Гроув» был обширен и заслуживал всяческой похвалы, ему было необходимо научиться всем нюансам искусства первоклассного шефа, приобрести необходимый опыт, прежде чем начать критиковать старые порядки и вводить новые. При отсутствии же таких знаний он всегда должен будет полагаться на милость гостиничного шеф-повара, а такого положения Квентин Браунинг сносить не собирался.
Квентин работал на кухнях знаменитейших ресторанов Лиона, Парижа, Рима и Милана, начиная с самых низких должностей и поднимаясь постепенно вверх по служебной лестнице; залогом успеха ему служили талант и труд, а также и немалое личное обаяние, действие которого усиливается дважды, если исходит оно от англичанина — представителя этого странного островного народа, который обычно не считает обаяние критерием квалификации. Только что истек его годичный контракт в должности помощника главного повара шикарного французского ресторана в Хьюстоне, такое же место предложили ему и в Сан-Франциско, но он отклонил это предложение, предпочтя ему работу повара в частном поместье.
Отсутствие начальников, решил он, — вот что нужно ему после долгих лет подчинения, в течение которых он осваивал секреты поварского искусства. Отец в его услугах нуждался пока не очень и не подозревал, что его всегда такой деловой и обязательный отпрыск отыскал работу, схожую с хорошо оплачиваемым отпуском — если учитывать немалые деньги, которые он получал за сравнительно простое занятие. В самом деле, почему бы раз в жизни не попробовать пожить по-калифорнийски — серфинг, солнце и, главное, женщины — крупные, роскошные, полногрудые блондинки, предпочтительно сразу десятками, — прежде чем похоронить себя в глуши шекспировской родины на службе семейному делу, спрашивал себя Квентин, понимая, что ответ заложен уже в самом вопросе.
Печальное расставание Джиджи с Жан-Люком, другом и бесценным учителем, который был все эти годы частью ее юной жизни, превратилось в целое событие, в котором участвовали Билли, Спайдер, Вэлентайн, Долли и Лестер, Сара, парикмахерша из салона Сассуна, все жильцы дома по Черинг-Кросс-роуд и половина персонала «Магазина Грез». Вито Орсини был где-то на юге Франции, и скучала по нему одна Джиджи.
