Признания без пяти минут подружки (ЛП) - Розетт Луиза (читать книги полные .txt) 📗
— Конрада не арестуют, если он расскажет о той вечеринке.
— Это не сработает, — рявкаю я. — Так испортить машину? Это может рассматриваться как преступление. А почему он это сделал, значения не имеет.
— Девочки? — снова зовет мама, на этот раз уже с большим отчаянием.
У меня начинает гудеть голова от переутомления — я не могу туда вернуться.
— Скажи, чтобы начинали без меня. Я позвоню Джейми и расскажу про Мэтта.
Трейси уже готова со мной поспорить, но я перебиваю ее.
— Иди посмотри, как там Питер, — говорю я, наконец поддаваясь искушению захлопнуть дверь.
— Хорошо, Роуз, — говорит Трейси из коридора.
Я слышу, как ее каблуки стучат по лестнице, а она говорит что–то маме. Потом открывается и закрывается входная дверь.
Похоже, после всего этого она и не претендует на десерт.
Я тянусь к своему телефону и в этот же момент вижу, что мне звонит Вики.
— Розалита! С Рождеством, девочка! Оно у вас снежное?
Я люблю разговаривать с Вики. Большую часть времени мне даже не приходится ничего говорить, потому что она болтает за нас обеих.
— Привет, Вики. Нет, снега пока не было.
— Получила последнее?
— Хорошие рога, — говорю я.
Я сажусь на кровать, а потом падаю на спину, утопая в толстом одеяле. Такое ощущение, что это самое уютное место во всем мире.
— Пришлось над ними потрудиться, милая. Сделала их только ради тебя.
— Спасибо, Вики.
— Ты в порядке, милаш? Голос испуганный.
— Праздники. Ты же знаешь.
— Ой, милая, праздники могут быть противнее, чем кастрюля с гремучими змеями, — говорит она. — Эй, а что с твоим сайтом? Вылезает одна из этих чертовых системных ошибок.
— На нем какое-то время никто не пишет. Все забыли.
— Ни за что, милая. Это невозможно. Ты пойдешь и позвонишь в техподдержку. Они скажут, что не так. Но поверь мне, никто не забыл твоего папочку.
Может, она и права. Это могут быть всего лишь глюки техники. Наверно, на сайт писало столько людей, что он просто сломался. Хотя такие вещи случаются только, когда умирают знаменитости и народ сходит с ума, отправляя сообщения о том, как сильно они любили того, с кем ни разу не встречались.
Интересно, сколько будет посещений на сайте Дирка — я на него заходила часа в четыре утра — если он умрет. Возможно, больше, чем на папином. Если бы папа был киноактером, а не инженером, на его мемориальном сайте определенно было бы больше посещений.
А маму, возможно, уже не интересовал бы никто другой.
— Ты тут, милаш?
— Да, извини, Вики.
— Скучаешь по папаше?
— Да. А ты скучаешь по Тревису?
— Каждый день. Каждый день. Но у нас все будет в порядке, сладкая, просто помни это. Даже, если ты чувствуешь, что движешься назад, время все равно движется вперед, и оно лечит все.
Я слышу, что в ее доме есть люди — кто-то громыхает кастрюлями и сковородками.
— Мне нужно поправить рога и быть милой с моими гостями. А ты сейчас устроишь вам с мамашей хорошее Рождество, ладно? И помни, что она тоже скучает по папаше. Благослови тебя Бог, милая.
К тому времени, когда я кладу трубку, я уже не могу встать с постели. Я лежу, слушаю, как внизу играют рождественские песни, вилки стучат по тарелкам с десертами, а Питер говорит по телефону в своей комнате — наверно, рассказывает Аманде, какие мы с мамой идиотки. Дирк что-то говорит, и Холли с Робертом смеются, но я не слышу маму. Пытаюсь представить, как она строит хорошую мину при плохой игре и развлекает гостей, а сама, возможно, умирает от смущения из–за того, что ни один из ее детей не соизволил спуститься к десерту.
По–взрослому и по–рождественски было бы спуститься вниз и помочь ей — развлекать всех и каждого, убирать со стола, мыть посуду после того, как все разойдутся.
Вот чего хотел бы от меня папа — даже, если она влюбилась в другого парня.
Это была моя последняя мысль перед тем, как глаза закрылись без моего разрешения.
***
Я просыпаюсь и вздрагиваю.
Я забыла позвонить Джейми.
Хватаю телефон. 2 часа ночи. Звонить слишком поздно.
Но это экстренный случай.
Я отправлю сообщение. Пишу: «Мэтт звонил Трейси. Он знает, что это Конрад». Палец зависает над кнопкой «Отправить», а потом нажимает на нее.
Около минуты я смотрю на телефон на случай, если что-то произойдет. Когда ничего не происходит, я на цыпочках иду в ванную почистить зубы и избавиться от вкуса рождественского-ужина-который-прошел-неудачно. Я почти справляюсь с этой задачей, когда слышу сигнал телефона.
Бегом возвращаюсь в комнату, изо рта вытекает пена от пасты и капает мне на футболку.
Он ответил: «Не спишь?»
«Вроде, нет», — пишу я в ответ.
«Я могу приехать?» — спрашивает он.
Опять все сначала.
Смотрю на телефон — убедиться, что я не ошиблась, посмотрев на время.
Не ошиблась. Сейчас 2:13.
«На улице?» — пишет он, не дождавшись ответа.
«Задняя дверь», — отправляю я.
Проходит пятнадцать минут, и после попыток спасти размазавшийся во сне макияж и переодевания в не испачканную зубной пастой одежду я слышу, как к дому подъезжает машина. Через щель в занавеске я вижу Джейми. У меня сбивается дыхание, когда я думаю о последней нашей встрече среди ночи.
Но теперь об этом и речи быть не может.
Открываю дверь и выхожу в коридор. Понятия не имею, получится ли у меня это сделать — лестница на первый этаж совсем рядом с маминой комнатой, а я никогда не обращала внимания, скрипит она или нет. Я начинаю спускаться на цыпочках и с радостью обнаруживаю, что наша лестница практически бесшумна по сравнению с лестницей дома у Трейси.
На секунду я останавливаюсь — а вдруг кто-то еще не спит? Но в доме тихо. Прокрадываюсь через гостиную и кухню к задней двери. Вот и он, под самыми яркими за всю мою жизнь звездами, в своей камуфляжной куртке, без шапки и перчаток, хотя на улице, наверно, минус двадцать. Он даже виду не подает, что ему холодно.
Тихо и осторожно я открываю заднюю дверь и держу ее открытой. Он не движется с места.
— Я могу войти? — спрашивает он.
— Да, — шепчу я. — Только тихо.
Он все еще не движется.
— Что не так?
— Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, — говорит он.
— Отлично.
— Не совсем, если мне приходится заходить через заднюю дверь.
Я дрожу от холодного воздуха, проникающего через открытую дверь.
— Просто моя мама не хотела бы тебя здесь видеть.
Он засовывает руки в карманы.
— Так вот почему ты тогда не разрешила за тобой заехать.
Пару секунд я нахожусь в замешательстве. Свидание — он говорит о свидании.
Я вижу это в глазах Джейми и понимаю, что уже во второй раз не разрешила ему прийти ко мне домой как все нормальные люди.
Я обидела его.
Но, строго говоря, он вообще не должен сюда приходить. Он же сказал, что я заслуживаю кого-то другого.
— Я не разрешила за мной заехать, потому что не знала, свидание это или нет, — говорю я, заставляя себя смотреть ему прямо в глаза. — И выяснилось, что нет.
К сожалению, он даже не пытается спорить.
Кажется, что Джейми хочет что–то сказать, но не говорит. Он осторожно переступает через порог, словно так и ждет сигнала тревоги, чтобы убежать. Я веду его через прихожую в теплую кухню.
— Ты одета, — произносит он, глядя на теплую кофту, которую я натянула.
Она совсем не сочетается с черной юбкой и узорчатыми шерстяными колготками, в которых я была на ужине. Но сейчас меня это волнует меньше всего.
— А ты же, вроде, засыпала.
— Я ненадолго заснула в одежде.
Я достаю из шкафа два стакана и наливаю в них воду. Когда я поворачиваюсь, чтобы дать ему стакан, он так внимательно разглядывает мое лицо, что мне хочется отвернуться. Когда Джейми так пристально на меня смотрит, я могу этим наслаждаться совсем недолго, а потом мне становится стыдно. Хотела бы я быть симпатичнее, для его же блага. Я бы хотела, чтобы он смотрел на красивое лицо, а не на такое, как у меня.
