Непорочная для Мерзавца (СИ) - Субботина Айя (первая книга TXT) 📗
Одной злой улыбки достаточно, чтобы мне расхотелось заканчивать фразу. В самом деле, как все просто: под предлогом поездки по работе заманить жертву в самолет. Я должна была догадаться, хоть тогда бы это попахивало паранойей.
— Что тебе нужно? Новая девственность у меня за ночь не отросла.
Эл щурится, но на этот раз явно от злости. Кажется, он подготовил несколько сценариев развития этого разговора, но я выбилась из каждого.
— Как ты себя чувствуешь, Кира? — все так же холодно.
— Тебе не плевать?
— Мне не плевать, поэтому я спрашиваю. Еще раз, упрямица, персонально для тебя по словам, если ты вдруг не в состоянии ответить и на этот простой вопрос. Как Ты. Себя.
Чувствуешь?
У меня миллион ответов для него, и в этом вся загвоздка. Вряд ли ему нужен мой ответ про то, что я до сих пор испытываю ненормальное желание соскрести с себя отпечатки его поганых слов. И вряд ли эту черствую свинью интересует мое физическое состояние, хоть у меня до сих пор дискомфорт между ног, а на внутренней части бедер остались небольшие синяки от слишком сильной хватки.
— Я чувствую, что хочу уйти отсюда, — нахожу самый верный ответ и делаю еще шаг в сторону дверцы.
— Но явно не кубарем, головой вниз, — насмехается Габриэль.
За руку, безапелляционно тянет к сиденьям. Сам усаживается напротив, и я с облегчением смотрю на невысокий столик между нами.
— Я не стану никуда лететь с женатым мужчиной, — говорю я, хоть мы оба знаем, что мое «не стану» пилот вытрет и разотрет.
— Вчера ты с этим женатым мужчиной трахалась по собственному желанию, — больно жалит он. — И тебя это не смущало.
— Ты знаешь, что было вчера, Эл.
— Я разведен, Кира. Утром подписал документы. В прессе об этом начнут зудеть только после того, как наши с бывшей женой адвокаты придут к общему знаменателю касательно информации, которую нужно озвучивать. Какие еще подробности моей личной жизни тебя интересуют? Размер обуви, быть может?
Он правда развелся? Вот так, запросто, просто подписал бумаги? В их мире это именно так работает: никаких уговоров-разговоров, две подписи — и до свидания?
— Глупая шутка про обувь, — так же насмешливо возвращаю я. И что-то щекочет изнутри, как перышко под диафрагмой, потому что губы сами растягиваются в улыбку, и пошлая шутка срывается с губ вместе с выразительным взглядом на его туфли. — Но тебе она явно жмет.
— Рад, что впечатлил. — Он даже не пытается подстроиться под мою улыбку.
И искра безумной радости гаснет в его безразличии. Мы молчим, пока стюардесса поднимает мостик, пилот объявляет взлет и самолет набирает высоту. Я смотрю в иллюминатор, привычно отмечаю, как дома с каждой секундой уменьшаются, как мир тает где-то там внизу.
— Ты будешь просто помогать мне по работе, Кира, — вдруг говорить Эл.
И нет ни намека на то, что он юлит или недоговаривает. Хотя — даже если в этом сложно признаться самой себе — он всегда был со мной честным. Никогда не был ни ласковым, ни нежным. Не делал ничего, чтобы понравиться. Потому что — и это тоже нужно честно признать — ему не нужны мои чувства и тем более симпатия.
— Отдельные номера, не переживай.
И Габриэль снова не врет.
Наверное, только поэтому я спокойно выдыхаю.
Глава тридцать первая: Кира
Из аэропорта мы сразу едем в гостиницу: красивое двухэтажное здание «под старину» с остроконечной крышей и окошками на мансарде.
Габриэль дает знак носильщику и тот, перевесив мою сумку через плечо, предлагает следовать за ним. Я останавливаюсь на лестнице, оборачиваюсь, но Эл стоит спиной и о чем-то разговаривает с администратором, который чуть не чечетку перед ним выплясывает. Не похоже, чтобы кто-то из обслуживания нес следом и его чемодан.
— Ваш номер, — говорит паренек в ливрее с начищенными пуговицами и галантно распахивает передо мной дверь.
Я словно попадаю в сказку: отделка под старину и даже фреска на потолке в спальне с поистине королевской кроватью под кремовым шелковым балдахином. На балкончике — столик и удобный стул, хоть на улице дождливо и погода явно не располагает нежиться здесь весь день. Но вид на город просто умопомрачительный: на реку, на первую зелень в шапках деревьев, на медлительный, несмотря на разгар рабочего дня, старинный город.
Я чувствую себя дико, потому что у меня в кошельке нет местной валюты, чтобы дать парню чаевые, но он молча пятится к двери, желает хорошего дня и просит не забыть о ключ-карте, которая лежит на столике в гостиной.
Несколько минут я просто стою посреди номера, мысленно отсчитывая время до шагов за дверью. Этот номер явно для двоих, достаточно просто посмотреть на размер кровати и две раковины в ванной. Но время идет, а Габриэль не спешит со вторжением.
В конце концов, я раздеваюсь, выкладываю и развешиваю свои вещи: костюмы, к счастью, не помялись и я на всякий случай переодеваюсь в один из них, собираю волосы в узел на затылке и накладываю незаметный «офисный» макияж. Раз я помощница, то и выглядеть нужно соответственно: по-деловому, не привлекая внимания и не тревожа солидных людей видом своих растрепанных волос.
Габриэль появляется примерно через час: с трубкой у уха, куда что-то энергично говорит по-английски. Жестом дает понять, что нужно идти за ним. Успеваю схватить пальто и сумку, на всякий случай беру в руки блокнот и карандаш для заметок.
И весь день до конца я следую за ним, как тень. Сначала — деловой обед, потом — несколько встреч подряд. Речь идет о каких-то спутниках и телекоммуникациях, о расширении сотрудничества. Я никогда не видела Габриэля за работой, и сейчас у меня есть возможность оценить и его хватку, и умение дожимать собеседника вескими аргументами, давить, но не крушить, выбивать свое, не гнушаясь откровенным шантажом и намеками на «большие неприятности», которые он может обеспечить, в случае отказа. За весь день — а мы возвращаемся в гостиницу только к девяти — Габриэль обратился ко мне максимум пару раз, и то лишь когда обращал внимание на то, что еще мне нужно записать в списки дел на завтра.
— Ты взяла с собой что-то для чтения? — спрашивает Эл, когда мы останавливаемся в коридоре, откуда мне направо, а ему, кажется, в противоположную сторону.
— У меня все книги в планшете, — на автомате отвечаю я. — Слушай, Крюгер, я не училась секретарскому делу, поэтому…
— Я приму душ и приду. Не откроешь дверь — выкурю, как лису.
Хорошо, что у меня с собой спортивный костюм. Я успеваю принять ванну и переодеться, поэтому стук в дверь встречаю во всеоружии: в штанах до пяток, в наглухо застегнутой спортивной кофте, с двумя идиотскими и совершенно не сексуальными косичками.
Эл в одних спортивных штанах, которые сидят так низко на бедрах, что кажется. Спадут от малейшего движения. И еще он в белой, немного растянутой футболке: выглядит домашней и точно не новой.
Он весь в пластыре и бинтах. И даже пятки перебинтованы.
Я отхожу, пропуская его внутрь. Мой мир рушиться, потому что в той реальности, где я живу, мужчина не вваливается к женщине в номер с мысль соблазнить ее, при этом выглядя так, словно он только-что разбирал чердак, а перед этим вылез из малинника.
Но Габриэлю, как обычно, чихать. Он проходит в гостиную, включает телевизор, осматривается. Быстро подтягивает к правой стороне дивана кресло. А я тупо смотрю на его задницу, когда он наклоняется, чтобы переложить подушки на противоположный край дивана. Если он и одел трусы, то это что-то микроскопическое, потому что я четко вижу ямочки у него внизу спины. И крепкий позвоночник, и как мышцы играют под легкой тканью.
Габриэль молча берет меня за руку, заставляет сесть в угол дивана, дает планшет, который я ставила подзаряжаться на туалетном столике, а потом окончательно меня добивает: укладывается головой мне на колени, одну ногу со стоном облегчения вытягивает во всю длину — теперь я понимаю, зачем придвинул кресло —, вторую сгибает в колене.
