Взгляни на птиц небесных (СИ) - Чередий Галина (книги без сокращений TXT) 📗
Элоди, охнув, отшатнулась.
– Ваш господин, мать его, Фотеев – хренов мудак и ублюдок, – зарычал Мусса, обнимая Элоди. – Но я не собираюсь это тут с вами обсуждать. Госпожа Фотеева – мать Вали. Официально никто её прав не лишал, поэтому будьте так добры отдать ребенка, пока я прошу об этом весьма любезно.
Было что-то в голосе Муссы такое, от чего даже у Элоди побежали мурашки по телу. И директриса сдалась и, кивнув, повела их по коридору.
Вскоре она толкнула одну из дверей, и Элоди с затаенным дыханием вошла в один из классов.
Закусив губу, она шарила взглядом по разноцветным макушкам малышей.
– Мамочка! – вдруг раздался звонкий голосок Вали, и ребенок вскочил со своего места.
Но потом, словно опомнившись, испуганно покосилась на хмурую женщину, стоящую в другом конце класса.
– Ирина Александровна, Валя Фотеева покидает нас, – сухо сказала директриса.
Элоди протянула руки, и Валюша побежала к ней.
– Не вздумай плакать! – тихо сказал Мусса у неё за спиной. – Не пугай Валюшу.
И она проглотила слёзы и опустилась на колени, чтобы поймать подбегающую дочь. Валя изо всех сил обхватила шею Элоди.
– Мамулечка, как же я за тобой скучала! – радостно сказала малышка.
– Так, девочки мои, мы уходим, – и Мусса без долгих церемоний подхватил Валю одной рукой, а второй поднял с колен Элоди и тоже прижал к себе, направляясь к двери.
– Вы не боитесь, что я подам на вас в суд? – зашипела им вслед директриса уже в коридоре.
– Не думаю, что вам это выгодно, – Мусса продолжал идти, отвечая ей. – Вы ведь не захотите, чтобы родители обучающихся здесь детишек из состоятельных семей узнали, что ваша охрана – просто пшик.
Женщина ничего не ответила, и вскоре они уже усаживались в машину. Валюша все время молчала, чувствуя, как все дети, повисшую в воздухе напряженность. И только когда Мусса усадил их с Элоди на заднее сидение и отъехал от забора, девочка, забравшись на колени к матери, посмотрела на него.
– По тебе я тоже скучала, дядя Мусса, – негромко сказала она, прижимаясь к груди Элоди.
– Я тоже скучал по тебе, маленькая Синеглазка.
Помолчав еще немного, Валюша грустно вздохнула.
– Папа выблосил мою Блум, – наконец пожаловалась она.
– Подумаешь, делов-то. Она все равно уже была старая. Мы обязательно купим тебе много новых.
Может, Элоди и хотела что-то возразить, но была слишком занята тем, что, уткнувшись в волосы на макушке дочери, изо всех сил старалась не разрыдаться в голос и не испугать этим её.
– А куда мы едем? Домой? – завозилась малышка.
– Да, родная, домой, – тихо ответила Элоди.
– Это холошо! Я так соскучилась по Машке! Она ведь уже могла плинести козляток? – с нетерпением заглянула Валя в лицо матери.
Элоди тяжело вздохнула.
– Валюш, ты понимаешь, мы пока поживем… ну, в другом доме, – Мусса обернулся к ребенку.
– Мы? Ты будешь жить с нами, дядя Мусса? – осторожно спросила малышка.
– Ну, если не буду баловаться, и твоя мама не решит меня выгнать, – подмигнул Мусса.
– Мусса! – укоризненно воскликнула Элоди.
– А папа? – Валя переводила взгляд с Муссы на мать и обратно.
– Ну, я думаю, он сможет тебя навещать... – проворчал Мусса и уткнулся в дорогу.
Валюша еще какое-то время сидела молча, но долго это продлиться не могло.
– А я говолила тебе, дядя Мусса, – если тебе мама нлавится, ты на ней поженись. А ты меня не послушался.
– Говорила, конечно, говорила, Синеглазка. Но я, видишь, какой длинный? До меня долго доходит, – усмехнулся Мусса. – Прям как до жирафа.
Девочка важно кивнула и, обхватив Элоди за лицо, подтянула к себе её ухо.
– Ну тепель-то мы можем завести мне блата? – прошептала она, косясь на Муссу.
– Мы обязательно попробуем, – так же шепотом ответила Элоди, кусая губы.
Глава 22 - эпилог
ГЛАВА 22
Мусса прислушивался к звукам, доносящимся из его ванной. Детский заливистый смех, плеск воды и голос Элоди, больше напоминающий негромкое воркование. Мусса немного заволновался, когда Элоди заявила о том, что сама будет купать дочь. На его взгляд, Валя выглядела уже вполне самостоятельной человеческой особью, способной сделать это без посторонней помощи. Но, наверное, Элоди виднее, поэтому он только настоял на том, чтобы принести в ванную стул, потому как опасался, что во влажном и немного спертом воздухе ей может стать плохо. Сам же он блуждал бесцельно по своей огромной квартире и словно видел её новыми глазами.
Насколько привычное для него пространство безопасно для маленького, любопытного ребенка? Мусса и сам не знал, откуда берутся эти мысли.
Остановившись перед стеклянными дверьми на его здоровенный балкон, он нахмурился. Надо срочно врезать сюда замок, потому как ничего, кроме невысокого парапета, не обеспечивало безопасность Вале, попади она туда. И завтра же нужно вызвать рабочих, которые смогут установить самое надежное и высокое ограждение по всему периметру.
Обернувшись, он обежал взглядом всё вокруг. Розетки, бытовые приборы, стеклянный стол, навесные полки и стеллаж, полный всякой красивой, но совершенно бесполезной белиберды. Дурацкие вычурные статуэтки и здоровенные эксклюзивные вазы... Насколько всё вокруг подходило для нормальной жизни ребенка?
Неожиданно неприятно кольнуло внутри, что весь этот понтовый интерьер подбирала и создавала одна дизайнерша с классной задницей, и они потом опробовали кое-что из того, что она выбрала, не по прямому назначению. Мусса поморщился. Собственно, весь его дом был каким-то логовом холостяка, где каждая поверхность была прямо-таки предназначена для траха. И раньше ему это нравилось.
Но как только порог переступила Валя, ему стало казаться, что всё вокруг стоит вымыть с хлоркой или просто выкинуть на фиг. Потому как представлять, что девочка будет играть на тех же диванах в гостиной, на которых он поимел столько женщин, было как-то очень неправильно. Единственное, что как-то примиряло с действительностью, так это то, что последние месяцы только Элоди бывала здесь, а после нее он никого даже и не подумал привести сюда. Да, наверное, и не смог бы.
Мусса еще раз обвел вокруг глазами. А так ли он привязан вообще ко всему этому? Что это? Просто стены и пространство, забитое всяким новомодным барахлом и дизайнерскими финтифлюшками, собирающими пыль? Может ли он сказать, что это прямо-таки его дом? Любимое убежище от всего мира, наполненное массой теплых воспоминаний и ощущением комфорта.
Его квартира удобна, красива, функциональна, но уютна ли?
Пожалуй, единственные реально важные воспоминания, которыми он дорожил, связаны с пребыванием тут Элоди. Но если у него теперь есть она сама, как он надеялся, навсегда, то какой смысл держаться за какие-то квадратные метры?
Настойчивое гудение из сумки женщины, оставленной открытой на кухонной стойке, привлекло его внимание. Кто-то упорно пытался дозвониться до неё. Мусса, сомневаясь, конечно, что поступает верно, и она не разозлится на него, все же взял лежащий сверху телефон.
«Олег» высветилось имя, и он решительно нажал на прием.
– Элоди, ты что себе позволяешь, вообще! – заорал Фотеев ему в ухо. – Ты что, решила, что можешь не соблюдать нашу договоренность? Ты что возомнила о себе, стерва? Я растопчу тебя…
– Эй, кончай вопить, как шлюха, которой не заплатили, – зарычал Мусса и, оглянувшись на дверь ванной, быстро вышел на балкон.
– Крамаев? – Олег перешёл на гневное шипение. – Ну конечно, я мог и догадаться, с кем эта идиотка решит связаться, чтобы выкрасть дочь.
– Элоди никого не воровала. Она забрала дочь из того гребаного застенка, куда ты её засунул, и имела на это все права.
– Вот, значит, как? Что, ты решил немного поиграть в героя, Крамаев? Неужто возможность еще разок поиметь мою жену стоит всех тех неприятностей, что я тебе намерен устроить? Ты хоть в курсе, что она больная, практически полумертвая? Или тебя уже нормальные бабы не привлекают? Хотя, возможно, все они уже в курсе, какой ты законченный кобель, и больше не ведутся на тебя, и ты совсем отчаялся?
