Анна К - Ли Дженни (лучшие книги без регистрации TXT, FB2) 📗
Мать часто повторяла ей или сестре, что разговаривать по телефону во время приема пищи – явный признак невоспитанности, а теперь делала то же самое? Кимми знала, что родительница отвлечена собственной личной жизнью, и на мгновение поддалась подлому желанию, чтоб мама все еще страдала по поводу развода. Возможно, тогда она с большим сочувствием отнеслась бы к бедственному положению дочери.
Все это время Кимми держала стакан с водой, сжимая его… крепко. И запомнила лишь хлопок, который раздался будто бы позади нее, а затем вода вдруг оказалась у нее на коленях, а мать вскочила настолько быстро, что чуть не опрокинула стол.
Кимми не чувствовала боли, но Даниэлла схватила ее правую руку, обернула кисть салфеткой, и белая ткань тотчас окрасилась красным. Внезапно Кимми окружили два официанта и менеджер ресторана, и все сходили с ума от количества крови.
И Кимми опять оказалась в смотровой доктора Беккера. Глядя на свою (уже обмотанную бинтом) руку, Кимми заметила, что чувствует себя немного лучше, хотя «лучше», возможно, было не совсем подходящим словом. Она как-то успокоилась. Нет, неверно. Это было совсем иным: мгновенным отсутствием страдания, и отсутствие ощущалось как нечто очень желанное.
Доктор считал, что швы не нужны. Он использовал хирургический суперклей, чтобы заклеить самый глубокий из трех порезов на ее руке, и наложил пластырь на оставшиеся царапины. Он отослал Даниэллу в комнату для ожидания. Беккер хотел поговорить с Кимми наедине. Второй раз за два часа педиатр Беккер пристально смотрел на пациентку поверх своих модных очков без оправы.
– Неужели это действительно несчастный случай? – тихо спросил он. – Посмотри мне в глаза и скажи правду.
– Да. Несчастный случай. Стекло было с дефектом, – ответила Кимми. Я не Женщина-Халк и все такое. Просто… так случилось, клянусь.
Доктор Беккер молчал, и Кимми запаниковала.
– О боже, вы что, считаете, я сумасшедшая? Я читала, как некоторые становятся чокнутыми, попробовав наркотики. Это что, происходит со мной?
– Кимми, ты будешь в порядке, – заверил ее доктор Беккер спокойным тоном. – Ты сильная девочка, и я хочу, чтоб ты знала: учитывая все, что ты сообщила мне раньше, то, что с тобой происходит, нормально. В наши дни девушки-подростки испытывают сильное социальное давление. Совершенно нормально давать выход эмоциям и пугаться. Но когда здоровая реакция заходит слишком далеко… проливается кровь. То, что ты причинила вред себе, ненормально.
Кимми встретила взгляд дока собственным убийственно серьезным взглядом.
– Это был несчастный случай.
– О’кей, хорошо. Такое случается. Мне следовало догадаться. Хочешь еще один леденец? Обычно я даю только один, но сегодня – День святого Валентина, поэтому… – Беккер улыбнулся.
На сей раз Кимми не выбросила леденец в форме сердца. Очутившись в лифте, она зубами сорвала с лакомства обертку, сплюнув целлофан на пол. Она вдруг почувствовала голод, зверский голод. Она едва успела позавтракать, да и вообще уже несколько дней почти ничего не ела. Но теперь она почувствовала себя иначе. Как только она сунула леденец в рот, то впилась в него зубами, наслаждаясь хрустом, с которым тот рассыпался на мелкие кусочки. Она так увлеченно грызла вишнево-красную конфету, что даже не заметила, как двое мужчина возраста ее отца уставились на нее.
– Какого хрена вы пялитесь? – огрызнулась Кимми. – Что, не слышали? Сегодня, мать его, День святого Валентина.
Николас не разговаривал с родительницей уже полгода. Дастин винил в этом брата. Полгода назад мать вернулась домой из кинотеатра и обнаружила в квартире людей. Решив, что столкнулась с грабителями, она выбежала на улицу и позвонила в службу спасения. Но чего она не знала, так это того, что взломом руководил старший сын Николас, который с помощью мощной дрели демонтировал со стены спальни широкоэкранный телевизор «Самсунг», который именно он и подарил ей пару месяцев назад на День матери. Женщина была так тронута, что нарушила собственное правило и после дала парню денег, на которые Николас купил наркотики, нарушив четырехмесячное воздержание. По сути, для Дастина то событие стало греческой трагедией эпических масштабов.
Но Дастин пропустил действо, поскольку тогда оставался у отца в Вест-Виллидж. Позже ему рассказали, что брат и двое его дружков услышали вой сирены и выбежали вон, наткнувшись на мать Николаса, которая стояла в коридоре за дверями квартиры. Когда она увидела, кто оказался налетчиком, то схватила сына за руку, однако парень резко вывернулся, заставив ее удариться головой о стену, а затем упасть.
Нужно отдать должное Николасу, он не оставил мать на полу и не бежал, как его приятели. Тех поймали уже на улице. Когда полицейские вошли в квартиру десять минут спустя, они обнаружили, что брат Дастина сидит рядом с матерью на диване, придерживая у ее затылка пакет замороженного гороха. Николас умолял родительницу солгать ради него и сказать копам, что он спал у себя в комнате, когда сюда вломились двое, но она отказалась.
– Я брошусь ради тебя под автобус, но не стану лгать.
Дастин знал, что это правда, поскольку тут показания Николаса и матери совпадали.
К тому времени, как приехали Дастин с отцом, мать успела принять двойную дозу «Валиума», который уже начал действовать. Она попросила их остаться на ночь, и никто бы не поступил по-другому, увидев оглушенную и опустошенную женщину.
Та ночь дала Дастину возможность впервые поговорить с отцом по душам. Правда, когда мальчику было тринадцать, у них был один разговор о сексе, но он заключался в том, что отец вошел в спальню сына, когда тот делал уроки, и заявил: «Мама просила меня поговорить с тобой о сексе. Тебе это нужно?» Дастин сказал «нет», и мужчина явно почувствовал облегчение. Затем он сообщил подростку, что следующие полчаса проведет здесь, чтобы доложить бывшей жене, будто он сделал все, как было велено. Дастин вместе с отцом смотрел «Игру престолов», и оба в благоговейном молчании наблюдали за лесбийской сценой в борделе лорда Бейлиша.
Это был один из самых неловких моментов в жизни Дастина.
На сей раз разговор был не проще и гораздо более необходим. Они сидели на разных концах цветастого материнского дивана: отец и сын в темноте гостиной, лишенной света, поскольку в хаосе грабежа разбилась лампа. И они обсудили серьезный вопрос, который игнорировали последние три года. Они признались, что чувствуют себя беспомощными и виноватыми, поскольку их бездействие взвалило на мать тяжелую ношу, связанную с наркотической зависимостью Николаса. Проблемы начались в августе, еще до того, как Дастин пошел в среднюю школу (тогда он вернулся из летнего лагеря робототехники и узнал, что брата поймали с дозой в еврейском лагере, где тот работал вожатым). Родители посадили Дастина напротив себя и объяснили, что отправили старшего сына в реабилитационный центр, хотя в тот момент они оба проходили стадию отрицания, не веря, что парень – настоящий наркоман. «Просто нужно вернуться в верное русло», – твердили они. Но меньше, чем через год все круто изменилось, и Дастин понял, что ситуация накаляется с пугающей скоростью.
Теперь это тянулось уже четвертый год без всяких признаков улучшения и стало общеизвестно. За их спинами шептали: «Ах, эти!.. Разведенные родители евреи, у которых есть приемный черный сын, невероятно успешный в учебе, тогда как старший, родной ребенок – наркоман».
Очевидно, последний инцидент означал, что Николасу пора снова отправляться в реабилитационный центр, уже в четвертый раз. Дастин сказал отцу, что, судя по тому, что он читал в Интернете, программы, рассчитанные на двадцать восемь дней, не особо эффективны для достижения долговременного результата: чтобы улучшить их качество, нужен трехмесячный курс. Отец согласился, но упомянул об огромных финансовых затратах на реабилитацию. Страховка покрывала некоторую часть, но хорошие места, куда люди их круга посылали детей, чтобы избавить отпрысков от зависимости, обычно не принимали страховку дольше, чем на месяц. Отец добавил, что у него теперь новая жена, о которой нужно думать – и он с радостью потратил бы свои пенсионные сбережения, если б хоть одну секунду верил, что старший сын выйдет из центра и навсегда останется чист.
