Анна К - Ли Дженни (лучшие книги без регистрации TXT, FB2) 📗
В машине Анна сняла крышку с коробки и уставилась на содержимое. Внутри был конверт и два подарка, завернутых в красную бумагу и перевязанных белыми лентами. Когда девушка распаковала первый сверток, она обнаружила два роскошных кожаных ошейника. На каждом был брелок в форме сердечка, свисающий на серебряном кольце, с именем собаки, выгравированным с одной стороны и ее телефонным номером – с другой. На дне коробки нашлась маленькая белая карточка с надписью: «Удачи в борьбе за первый приз!».
Анна даже не осознавала, что улыбается, пока Томас не заметил с водительского сидения:
– Кажется, кто-то доволен. Подарки от Александра В.?
При упоминании имени бойфренда Анна немедленно почувствовала прилив стыда.
– Нет. От моего брата. Я недавно оказала ему услугу, а он, вероятно, захотел выразить свою благодарность, – выдохнула Анна. Вот оно. Первая ложь. Она отбросила эти мысли и распаковала второй подарок: коробочку, в которой лежал красный бархатный мешочек на шнурке. Она вытащила нечто, похожее на шармики с ошейников, но этот оказался потяжелее. Вещица была в форме выпуклого блестящего сердечка и чуть больше четвертака. Она достаточно разбиралась в драгоценностях, чтобы понять, что шарм, судя по весу, скорее всего, сделан из белого золота или платины. Анна присмотрелась к подарку: с одной стороны украшения оказалось выгравировано «Я», а с другой – «Ты». Прочитав это, она ахнула.
– Все в порядке, мисс К.? – спросил Томас.
Она быстро кивнула, не в силах ответить: во рту у нее внезапно пересохло. Анна быстро опустила шармик в карман, схватила конверт и закрыла коробку, подумав, что когда приедет в Мэдисон-сквер-гарден, то спрячет ее в своей сумке в багажнике. Ночь она собиралась провести в городе. Когда она написала Стивену о своих планах, он поведал о своем праздновании, упомянув, что, поскольку Лолли не могла остаться в отеле до утра, он решил вернуться домой после того, как отвезет подругу к матери.
Хотя Стивен, вероятно, и не помнил, но однажды по пьяни он сболтнул сестре о номере отца в отеле «Сент-Реджис». Это были апартаменты, арендованные для любого руководителя уровня «С», работавшего в фирме и не успевавшего вернуться домой: офис располагался в двух кварталах от гостиницы. Но она знала лишь то, что единственным, у кого имелся ключ от номера, являлся отец. Чтобы воспользоваться им на День святого Валентина, Стивен должен был попросить разрешения, и Анна невольно спросила себя, расскажет ли брат своей Лолли, что номер с тем же успехом может быть (а может и не быть) местом, куда отец приводит женщин.
А теперь Анна не представляла, что думать. В ее глазах папа был идеален, и ей не нравилось, что у него есть секреты от матери. Она успокаивала себя мыслями о том, что родители счастливы в браке вот уже больше двадцати лет, и, возможно, мама была осведомлена о свободном доступе к этому номеру. Анна не отличалась наивностью и прочла достаточно книг, чтобы понимать: супружество – сложная штука, и у некоторых пар есть определенные договоренности.
Но ей сложно было вообразить, что мать станет закрывать глаза на подобное.
К тому моменту, как Анна набралась смелости открыть конверт, они уже достигли Манхэттена. Сам конверт оказался меньше обыкновенной поздравительной открытки и тоньше. Внутри прятался рисунок, где чернилами были очерчены силуэты: четверо мужчин в костюмах (один был в затемненных очках) позировали на ступенях. Рисунок был очень детальным, но там отсутствовали какие-либо надписи, и Анна понятия не имела, кто эти люди и что они символизируют.
Она любила хорошие загадки, но картинка ее раздражала. Тот факт, что она ничего не понимает, заставлял Анну чувствовать себя глупо, и она ломала голову, вспоминая все, что они сказали друг другу, а сказано было мало. До сих пор большую часть времени они провели на танцполе, но ведь эти несколько часов они практически не разговаривали. Их главным общением в тот вечер были танцы.
И вдруг, как удар молнии, она поняла. Она быстро набрала в телефоне: «Теперь, когда мы нашли любовь». Поисковик заработал. Группа, которая исполняла песню, называлась «Хэви Ди энд Зэ Бойз». Анна нажала на «Изображения» – и появилось несколько фотографий. На одной музыканты стояли точно в тех же позах, что и на открытке.
Анна прочла слова песни несколько раз, что вернуло ее к тому вечеру и танцу.
«Теперь, когда мы нашли любовь… что мы будем с ней делать?»
Анна улыбнулась, ее глаза сверкнули счастьем в ответ на тайное послание. Она уставилась на миниатюрное произведение искусства, представляя, как Вронский рисовал все это для нее, слушая песню и думая о ней. Какой чудесный подарок на День святого Валентина, каждый – удивительнее и оригинальнее другого. Презенты были очень романтичными! Их нельзя подарить ни одной другой девушке: только ей – и ей одной.
Именно в ту секунду момент Анна призналась себе, что думала о нем последние полторы недели. Ей было интересно, помнил ли Вронский, что ее собаки принимали участие в выставке, и теперь она в этом не сомневалась. Сердце затрепетало при мысли, что, возможно, он будет там. «Осмелится ли он? Может ли он быть столь дерзким?»
Анна выхватила из сумочки косметичку и решила, что не помешает подправить макияж. Как всегда повторяла мать, никогда не знаешь, в какой момент симпатичный парень позовет тебя прокатиться в «Ламборгини», чтоб посмотреть на осенние листья.
Кимми уже несколько лет не бывала у доктора Беккера. Спортсмены общаются со спортивными врачами, а весь прошлый год она имела дело с хирургами-ортопедами, лечившими ее колено. Но Беккер был ее педиатром с самого детства. После нескольких минут разговора с матерью в смотровой док попросил Даниэллу подождать снаружи, пока он осмотрит Кимми. Когда родительница вышла, его поведение изменилось. Беккер был лучшим врачом для многих богатых детей на Манхэттене и являлся тем человеком, который уже всякого навидался и наслышался. Он был невероятно успешен, поскольку знал, как обращаться с весьма обеспеченными родителями, а также с их отпрысками.
Кимми рассказала, что полторы недели назад у нее начались странные головокружения и усталость, а потом замолчала. Док бросил на нее взгляд, который явно говорил: «Прекрати притворяться и просто выкладывай правду».
Было в его взгляде нечто, что заставило Кимми поступить именно так, и она начала плакать… и бормотать. Он немного послушал и набрал что-то на своем айпаде. Видя, как он записывает ее горестную историю, она невероятно смутилась и опять умолкла.
– Значит, ты плохо себя почувствовала на следующий день после вечеринки, но по-настоящему нездоровиться тебе стало лишь в последние пять дней. Верно? – спросил доктор Беккер.
Кимми кивнула.
– На вечеринке ты пила или принимала наркотики? – спросил док, побуждая ее продолжать.
Кимми, всхлипывая, отрицательно покачала головой. Она б никогда не осмелилась признаться в подобном человеку, который после каждого визита дарил ей леденец на палочке.
– Кимми, то, о чем мы говорим, конфиденциально, и я ничего не расскажу твоей маме. Однако я буду обязан сообщить ей что бы то ни было, если решу, что ты представляешь опасность для себя или для окружающих. Итак, ты пила или принимала наркотики на вечеринке?
И тут Кимми поняла: ей плевать, что он о ней думает, и заговорила, осознав, что, начав, уже не может остановиться. Как хорошо наконец-то исповедаться кому-то! Кимми пожаловалась, что теперь ей приходится непросто, ведь она – рядовой обыватель, не олимпийская надежда, а обыкновенная девушка-подросток. Кто знал, что посещать школу Спенса окажется гораздо сложнее, чем вставать в половину пятого утра и выходить на лед для тренировок? Она никогда не возражала против ранних подъемов, в основном потому, что в такие минуты была на льду практически одна – и у нее было время для размышлений.
Кимми добавила, что первый месяц учебы в школе страдала бессонницей, поскольку ненавидела, как другие девицы шепчутся о ней. И она думала, что слишком поздно заводить друзей. Конечно, благодаря Лолли все было чуть проще, но все же не так просто, как хотелось бы. Сестра постоянно общалась со своими приятельницами из старших классов. Кимми любила ее, но их жизни были слишком разными. Уже в средней школе младшая сестра постоянно ездила на соревнования и редко проводила время дома, поэтому они были не так близки, как могли бы.
