Сделать все возможное (ЛП) - Грей Р. С. (библиотека электронных книг .txt) 📗
Звонят в дверь.
— Это пицца, — говорю я, вскакивая, чтобы открыть дверь.
— Я принесу, — настаивает Лукас, хватая бумажник с кухонного стола.
Я игнорирую его, и мы вместе открываем дверь. На пороге стоит Микки Чилдресс и держит в руках одну большую коробку с пиццей. Когда он видит, что я прячусь за Лукасом, в моем прославленном нижнем белье, его глаза округляются, как пицца, которую он принёс.
— Дэйзи Белл?! Лукас Тэтчер?!
Микки ‒ младший брат Бобби Чилдресса, нашего одноклассника из средней школы. Я не видела ни одного из них много лет, но Микки явно нас помнит.
— Он держит тебя в плену? — спрашивает Мики, полушутя, когда вручает Лукасу пиццу. — Я могу позвонить в полицию, если надо.
Лукас прижимает двадцатку к груди Микки и выталкивает его из дверного проёма.
— Спасибо, Мик. На этом всё.
— Просто моргни дважды, Дэйзи! Я пошлю команду спецназа!
Лукас захлопывает дверь перед его носом.
— Славный парень, — говорю я, вырывая коробку из рук Лукаса, и отношу её на кухонный стол.
— Он хотел спасти тебя только потому, что ты одета в это.
— Это называется пижама.
— Это довольно либеральный способ описать одежду, которая будет в пору карликовому пуделю моей мамы.
Открывается коробка, и, вдруг, всё в этом мире становится правильным. Пицца до сих пор горячая, как будто только что из духовки. Каждый из нас берёт по кусочку и не утруждает себя тарелками. Вместо этого мы стоим лицом друг к другу, прислонившись к стойке.
— Итак, значит ты говоришь, что тебя привлекают пудели?
Лукас качает головой, скрывая улыбку.
— Или ты говорил о том, что тебя привлекаю я?
— Ешь свою пиццу.
Я смеюсь, и Лукасу это надоело. Он берет кусок из моей руки и подносит к моему рту. Он кормит меня, чтобы я замолчала, и я на все сто согласна с этим. Я откусываю большой кусок и жую с уверенной ухмылкой.
Затем я позволяю своему взгляду опуститься ниже его шеи, что является критической ошибкой в стремлении удержать верх. Лукас без футболки, и какие бы упражнения он ни делал в спортзале, они работают. И очень хорошо. Он в отличной форме: широкие плечи, зауженная талия, которая полностью убивает женский мозг. Я никогда не заботилась о наличии кубиков на прессе, до того момента, пока не посмотрела вниз и не увидела, что у Лукаса есть кубики, которые ведут вниз к фланелевым штанам, низко сидящим на его бедрах.
— Это считается ужином, верно?
Взгляд, который он, наконец, бросает на меня своими темными глазами ‒ единственный ответ, который мне нужен.
Вот чёрт!
За считанные секунды на его кухне царит хаос. Куски пиццы брошены и забыты. Коробка отодвинута в сторону и опрокинута со стола. Но нам всё равно. Лукас поднимает меня и сажает на холодный гранит, который покусывает мои бёдра, и я ворчу как раз перед тем, как его губы опускаются на мои.
Рукой я обхватываю его голое плечо и тяну ближе, между своими раздвинутыми ногами. Его руки скользят вверх, по моим шелковым шортам, мимо задницы и сжимают талию, подтягивая меня ближе к краю столешницы. Я бы упала вперед, если бы он не держал меня, и вдруг мы продолжаем то, что начали этим утром, только теперь Лукас поднимает мою майку над головой и роняет свой рот на мою голую грудь. Всё происходит так быстро, как будто он учился этим движениям в течение нескольких недель. Я пытаюсь наверстать упущенное и просовываю свою здоровую руку за пояс его фланелевых штанов, и оборачиваю вокруг члена.
Кровати, свечи и стриптиз для людей, у которых много свободного времени или которым просто скучно. А у нас есть только голод. Мы в бешенстве, и это заметно.
Я всё еще держу его рукой, двигая вверх-вниз, когда он зажимает один из моих сосков между губами. Я кричу, и он нежно кусает его. Я отыгрываюсь, еще крепче сжимая его член.
В дверь стучат.
— Эй, Лукас! Мне надо было вернуться к машине, что бы принести сдачу…
Вернулся Микки Чилдресс, и Лукас вежливо говорит ему, чтобы он шел на хрен и оставил сдачу себе.
— Эй! Спасибо!
Я смеюсь, и Лукас, пользуясь случаем, стаскивает с меня шорты и трусики. Он так сильно дергает, что я слышу, как что-то рвется; не знаю, ткань ли это или мое здравомыслие. Несколько секунд я лежу голая, на холодном граните, совсем обнаженная перед ним. Он оценивает меня сверху донизу, на это требуется слишком много времени. Моя кожа начинает покалывать под его оценивающим взглядом, я тянусь к нему, и он прижимается ко мне, заворачивая в свое тепло.
Он спрашивает, не стоит ли нам переместится в другое место: диван, кровать, пол ‒ но становится очевидно, что этот островок для нас на идеальной высоте, как раз на уровне его бёдер. И когда я раздвигаю ноги и позволяю им раскрыться, он получает ответ. Здесь. Прямо сейчас. Плати по счетам, большой мальчик.
Я ожидаю, что он разденется, чтобы соответствовать мне, в моем естественном состоянии, но он только дёргает свои штаны вниз, достаточно, чтобы я увидела, как моя рука всё ещё обернута вокруг его члена. Мои глаза расширяются. Я имею в виду, что видела его раньше, я пробовала его на вкус, но с этой точки зрения, всё кажется слишком реальным.
— Ты понимаешь, что мы собираемся сделать, да? — спрашиваю я.
— У меня есть одна довольно хорошая догадка.
— Я так напряжена. У меня кружится голова.
— Я должен попросить тебя подписать форму согласия?
— Наверное, это хорошая идея. Могу я одолжить ручку?
— Дэйзи.
— Боже. Это так странно! Лукас Тэтчер собирается заняться со мной сексом.
— Да, собирается, — Лукас смеётся, прижимая меня к груди. Это объятие такое интимное и обнадеживающее.
— Мы не можем это сделать, — говорю я, притягивая его ближе.
— Если ты хочешь подождать, мы…
— Нет! БОЖЕ, НЕУЖЕЛИ ТЫ СОВСЕМ НЕ СЛУШАЕШЬ?!
При этом я прижимаюсь губами к его губам и поцелуем высасываю из него всю эту вечно любящую жизнь. Он стонет и отвечает взаимностью, дергая меня вперед, пока моя задница не оказывается на краю островка. Мы идеально выровнены, бедро к бедру, как я и планировала. Он впервые прикасается ко мне своим членом, моё сердце колотится, а покалывание поднимается по позвоночнику. Я хочу, чтобы он продолжил, но он дразнит меня своим прикосновением.
Он упирается ладонью мне в живот, а когда его большой палец касается сердца моих чувств, мурашки начинают бежать по моей коже. Легкие круги, которые он выводит, похожи на барабанную дробь, которая наращивает интенсивность, пока он не отходит и не смотрит между нами. Я закрываю глаза и сжимаю пальцы ног, когда он погружается на первый дюйм. Я раскрываю рот. Ещё дюйм. Крошечный стон ускользает от меня. Ещё один сильный толчок, и Лукас использует все эти с трудом заработанные мышцы, чтобы зарыться в меня по самое основание. Я растянулась до небытия.
— Не двигайся, или я разобьюсь, — говорю я Лукасу.
— Ты будешь в порядке.
— Ты убьешь меня.
Он осторожно выходит из меня, и я чувствую, как он дрожит. Из всех симптомов, которые я, когда-либо наблюдала, Лукас, испытывающий удовольствие от того, что находится внутри меня, является самым неотразимым.
— Сделай это снова, — умоляю я.
Он возвращается, входит в меня и медленно растягивает. Я обнимаю его за шею и прижимаюсь голой грудью к его груди. Его твердые мышцы дополняют мои женские изгибы. Во мне взрывается тепло ‒ первое ощущение, которое предупреждает о том, что должно произойти. Он сжимает мои бёдра и толкается быстрее. Если бы я могла говорить, мои слова звучали бы неразборчиво от его сильных толчков. От простого «да, прям так» до «Лукас ‒ ты Бог».
Его пальцы снова находят путь к моему центру, и он добавляет дразнящие маленькие круги в репертуар. Подушечка его пальца грубая, но мне нравится.
— Я так близко, — говорю я ему, и он продолжает эти сенсационные круги. Он держит их в нужном темпе, в нужном давлении, поэтому каждый раз, когда он скользит по этому пучку нервов, удовольствие взрывается через меня. Лукас поднимает меня с островка и прижимает к двери кладовки. Он использует другой угол, чтобы ещё глубже проникнуть в меня. Он выходит на совершенно новый уровень, и я уже несколько минут не дышу. Нет никакого способа узнать, умерла я или нет, потому что, конечно же, это именно то, на что должен быть похож рай.
