Испанец (СИ) - Фрес Константин (полная версия книги .TXT) 📗
- Это он и есть, - багровея до ушей под смеющимся взглядом Эду, ответила Марина. Его рука, до того лежащая смирно, ожила, двинулась, забралась дальше меж теплых бедер и пальцы осторожно погрузились в узкое лоно. Марина ахнула, обмирая от неторопливых, осторожных движений этих ласковых пальцев, но, кажется, Анька не услышала ее внезапно участившегося дыхания.
Фотографии Эду Марина делала потом, когда он раскланивался перед зрителями, награжденный двумя ушами убитого быка за свою смелость. Он нарочно подошел ближе к трибунам, и фото вышло что надо. Марина долго еще удивлялась, рассматривая его, глядя на сжатые пальцы Эду, испачканные кровью быка и его собственной, как после всего этого, как после целой драмы, что разыгралась перед ними на арене, Эду мог так спокойно, так ясно улыбаться? Словно не было ранения, словно это не его бык ударил рогами так, что молодой человек отлетел, как в автомобильной аварии? Словно не было напряженного поединка и финального – ужасного, потрясающего и блестящего, - удара эстоком в сердце быка? Эду улыбался трибунам, на его лице не было ни капли боли, хотя золотое шитье его костюма потемнело от крови, и вот это Марина считала самым большим чудом.
- Это он… - Анька верещала так, что, кажется, перешла на ультразвук. – Да ладно?! А сфотай его сейчас!
- Он не спит! – смущенно произнесла Марина. Рука Эду стала чуть настойчивее, и Марина сама разжала крепко стиснутые до того колени, пуская ее дальше, позволяя массировать себя в очень чувствительных местах. Прикрыв глаза, борясь с накатывающим наслаждением, от которого ее голос то и дело дрожал и срывался, Марина откинулась на подушку, прихватив губу зубами, и Эду осторожно, вкрадчиво развел ее ноги пошире, гладя девушку все настойчивее. В отличие от нее, он-то никакого стеснения не испытывал, напротив – ему нравилось каждый раз разводить ее стыдливо сжатые ножки, видеть ее смущение оттого, что он разглядывает ее, такую – раскрытую перед ним, беззащитную, - и вызывать в девушке дрожь, всего лишь касаясь внутренней шелковистой поверхности бедра самыми кончиками пальцев.
Его ладонь скользила от животика Марины ниже, по ее лобку, между ножек и до самых ягодиц, Эду жадно, нетерпеливо прихватывал мягкую кожу пальцами, тискал ее, и Марина изо всех сил сдерживалась, чтобы не выдать себя ни всхлипом, ни нечаянным стоном.
- Ничего себе! – казалось, Анька от восторга рвет волосы. – Ну, ты дала!
- А ты чего звонишь-то? - уже нетерпеливее поинтересовалась Марина, потому что умелые пальцы Эду отыскали очень чувствительную точечку и начали поглаживать ее так, что у девушки коленки задрожали.
- А, да, - Анька внезапно перестала восторженно орать как влюбленный павиан, ее голос стал холодным и четким. – У тебя с испанцем как, все серьезно?
- Ну… - неопределенно протянула Марина. Она была уже почти не способна соображать, пальцы Эду безжалостно делали свое дело, ласкали ее тело в самом чувствительном месте, и Марина с трудом удерживала телефон дрожащей рукой.
- Да серьезно, раз в одной койке лежите, - безапелляционно заявила Анька. – Кароч, он как: ревнивый, нет? Если ревнивый, то шерсти свой телефон, блокируй своего Игоря всюду, где только можешь, эта гнида вышла на тропу войны.
- Что? – выдохнула Марина. Ее блаженно зажмуренные глаза раскрылись, ее тело, до того томно извивающееся, напряглось, и Марина подскочила так резко, что даже Эду понял, что речь идет о серьезных вещах, и прекратил свои попытки приласкать Марину.
- Это такой лживый, драматический, эротический крестовый поход, - ответила Анька со злой ухмылкой. У Марины все сжалось внутри.
- Эротический? – прошептала она побелевшими губами. – Почему эротический?
- Потому что я говорила, - зловеще проклекотала Анька, - я говорила – не доверяй этому хорьку! Помнишь новый год? Купания в сауне? Он постит на своих страницах ваши засосы и фото твоей голой жопки в доказательства того, что вы помирились и близки как никогда.
- Боже, - прошептала Марина. Ей казалось, что она провалилась сквозь постель, пол, фундамент и землю прямо в ад, и ее тело охватывают языки пламени.
- Да-а, - клекотала Анька зловеще, как орел, явившийся за печенью Прометея. – Но твоя жопка – это херня в сравнении с тем, что этот скунс несет.
- А что он говорит?..
- Я услышала от ваще незнакомых людей, - тоном, будто пересказывая самый жуткий рассказ Гоголя о мертвецах, продолжила Анька, - что он распускает слухи о том, что практически женат на тебе!
- Что?!
- Да-а, - все так же зловеще клекотала Анька. – Ночует у твоих родителей, как самый заправский зять. Выгуливает твою маман по парку под локоток.
- О боже…
- Да-а-а! Всем говорит, что ты без ума от него. Любишь ты его, говорит, страшно, аж сил нет. Как увидишь его, так у тебя ноги сами на ширину плеч разъезжаются. Поэтому ты-ы-ы, - Анька сделала эффектную паузу, - поехала в Испа-а-анию, - она снова заклекотала, как ведьма, варящая зелье, - по путевке, которую он тебе купил, чтобы загладить свою вину перед тобой.
- Вот гандон! – заорала Марина от ярости, даже подскочив.
- А я что говорю? – поддержала Анька. – Еще какой. Но вину за собой этот гаденыш все ж чует, не отрицает, но-о-о, - Анька снова сделала эффектную паузу, - он нашел чудесное оправдание своей женитьбе на этой… как ее… прокурорской дочке… Ирочке, Милочке? Та-да-ам! Ну, тоже несчастная баба, конечно, на такое говно повелась. Кароче: Ирочка у нас, оказывается, самое зло во плоти и есть! Просто, дщерь и мать греха! Она якобы – ты вдумайся, подруга! – воспылала к нему страстью и якобы решила его у тебя отбить, когда вы только начали с этим презервативом мелкого размера встречаться. Она якобы его уламывала, а он, такой весь верный и неподкупный, сопротивлялся, сопротивлялся! А потом она его напоила обманом и поимела, чуешь? И якобы забеременела и якобы его этой беременностью шантажировала. И он – якобы! – как честный человек вынужден был на ней жениться! Во как. Ну, естественно, беременности-то никакой и нет, и он якобы тотчас же с этой дурындой развелся, как только узнал, что она не в положении. Такие вот новости в нашем королевстве.
- Это сюр какой-то, - потрясенная, прошептала Марина.
- Пелевин нервно курит в сторонке и рыдает от зависти как дитя! – восторженно подтвердила Анька. – Нет, ты чувствуешь размах мысли?! Ты чувствуешь мощь фантазии?!
- Чувствую, - мрачно ответила Марина. – И люди в это верят!?
- Ну, кто-то откровенно ржот, - грубо ответила Анька. – Прям, крутят пальцем у виска и посылают в Нарнию этого фантазера. А кто-то ведется, да. Так что ты теперь у нас роковая жэнсчино, подруга! Шубы, брульянты, поездки за границу – весь мир у твоих ног, требуешь чего хочешь! Хо-хо! Давай, фотай своего испанца; так и быть, я пойду на таран – всем буду показывать ваши фотки и говорить, что ты добавила оленю испанских веток на рогах.
- Нет, - искренне возмутилась Марина. – Я в это впутывать Эду не позволю!
- Эду? – тут же переспросила любопытная Анька, попискивая от вновь нахлынувшего восторга. – Милота какая! Подруга, я тебя слушаю и не верю, что это ты говоришь.
- Сама не верю, - буркнула Марина, смягчаясь.
- Ну, в общем, я тебя предупредила, - внезапно спохватилась Анька, что проболтала, наверное, уже кучу денег. – Сама потом решишь, что с этим делать. Я так, чтоб неприятного сюрприза не было по возвращении на родину. Иль ты сразу там решила остаться?
- С ума сошла, - ругнулась Марина, но Анька ее уже не слушала.
- Все, чмоки, исчезаю! – протараторила она и дала отбой.
***
Эду не стал задавать лишних вопросов. К тому же, Марине пришлось спешно подняться и идти в библиотеку – у Вероники появились какие-то вопросы, и их нужно было утрясти как можно скорее. Поэтому, когда Марина немного разобралась со своими делами и освободилась, Эду дома уже не было, он отправился в больницу, обрабатывать швы.
Когда в доме наступила тишина, хрупкая и тревожная, Марина, наконец, перевела дух и глянула свой ноутбук почти со страхом.
