Далекий мой, единственный... [ «Не могу тебя забыть»] - Алюшина Татьяна Александровна
Они бродили по весенней Праге.
В Москве было еще промозгло, сыро, холодно, кое-где лежали грязные, не растаявшие кучи снега, а здесь буйствовала весна! Зеленая, яркая, совсем недавно распустившаяся листва радовала взгляд, слепило солнце, от реки тянуло холодным освежающим ветерком. День стоял звеняще-солнечный, праздничный!
Юлька болтала без остановки, что-то рассказывала, забегала вперед, восторженно объясняла, жестикулируя руками, то хватала его за руку, то отпускала и, обращаясь к Илье, слепила его бирюзовыми зайчиками глаз.
Он млел. Ему было так хорошо, спокойно и радостно, как не было уже долгие-долгие годы. Он и не помнил, что в жизни возможно такое состояние души – беззаботной щедрой радости, света, солнца, любви.
Как же ему было хорошо и покойно, господи боже мой!
Ресторан, который стоял у них в программе, оказался почему-то закрыт. Но Юлька – это Юлька!
– Сейчас, подожди! – проговорила она и быстро убежала за угол здания.
Илья закурил, отошел от двери с висевшей на ней табличкой с непонятной ему записью и посмотрел вокруг.
К ресторану примыкал небольшой пятачок земли. Справа от дорожки, ведущей к двери, стояли два больших дерева, на участке метров десять на десять, покрытом молодой ярко-зеленой, только пробившейся травой, вдоль забора тянулись какие-то низенькие кусты. Этот крохотный участок весенней радости упирался в глухую стену соседнего здания.
Илья затушил сигарету о стоящую у входа высокую урну, глубоко вдохнул дурманящий весенний воздух с легким запахом дыма, корицы, распускающихся цветов.
«Хорошо-то как, господи!»
– Сейчас все будет! – произнесла за спиной Юлька.
– Что, этот «Сезам» для нас откроется? – недоверчиво поинтересовался он.
– Лучше! – улыбалась лучезарно Юлька – Я здесь часто бываю, у них недорого, без всяких наворотов, простая еда, но невероятно вкусно! Я их попросила, рассказала о московском очень важном госте, приехавшем всего на один день, ну наговорила кучу комплиментов ресторану, что он самый лучший и все в этом роде! И оп-ля!
Илью почтительно отодвинули с дорожки двое мужчин, не забыв при этом улыбнуться, и пронесли мимо него столик и стулья. Юлька пошла следом, показывая, куда все это надо поставить.
– Больше смахивает на кавказское гостеприимство, – ошарашенно проворчал Илья.
Юлька руководила процессом, махала руками, дважды передумав и попросив переставить столик то в один угол мини-лужайки, то в другой. Наконец, удовлетворившись видом и местоположением столика, махнула Илье рукой. Адорин сел на указанный ею стул и по достоинству оценил Юлькины старания – лепота!
Сказочный, как из книжек Андерсена, вид: золотится крест на дальней церкви, как бы парящий над яркой черепицей домов и цветами на окнах и балкончиках, припекает солнышко, а еще кружат голову ароматы весны и слышится звонкий птичий гомон.
Средневековье. Прага. Чудо.
К ним подошли два официанта, постелили скатерть, поставили приборы, рюмки, плетенку с ломтями хлеба домашней выпечки, еще горячего и исходящего паром, кувшин белого сухого вина, а не традиционного пива, бутылку минеральной воды и большую тарелку свежих нарезанных овощей.
– Я все заказала, – пояснила Юлька, увидев его удивление. – Меню они предоставить не могут, но я и так знаю, что здесь готовят. Тебе понравится!
– Рыжик, предупреждаю сразу: даже не пытайся заплатить!
Она расхохоталась, звонко, громко, запрокинув голову.
– Не буду пытаться, я уже заплатила!
– Сколько? – требовательно спросил он.
– Не скажу! Ты мой гость!
– Нет, маленькая, так не пойдет!
– Да уже все проканало, расслабься! Я ведь говорила: здесь недорого!
– Ладно, разберемся! – пообещал Илья.
Они долго сидели, во-первых, потому что устали, а во-вторых, о многом говорили. Незаметно для себя Илья рассказал о своей работе, о переживаниях, о Темке и Лене, о родителях. И удивился – что это он разоткровенничался! Надо притормозить, а то, разомлев, и в любви признается. И он быстро перевел разговор на нее.
– Тебе здесь нравится? Как учеба?
– Учеба хорошо, интересно, – ответила Юлька и посмотрела, задумавшись, на далекий крест над крышами.
– Но? – понял Илья.
– Это не совсем мое. Мне здесь очень нравится, в Праге уютно, тепло. Это что касается жизни, а вот с учебой. Нет, мне интересно, но тут придерживаются сдержанного, европейского, ближе к классическому стилю дизайна. В этом много своеобразной красоты, однако я другая. Во мне больше яркого, иногда кричащего, во мне другой темперамент, другая музыка: больше цвета, света…
«Жизни в тебе больше, солнце ты мое! Жизни! Того, чего нет у меня!» – залюбовавшись ею, подумал Илья.
– Знаешь, я очень хочу в Испанию, в Барселону, с фантастическим Гауди, музыкальным фонтаном, с ее какой-то карнавальной бесшабашностью, красками. А еще мечтаю о Марокко, побродить по Марракешу и Фесу! Там такие краски! Цвета! Кованые лампы, обтянутые кожей, шали, да много чего! И в Мексику, это вообще запредел! Темно-синее с оранжевым и ярко-зеленым, потрясающие цвета, а музыка!
Он глаз не мог отвести от нее – Юлька вся светилась изнутри, вдохновленная своим, только ей понятным видением, миром, музыкой.
«А мы все устроим! – решил неожиданно Адорин. – И Испанию, и Марокко, надо только придумать, как сделать так, чтобы она не отказалась и не взбрыкнула!»
Но это в туманном будущем, а сейчас надо разобраться с сегодняшними ее демонстрациями независимости.
Намекнув, что ему необходимо посетить «заведение», Адорин прошел в ресторан через черный вход, отыскал хозяина и узнал, сколько Юлька ему заплатила. Илья достал кошелек и отсчитал в три раза больше.
– Она часто у вас бывает?
– Да, – кивнул хозяин.
– Вы запомните эту девушку?
Хозяин рассмеялся и на чистом русском спросил:
– А вы считаете, что такую девушку можно забыть?
– Да уж! – вздохнул Илья. – Вот, возьмите, на какую сумму она обычно заказывает?
– Вы интересуетесь, на сколько хватит этих денег? – уточнил хозяин.
– Да.
– Обещаю, – усмехнулся хозяин, – что пять раз мы будем обслуживать ее за ваш счет, а шестой за счет заведения, она наша постоянная клиентка и подарила ресторану свою картину, к тому же ваша знакомая очень необыкновенная девушка, и мы сделаем это с удовольствием.
Адорин кивнул, соглашаясь со всем сразу: и с количеством оплаченных посещений, и с утверждением, что Юлька особенная барышня.
ЮЛЯ
Это был самый замечательный день в ее жизни – день, проведенный с Ильей в Праге!
У Юльки от любви, весны, яркости дня и невозможности соединения с этим мужчиной уже привычно в его присутствии плакало сердце. Но она была так счастлива, что не хотела думать ни о чем печальном.
Они поднялись в ее квартирку после целого дня, проведенного в прогулке по Праге, Юлька сварила кофе и угостила гостя яблочным штруделем. Илья спросил, отпивая ароматный напиток из чашки:
– Рыжик, ты на что живешь? На какие деньги?
– На накопленные в чулке! – «зловещим» голосом, подражая ужастикам, ответила Юлька и улыбнулась. – У меня все рассчитано, определенная сумма на каждый месяц: еда, оплата квартиры и разные мелочи. К тому же я пробуду здесь не целый год, как планировала, а получу диплом раньше.
– Юлька, продай мне свои картины, так сказать, «Пражский период», очень хочется их заполучить!
– Илья, мне хватает денег, не надо заниматься плохо прикрытой благотворительностью, – сказала она, как-то вдруг расстроившись.
– И не думал даже! – сделал Адорин невинное лицо, но, увидев, что Юлька загрустила, произнес серьезно: – Рыжик, конечно, мне хочется помочь тебе деньгами, меня это по карману не ударит, а тебе они очень нужны. Если я просто предложу денег, по-дружески, ты возьмешь?
– Нет, – покачала она головой. – Ни за что! Я не бедствую, у меня все в порядке! Мне помощь не нужна.
– Ну, конечно, – усмехнулся Илья. – Вот поэтому я и предлагаю тебе заработать. Мне на самом деле очень нравятся твои картины, и я действительно хочу их купить не только для того, чтобы помочь тебе материально, но и чтобы доставить себе удовольствие, любуясь прекрасными работами.
