Это не любовь (СИ) - Шолохова Елена (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Всё-таки какая она странная! Что на уме – то и сказала. Ну или написала.
В его кругу девушки и женщины, пока нет близких, устоявшихся отношений, общались, по большей части, экивоками. Даже с Ларисой он далеко не всегда знал точно, что она на самом деле думает или имеет в виду, хотя три года встречаются. Нет, кое-что он уже распознавал – понимал иной раз подтекст в её полунамёках или обтекаемых фразах. Но чаще – попросту и не хотел разгадывать скрытый смысл, потому что не любил разговоры об отношениях. И был доволен тем, что Лариса никогда не спрашивала его в лоб и сама не изливала душу. Правда вот только в последнее время стала жаловаться и упрекать. И это его напрягало.
А тут вдруг такие откровенные заявления. Но самое странное – это не вызвало в нём никакого раздражения или недовольства. Наоборот – от её «соскучилась» в груди разлилось приятное, щекочущее тепло.
Он даже не выдержал и разулыбался, а Жбанкову ответил просто и благодушно:
– Нет.
81
Это радостное возбуждение удивительным образом уживалось с нервозностью. Пока Анварес ехал из института домой, раздражался из-за пробок как никогда, хотя в этот час заторы – обычное дело.
Потом, заскочив по пути в супермаркет, мысленно клял медлительную кассиршу, собравшую целую очередь, ну и саму очередь тоже. Набрал всякой-всячины: овощей, фруктов, замороженных полуфабрикатов, ну и такого, чтоб сразу поесть. Уже у кассы, чуть поколебавшись, прихватил шоколадку Dove. Не для себя, конечно же. А вот Юля, подумал, наверняка не откажется. Наверняка она любит сладости.
Когда, наконец, зашёл домой, Аксёнова, вместо того, чтобы лежать и набираться сил, слонялась по квартире. Точнее, сидела в гостиной на диване, укрывшись пледом, и читала.
– К семинару готовлюсь, – с важным видом показала ему книгу. – Я ж обещала.
Анварес улыбнулся. Приятно, конечно. Но она же больна. Врач велел лежать лечиться.
– Это хорошо. Но всё-таки иди в постель.
Она странно улыбнулась, и он вдруг подумал, что это как-то двусмысленно прозвучало. Ожидал, что сейчас она точно выскажется, но нет. Юля откинула плед, пробормотав:
– Как прикажете, господин Анварес.
Поднявшись с дивана, поставила книгу на полку. Сама, оказывается, была в одной его футболке. Он жадно оглядел её ноги и сразу отвернулся.
Нравится ей, что ли, нервировать его? Или не понимает ничего? Он и так на взводе постоянно, будто не дома находится, а по минному полю ходит.
Анварес решительно прошёл на кухню, подальше от искушения. Она же зачем-то прошлёпала следом за ним. Встала у стены, привалившись спиной, одну ногу согнула в колене, поджала под себя. Поза, прямо сказать, вызывающая.
Пока он разгружал пакеты, она молча за ним наблюдала.
– Юля, – произнёс, не поворачиваясь. – Ну что ты бродишь? Врач ведь сказал – постельный режим. Книгу можно читать и лёжа. Я тут всё приготовлю и позову тебя.
– Хорошо, – вздохнула она. – Сейчас уйду. Но можно я хоть минуточку постою с вами? А то мне так скучно было одной весь день… Я могла бы и приготовить сама, пока вас не было. Но в холодильнике у вас пусто…
Он смог на это лишь кивнуть.
Так она и стояла, пока он ставил воду для пельменей, мыл фрукты, резал овощи. Стояла безмолвно и неподвижно, вроде как пытаясь сделать вид, что её здесь нет. Но он ощущал её присутствие каждой клеткой. Будто от неё исходили колкие электрические волны, проникающие под кожу, вглубь, в самое нутро. А когда она, вздохнув, ушла из кухни, напряжение, конечно, тут же спало, но возникло ощущение пустоты.
За ужином тоже молчали. Он ей всучил свой банный халат под предлогом, что она должна быть в тепле. Юля в нём утопала, но спорить не стала. И вообще стала вдруг на редкость покладистой, даже и не скажешь, что это она дерзила на парах и вела себя вызывающе. Но даже закутанная в халат, как в кокон, она действовала на все его нервные окончания разом, просто лишь потому что сидела рядом. Он даже вкус пищи почти не ощущал. И всё думал – почему так выходит: иногда, вот как вчера, они общаются легко, почти без напряжения. А то – словно кол проглотил – ни охнуть, ни вздохнуть, ни расслабиться, и никакая тема в голову не лезет, о чём бы поговорить. Наконец вспомнил важное, и даже легче стало, а то эта звенящая тишина его совсем вымотала.
– Я сегодня был в деканате. Договорился, чтобы тебя не отчислили. Но ты должна начать учиться. Волобуев даёт тебе последний шанс, понимаешь? Второй раз он на такую поблажку не согласится. Так что ты уж не подкачай.
Юля, помолчав, заявила вдруг:
– Если честно, мне плевать на Волобуева и на институт тоже плевать. Я вообще думаю, что ошиблась с вузом. Ну или с факультетом. Нет, литературу я люблю. И историю тоже. Но я терпеть не могу английский. Но я вам обещала, что буду стараться. Значит – буду. Я умею держать слово.
Ну, хоть так… Однако не успел он порадоваться, как она выдала:
– Мне, Александр Дмитриевич, к себе уже пора. Домой. То есть в общежитие.
Он на миг замер, пытаясь воспринять её слова. Пора? Она хочет вернуться в общежитие? Зачем?
– Но… – сглотнув, он произнёс, – ты ведь не здорова. А там такие условия, что…
– Я нормально себя чувствую, правда. Я всегда так, с самого детства – быстро выздоравливаю. День-два и как огурчик. Ну и потом, я и так у вас тут задержалась.
"Мне это не в тягость", – чуть не выпалил он, но вовремя осёкся и смутился.
Затем на смену смущению тотчас пришла злость: какого чёрта он сейчас творит? Что он несёт? Он ведь не думал оставить её у себя насовсем. Он ведь любит жить один. Да и вообще, даже то, что сейчас происходит – это нонсенс, абсурд. Узнай кто об этом… нет уж, пусть никто не знает. Пусть она возвращается в своё общежитие.
– Я вам очень-очень благодарна. Но мне правда пора.
И от этого её извиняющегося тона стало ещё хуже.
– Я утром отвезу, – пообещал сухо.
Да, так будет правильно. Он всего лишь позволил себе забыться. Окунулся с головой в иллюзию, но пора всё это прекращать, а то он, похоже, заигрался.
Однако приподнятое настроение почему-то испортилось, и аппетит тоже пропал.
Постелил себе он снова на диване в гостиной, но долго, мучительно долго не мог уснуть. В груди пекло и давило, и никак не получалось избавиться от этого гнетущего чувства.
82
Юлька задыхалась от счастья. Буквально захлёбывалась им. Её не удручала даже дурацкая болезнь, свалившая её в постель так не вовремя, хотя, может, и вовремя – это как посмотреть. Ведь сам Он – такой невозможно красивый, умный и замечательный – ухаживал за ней! Это ведь немыслимо!
Она до сих пор поверить не могла. Всё боялась, что сейчас проснётся, и чудо растает, карета превратится в тыкву, ну и далее по списку.
Но волшебные выходные закончились, а чудо осталось.
Утром в понедельник Анварес уходил на работу и с самым серьёзным и заботливым видом говорил, какие таблетки принимать, что поесть и когда вернётся. Велел лежать и отдыхать.
Возникло ощущение, что она тут не заблудшая гостья, что она с ним живёт, что у них отношения. И от этого её распирал щенячий восторг. До безумия хотелось кинуться ему на шею, поцеловать напоследок, пожелать хорошего дня. Но… приходилось сдерживаться – она же не сумасшедшая. Хорошего дня она ему, конечно, пожелала, а вот вместо объятий и поцелуя лишь посмотрела на него с щемящей тоской.
Он это, наверное, почувствовал, потому что и сам перед уходом бросил на неё такой взгляд, что внутри всё сжалось.
Совсем сойти с ума от счастья не давали только мысли про Ларису Игоревну. Юльке не терпелось расспросить Анвареса о ней, но понимала – нельзя, как бы ни жгли язык эти вопросы.
Вот бы хоть узнать, как он к ней относится. Но и на это она не решалась. Когда-нибудь, думала, потом, позже…
Ну и немного её обескураживало ещё одно обстоятельство – почему он даже не притронется к ней после той их бурной ночи?!
