Искусство проклинать (СИ) - Аристова Наталья Петровна (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
— Инструменты? Какие инструменты? Ты же на станции… Или что, Док? Ты где сейчас работаешь?
— В хирургии, на подхвате — горько хохотнул он: Поэтому и знать о себе не давал. Некогда, с самого приезда.
— Почему в хирургии? Там же Салиев и Герман Степанович. Да и молодых сколько!
— От молодых толку меньше, чем от меня «подбитого да ранетого». Пусть бы хоть на приёме в поликлинике не лажались, и то ладно! У Германа брат плохой, всей семьёй в Ростове уже неделю, а Салиев с гриппом. Инфекция… Старый Тофик снова у стола, а я вторым… И ещё смена… Сама знаешь, кто… Я уже три дня сплю по два часа в сутки.
— Галдумян, бедный, Ольга Яковлевна и ты с Тофиком? Они же на пенсии все. Не отпускали сколько, а теперь снова покоя не дают. Тофик, вообще, за седьмой десяток перевалил, сколько же можно? А двое других не намного моложе. Что же это творится…
— Так он же спец, Тинатин. Такие даже пенсией насладиться не успевают… Устаёт он, сильно. А я безрукий почти! И, знаешь, как по закону подлости — одни тяжёлые.
— Отделение забили, во всех коридорах кровати стоят — сообщает Док, неловко орудуя вилкой. Несмотря на голод, ест он довольно вяло и медленно.
— Крутые? — я подкладываю ему новую порцию пельменей, пододвигаю ближе тузлук. Док любит его к пельменям, но сегодня даже не замечает. Жуёт механически, как заводной.
— Нет, как ни странно… Город — пороховая бочка, а подстреленных нет. Может, огнестрелов к Митрофану везут. Кстати, как он Дана поправил? Эх незадача вышла, меня в нужный момент в городе не оказалось!
— Потом расскажу… Дан вполне ничего, да, Дан? Ты лучше скажи, больные откуда? Бытовуха?
— И бытовуха, и автомобильные… разные. Крови на станции мало, а они все с большими кровопотерями, как назло. Меня там сейчас Анна Ванна замещает, жалуется без конца! Все запасы вышли, а до края пока доберёшься! Тоска! Домой — боюсь, у нас в корпусе тоже грипп, на излёте уже, но домой как? Светка без меня одна справляется. Хотел к тебе ночевать напроситься, пока смена Яковлевны и Араика. Пустишь?
— Конечно, чего спрашиваешь! Приютим и обогреем и спать уложим. И даже массаж сделаем, если хочешь. Всё для тебя…
Я не умею толком делать массаж, но Док говорит, что мои манипуляции ему почему-то помогают, облегчают боли в руках.
— А мне массаж никогда не делала. И вообще… — когда Дан придуривается, у него это забавно и мило получается. Почти можно забыть о его страшных шрамах, которые я не только массировать, а даже погладить-то лишний раз боюсь. Прикасаюсь, с замиранием сердца и холодом в районе пупка, а сама боюсь… Хорошая помощь!
— Тинатин, я о таком счастье даже не мечтал. Ты сама предложила, я не в силах оказаться… Мне бы, хоть выспаться, братцы! А всё остальное — это уже ваша великая щедрость бедному старику!
— Ах ты наглец! Старик, значит? А я тогда кто? — я даю Доку подзатыльник. Мы с ним ровесники, и даже день рождения у нас в один месяц. Это, кстати, даёт ему возможность позлить Витьку, который на месяц моложе и называть Ашота аксакалом — тот старше нас всех на целых полгода. Док в ответ хватает, как боевой меч, вилку и мы с ним начинаем кружить вокруг стола, делая зверские лица.
Мы постарались скрасить вечер для Дока как могли. Оба наотрез отказались от врачебного осмотра и уложили его спать сразу после душа и массажа. Дан оказался ещё и приличным массажистом. Талантов у него — как из волшебной шкатулки. Руки массировала я.
Док проспал часа четыре, а уже в одиннадцать снова проснулся и захотел есть.
— Поешь и снова ляжешь, хорошо, Док? Хотя бы эту ночь выспись по-человечески, а потом заступай опять на свою боевую вахту — попросила я и он энергично закивал головой, одобрительно промычав что-то с набитым ртом. После отдыха он ел намного охотней.
Я собрала ему на стол, села рядом. Дан плескался в ванной.
— Тинатин, а мальчик у тебя хороший. Как ты собираешься с ним поступать? — прожевав очередную порцию, напрямую, без вступлений, спросил Док.
— А как с ним надо поступать, Док? Ситуация требует срочных решений? Я знаю, что он хороший мальчик, я уже ничего не могу изменить или вернуть назад. Всё идёт, как идёт. Ты можешь что-то предложить?
— Нет, не могу. И уже не думаю, что ты запуталась. Твой Дан мне нравится… Очень нравится. И ты, видимо, знаешь, что надо делать — это главное. Я теперь спокоен. Прости, что завёл этот разговор.
— Всё в порядке, Док. Какие могут быть извинения? — улыбнулась я: Спасибо за заботу, но между нами всё, в самом деле, нормально. Не бери в голову. Расслабляйся и отдыхай. Как твои руки? Получше?
— Отлично, спасибо. А ты, наверное, должна была стать врачом, дорогая! Только тяга к прекрасному победила в тебе тягу к целительству.
— Ну вот, отдохнёшь и снова в бой — радую его я: А потом- ко мне, целительнице, если помогает. И почаще!
— Да-а-а! В бой… У нас в привокзальном Сарае такой позавчера бой был, побоище даже. Бомжи друг друга покромсали, Ванька сказал, только что не на куски. У двоих брюшина вспорота, внутренности на полу… Третьему вообще голову почти отхватили, непонятно как и чем. На столе прямо у нас один скончался. Пацан, двадцать лет, а вид у него был… На все пять десятков потянет. Всего-то, рваная рана в области ключицы, а кровопотеря — критическая.
— Чего они не поделили? Бутылку или денежки? Милиция — то, что говорит?
— Выясняет милиция. Ваш дружок Ванечка Петренко с ног сбился. Ещё одного выловили, вроде как сосед по трущобе, а он с дуба рухнутый, эпилептик. Несёт ахинею про дьявольских гостей. Какие там гости!
— Может и гости. Чужих вокруг навалом, город бурлит. Маго сам не свой.
— Да уладят они всё, Тинатин, ты хоть не переживай! Не захотят краснодарцы обострять. За Маго не бойся! Он мужик серьёзный и неглупый, за ним горы, а горы всем нужны… Ну подстрелят парочку-другую шестёрок с обоих сторон, а потом всё равно разберутся. А ты плюнь и живи, как живётся. Только не влазь, смотри, никуда.
— Вот подсказал! Спасибо тебе за совет, а то я уже хотела Дана за гаубицей снарядить… Или нет, за установкой «Град». Я правильно называю?
— Да я же не о военных действиях, Тинатин. Я знаю, ты у нас девушка спокойная и в обыденной жизни миролюбивая. Ты по городу поменьше светись. Дома посиди. Соблазнится какой-нибудь козёл… Вон их, чужаков, сколько понаехало!
— Док! Ты в своём уме? — я призываю подошедшего Дана в свидетели и картинно упираюсь руками в бока: — Тоже мне, нашёл Клаудию Шиффер. Да мне её ноги как раз подмышки придутся. Ну, сказал!
Док насмешливо округляет глаза и я догадываюсь, что он вспомнил облик «крымской шалуньи».
— А Пенёк? А триумфальное сражение в Паласе? — торжественным голосом прокурора восклицает он.
— Кто такой Пенёк? — принимает предложенный им тон Дан: — Тина, это что, страшная тайна? Я требую немедленно признаться мне, кто такой Пенёк!
— Пенёк, друг мой, это один залётный Шварценегер с куриными мозгами, которых всё же хватило на то, чтобы не сравнивать нашу несравненную Тинатин с куколкой Клаудией Шиффер. Я собрал его череп из нескольких кусков, но и в бреду, и в сознании этот парень до самого своего отъезда в далёкую Сибирь не переставая твердил, что «баба эта его» и только рухнув в могилу он, наконец, поймёт, чем она его достала.
— Хватит, Док, не пугай мальчика! Я сама его напугаю, если понадобится! А ты, Дан, не слушай болтливого лекаришку или я закачу истерику. И вообще, вам пора развлекать даму. Давайте в карты, что ли, сыграем…
И мы сели играть в карты на «американку». Я очень хорошо умею играть в карты, потому, что в детдоме необыкновенно высоко ценилось мастерство незаметно мошенничать. Поэтому я всё время выигрывала, и заставляла их петь, танцевать, изображать умирающего лебедя и мотылька в брачный период. Потом внизу подъехал Васо и я отдала им приказание выпросить у него кусочек хлеба с солью, без всякого хихиканья и объяснений. Немного погодя прибыл Васо с женой, моим любимым вином и корзиной куриных деликатесов. Мы хорошо подурили впятером и отправили Дока спать только в два часа. Пересменка у него в восемь, времени на сон должно хватить.
