Пленники судьбы - Монтефиоре Санта (серия книг TXT) 📗
— Боже правый! — вырвалось у Альбы. — Так ты хочешь сказать, что Люк медиум?
Панфило заулыбался.
— Это не имеет значения. Если ему удастся помочь Козиме, какая разница, кто он.
— Нет, он обладает экстрасенсорными способностями, — настаивала Альба.
В этот момент из-за угла показался Юджин, явно уставший от подъема на склон на велосипеде.
— Что все это значит? — спросил он с удивленным выражением лица. Детишки бросились к нему, уткнулись в его бедра и обхватили его своими ручонками. — Привет, мартышки! Разве вам не пора отправляться в постель? — Он взглянул на Розу, надеясь получить объяснение.
— Мы пригласили к себе Люка, чтобы отблагодарить его, — сказала она. Юджин нахмурился, не сразу вспомнив, о ком идет речь.
— Это мужчина, который спас Козиму, — пояснил Тото.
— Они сейчас наверху. Кажется, прошла уже целая вечность, а они все не спускаются, — раздраженно сказала Роза. Она взглянула на свою мать. — Как ты думаешь, может, мне пойти проверить, все ли у них в порядке?
— Нет, — ответила Альба. — Пусть сами разберутся. Хорошо, что у Козимы появилась возможность поговорить с человеком, который не является членом ее семьи.
Козима не собиралась открываться первому встречному. Она хорошо запомнила Люка с того самого момента, когда он впервые заговорил с ней на площади, но отмахнулась от него, отнесясь к нему как к привлекательному чужестранцу, которому нельзя доверять. Однако, несмотря на это, сейчас она вдруг почувствовала, что хочет рассказать ему все о Франческо и Риккардо, его отце.
Люк слушал. Он выглядел заинтригованным, а Козима заметно оживилась, рассказывая историю о том, как она, глупая девушка, влюбилась по уши в женатого мужчину, который не собирался уходить из семьи. Она похорошела на глазах. За час беседы к ней вернулся здоровый цвет лица, и хотя на Козиме была черная одежда, траурный наряд больше не портил ее.
— Видите ли, Франческо был частичкой Риккардо, он полностью принадлежал мне. Он заполнил пропасть в моем сердце, которая осталась после того, как Риккардо объявил, что не признает моего сына и не хочет иметь со мной ничего общего. Тогда меня это просто убило, однако я носила в чреве ребенка, который был только моим. Франческо любил меня. Он бы меня никогда не покинул.
— Он и не покинул вас, Козима. Вы просто не можете видеть, что он рядом.
Она скользнула взглядом по комнате.
— А сейчас он здесь?
— Нет.
— Вы говорили с ним?
— Да, но он мне не ответил.
Она осторожно улыбнулась.
— Не могли бы вы повторить попытку, когда он появится в следующий раз?
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Спасибо. — Какое-то время они сидели в тишине. Однако между ними не чувствовалось неловкости. Они были связаны чем-то, чего другим не понять. — Скажите мне вот что, — наконец произнесла она. — Когда вы утверждали, что бабочка принадлежала Франческо, что именно вы имели в виду?
— Франческо был в траттории. Он играл с пером, прыгая со столбика. А потом у него появилась эта прекрасная бабочка. Когда он подошел ко мне, она перелетела с его руки на мою и оставалась сидеть там до тех пор, пока не показались вы и она не упорхнула на ваше платье.
Козима встала и прошла к своему комоду с зеркалом.
— Бразильский голубой морфо, — сказала она, показывая ему бабочку в овальном стеклянном футляре. — Его любимица. Этот вид встречается только в Бразилии, — сказала она. — Он не водится в Италии.
Люк возвращался в замок бодрым шагом. У него голова шла кругом от мыслей о Франческо. Сейчас он понимал, что единственный видел этого ребенка-привидение. Мальчик всегда держался особняком, словно был отгорожен стеклом от своей матери и других детей, среди которых он играл. Никто ничего не видел, кроме Люка. Было ясно, что Франческо хотел, чтобы его мать знала, что он находится рядом с ней. Теперь, когда ей стало об этом известно, появится ли он снова?
Карадок и Ма сидели на террасе с родителями Люка, попивая вино в меркнущем вечернем свете. Маленькие ночные бабочки и мошкара роились вокруг стеклянных масляных фонариков, слегка ударяясь своими бесцветными крылышками о стекло. Вентура поставила маленькие свечки, которые обычно зажигались во время вечернего чая, по краю террасы, и они мерцали в сумерках, словно светлячки.
— Ну, как все прошло? — с нетерпением спросила Ма.
Люк сел в одно из удобных кресел и зажег сигарету.
— Очень неожиданно. — Он был не в силах скрыть улыбку, появившуюся на лице.
— Ты спас прелестную девицу?
— Возможно, — уклончиво ответил Люк. Отец передал ему бокал вина.
— Ну же, дорогой, не томи нас ожиданием! — воскликнула Ромина.
— Как выглядит их дом? — спросил Билл.
Ромина закатила глаза.
— Да как любой другой итальянский фермерский домишко, милый. Не мешай Люку рассказывать! Я им так горжусь!
— Домик простой, но симпатичный, с него открывается вид на море, — сказал Люк, обращаясь к отцу. Затем перевел взгляд на мать. — И я познакомился с твоим великолепным Панфило Паллавичини.
— Не может быть!
— Может. Он приходится Козиме дядей и женат на знаменитой Альбе.
— Ага, — негромко произнес профессор. — Английская дочка Валентины. Ну что ж, ты определенно попал в нужное место.
— А как он выглядит? — не унималась Ромина, испытывая любопытство.
— Панфило? — Люк пожал плечами. — Думаю, красивый. Длинные седые волосы, крепкое телосложение, то есть такой, каким ты его и ожидала увидеть.
— А когда он приезжает?
— Он не сказал.
— Но он ведь приедет?
— Да, мама, он обязательно приедет.
— Но что насчет Козимы, Люк? — спросила Ма. — Как твои дела с ней?
— Скажем так, она теперь со мной разговаривает.
— Узнаю своего мальчика. Настойчивость и дипломатия, — сказал профессор.
Ма улыбнулась уголками губ.
— Так она больше не будет бросаться в море?
— Думаю, что нет, — сказал Люк.
— Не зарекайся… — предупредил Карадок. — У ее семьи очень невеселая история.
— Козима невезучая, — прибавила Ма.
— Я сочиню собственную историю, вот увидите, — сказал Люк и с удовольствием отпил вина.
Ромина не слушала.
— Перемотай назад, дорогой. Скажи мне, как такое возможно, чтобы самый известный фотограф в Италии жил в простом фермерском доме?
Роза кипела от злости. Уложив детишек в постель, она пошла в свою спальню и стала думать о сегодняшнем вечере. Она вспомнила, как Козима и Люк наконец спустились вниз. Для женщины, которая три года скорбела, ее кузина, конечно же, быстро пришла в чувство. Ее лицо покрылось румянцем, глаза сияли, губы налились и порозовели. Черное платье, казалось, лишь украшало ее и уже не выглядело таким мрачным. Роза видела, как Люк смотрел на ее кузину, его взгляд был таким же нежным, как у любовника. А голос Козимы был интимноприглушенным, словно она благодарила его за ночь страсти. К Люку относились как к старому доброму другу семьи, и никто не вспоминал, что именно Роза первой с ним познакомилась.
— Роза? — Юджин закрыл за собой дверь. — С тобой все в порядке?
— На что это похоже?
— Что случилось?
— Козима!..
Юджин вздохнул, готовясь к очередной ссоре.
— Что бедняжка сделала на сей раз?
— Козима вовсе не бедняжка. Она влюбилась в Люка.
— Тогда ты должна за нее порадоваться.
— Ах, выходит, что я стерва, да?
— Разве ей запрещается любить вновь?
— Конечно же, нет. Только все случилось слишком уж быстро, тебе не кажется? Козима играла на наших нервах как на скрипке на протяжении последних трех лет. Разве ты не понимаешь? Я что, единственный человек в этом доме, который не слеп? Я день и ночь работаю в траттории не покладая рук, пока она преспокойненько ведет бухгалтерские счета. Это отдых по сравнению с тем, что делаю я. Прошло целых три года, три! А она по-прежнему на особом положении!
— Козима не только ведет бухгалтерский учет.
