Запретное влечение (СИ) - Карельская Анна "(Anika)" (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Я крепко сжимаю её холодные пальцы, грея в своих руках. Но на самом деле мне страшно не меньше, чем ей. Хоть я и мужчина, но при одной только мысли о разоблачении мои колени безвольно подгибаются, а желудок скручивает тугим жгутом.
– Нам пора, милая, – шепчу я и оставляю последний поцелуй на её ледяных пальчиках. Миа тяжело сглатывает.
Мы выходим из машины и заворачиваем во двор, минуя наши детские качели и веранду. Я приказываю себе разорвать наши сплетённые руки, но они будто связаны прочными лентами. Украдкой я любуюсь её взвинченным видом, не зная, когда теперь представится возможность ещё восхищаться ею. Тело моё всё ещё хранит на себе её поцелуи, проникновенный шёпот и маленькие царапины её ноготков в некоторых местах. В мыслях слишком отчётливо и ясно видится её образ: растрёпанные кудри, залитые дневным ярким солнцем, и смеющееся лицо, оглядывающееся на меня сквозь многочисленную зелень леса.
Замечаю в её волосах, что были собраны в подобие хвостика, маленький листик. Сердце моё ёкает, пропуская пару виртуозных ударов.
– Эй, – окликаю я сестру, на что она тут же останавливается. Аккуратно вытаскиваю из тёмных прядей улику и верчу в пальцах. – На случай, если обнаружатся ещё, скажешь, что снова взялась за старые привычки и лазила по деревьям.
Она тихо смеётся, но глаза всё так же настороженно оглядываются по сторонам. Да, чёрт возьми, мы дома…
По мере того, как мы приближаемся к порогу, я ловлю себя на мысли, что всё ещё счастлив. Всё ещё жив, пока пальцы мои держат тепло её рук. Пусть страх вонзается под ногти маленькими иголочками, а по венам проносится дикий разряд в тысячу вольт. Я всё ещё с ней.
Буквально с порога в нас чуть ли не врезается Дилайла. С моего лица сходят все краски. Её руки тут же инстинктивно закрывают большое пузико, словно уберегая. Красные глаза и бледное лицо предвещают беду. Боясь даже глянуть на сестру, что судорожно вцепилась в моё плечо, я первым прихожу в себя.
– Надеюсь, ты ещё не рожаешь, тётя? – шутливо спрашиваю я, изо всех сил стараясь придать своему тону непринуждённость.
– Я? Н-нет… – выдавливает из себя Ди. Её нижняя губа начинает подрагивать.
– Что-то случилось?
– Надеюсь, что нет, – тихо произносит женщина и унимает свою дрожь, обхватывая плечи руками. – Мы с твоей мамой, как всегда, повздорили, но это дело обычное.
– Конечно, – киваю вслед за ней. – Родители передали вам наши извинения? Мы совсем забыли про свадьбу наших друзей, вот и умчались ночью, чтобы успеть на рейс.
– Да… да, передали, – хмуря свой лоб, отвечает Дилайла. – Простите, дети, но мне уже пора. Мэтью ждёт меня дома. Я обещала ему устроить сегодня кинопросмотр его любимых фильмов про супергероев. – Тётя натянуто улыбается и, поцеловав в макушку сестру и помахав мне рукой, сбегает с порога дома.
Мы нервно переглядываемся, чувствуя оба, как подкрадывается к нам паника. Большие глаза Мии мечутся, а хватка на моём плече крепнет. Кажется, что ещё немного – и наружу вырвется всепоглощающая истерика.
– Тише, любимая, тише, – успокаивающе шепчу я, притягивая её дрожащее тело к себе. Целую её в висок и глажу по спине рукой, будто мы вернулись в детство, а она переживает из-за очередной содранной коленки. – Ещё ведь ничего не случилось. Мы должны через это пройти, да?
– Но Ди…
– Пойдем, Мими.
Оглянувшись по сторонам и не обнаружив угрозы, я запечатлею на её поранившихся губах лёгкий и тёплый поцелуй, пропитанный невысказанной нежностью. Когда её глаза распахиваются, я вижу перед собой свою сестру: собранную, готовую казаться сильной, хоть внутри и будет невыносимо больно и страшно. Нашу проклятую стойкость духа не сломить, однозначно.
В доме тихо и темно. С кухни не плывут заманчивые ароматы выпечки, а в гостиной, кажется, выключен телевизор. По моей коже бегут мурашки. Чёрт возьми, это больше напоминает избитый детектив, чем реальную жизнь. Когда же мы слышим тихие голоса родителей, то мгновенно оба замираем. Я подаю знак сестре быть тихой и следовать за мной.
Остановившись у входа в гостиную, прижимаемся вплотную к стене, готовясь, к своему стыду, подслушивать разговор. Впрочем, у нас имеется оправдание: мы всего лишь даём себе возможность быть к чему-либо готовыми.
– Франси, зачем ты всё снова преувеличиваешь?! – шипит отец, но тут же снижает свой тон на пол-октавы. – В нашей семье и без того хватает проблем, а ты хочешь их удвоить?
– Но это несправедливо по отношению к ним. Мы не можем и дальше скрывать… этого. Это нечестно. Неправильно, – слёзно бормочет мама, изо всех сил пытаясь совладать с эмоциями.
Слышится тихий всхлип матери и тяжёлый выдох отца. Молчание. Полумрак. К моей руке вдруг прикасаются пальцы Мии, словно льдинки на ощупь, сплетаясь воедино. Сжимаю их в ответ, разделяя её состояние с моим собственным.
– Дорогая, я считаю, ещё не время.
– Не время? А когда же будет это самое время? Возможно, это необходимо именно сейчас. Ведь Дилайла… она считает, что уже давно пора.
– Франси… – взмаливается отец. – Может, она и принимала в этом непосредственное участие, но потакать только её доводам? Ради бога, она ведь вот-вот родит!
– Нет же, Невил, дело не только в этом… Просто она считает, что…
«Проклятая собака!» Возможно, именно эта мысль возникла в тот момент у всех четверых в стенах этого дома.
Толстый Сэм, неуклюжий пёс нашей семьи, торжественно залаял, увидев нас в проходе. Сотрясая воздух своими складками, бульдог кинулся к нам, врезаясь в тоненькие ножки Мии и чуть не сбивая её на ходу. Успев ухватить её за талию, я шепчу ей слова поддержки на ушко и еле успеваю одёрнуть руки, когда из гостиной выходят родители. Вид матери едва ли отличается от Дилайлы, что вылетела от нас ещё десять минут назад. Все мои внутренности скручивает при взгляде на отца, сжимающего пальцами переносицу с потерянным выражением лица, как и у мамы. Казалось, их разоблачили, и теперь они наспех стараются привести себя в порядок и натянуть на лица непосредственные улыбки. Снова завуалированные тайны. Только сейчас подозреваемых стало вдвое больше.
– Вы сегодня рано, – заботливо молвит первой мама, неловко теребя распущенные пряди и собирая их в хвост.
– Рано? Просто мы вернулись со свадьбы и прилетели первым же рейсом домой, – отвечаю я, находясь в неком ступоре. В моей голове крутится множество мыслей, тесня одна другую. Всё же нас не было почти сутки, а фирменный скепсис отца не мог пропустить тот факт, что одежда на нас изрядно измята и совсем не празднична.
– Что же, надеюсь, вы отдохнули хорошо, – протягивает отец и нащупывает в карманах сигареты.
– Раз вы со свадьбы, то, наверное, не голодны? Хотя, где кухня, вы и сами знаете.
Мы растерянно киваем, наблюдая, как отец выходит на улицу, а мама, вежливо улыбаясь, поднимается к себе в спальню.
Глаза моей девочки постепенно наполняются ужасом непонимания и предвестника чего-то плохого. Я тоже чувствую это. Чёртово замешательство холодит кровь. Предчувствие выворачивает нас наизнанку. Полное опустошение и, что самое худшее, абсолютная безысходность. Я вновь привлекаю застывшую фигурку сестры к себе и до отказа в лёгких вдыхаю её цветочный аромат, к которому примешался теперь и запах леса.
И я молю всех Богов лишь о том, чтобы завтрашний день не разорвал наши сплетённые пальцы.
Глава 15.
POV Миа
Сила природы безгранична. Она кроется в каждом листике, чей покой потревожило слабое дуновение ветерка. Во всём живом, что дышит кислородом и всецело зависит от её настроений. А особенно… в нас самих.
Меня всегда поражало, как во многих фильмах любого жанра и содержания события тесно переплетаются с погодой. Если герои счастливы, то непременно будет ярко светить солнце, а когда близка развязка и происходит что-либо драматичное – вдруг нагрянет ливень, чтобы страдания персонажей смотрелись более эпично. Что и говорить, ведь даже в фильмах ужаса, чтобы зрители сотрясались от предвкушения, пускают в ход беспросветный туман. Дело в том, что так ведь и в жизни… У каждого из нас есть события, что вспоминаем с лёгким придыханием, припоминая, что солнце в тот самый день слепило глаза, а сердце рвалось наружу от боли.
