Запретное влечение (СИ) - Карельская Анна "(Anika)" (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Она была неумолима. Не такой, как я себе её представлял. Да, проклятье, представлял я её не раз. Миа разбила своими выходками все мои предположения, фантазии. Всё померкло, когда в свои законные права вступила реальность.
Настоящий транс наших сердец. Полная и самозабвенная эйфория. Дрожь до самых позвонков.
Назовите как вам угодно, но разве будут здесь уместны слова? Все они – ничто по сравнению с ней. С нами…
Чувствую, как уголки моих губ дёргаются вверх. На самом деле здесь всё очень просто: она всецело моя.
Крадучись, осторожно переставляя ноги на скрипучих половицах старого домика, дабы не разбудить спящего ангела, я выскальзываю наружу. Светает. И, мне вдруг думается, что эти сутки пролетели в одно короткое мгновение, стоило мне только моргнуть.
Пребывая в абсолютном воодушевлении, я развожу небольшой огонь и достаю припрятанные наспех овощи и хлеб, чтобы поджарить их на костре. Сквозь массивные кроны столетних деревьев, густого покрывала из листьев, потихоньку пробирается солнце. Маленькие лучи рьяно и уверенно просачиваются в открытые щели, заставляя щуриться, но ещё не грея. Мне хорошо. Мне так чертовски хорошо в это раннее утро. Бывают такие моменты, когда весь груз на время падает с плеч. Рюкзак твоих бытовых проблем будет ждать тебя внизу, но это потом. А сейчас плечи твои не отягощены никакими заботами, они расправлены. Как крылья. И тебе так же легко и свободно, словно ты вспорхнул над землей виртуозной маленькой птичкой.
Вдыхаю полной грудью утреннюю свежесть, едва ощутимую лесную сырость. Такое раннее утро, что солнце только начинает нагреваться, а роса на траве и диких цветах совсем не высохла, корни и стебельки не впитали в себя живительную влагу. Мир просыпается, а вместе с тем природа расцветает и дарит всем нам надежду на лучшее.
Внезапно раздается скрип двери. Несмазанные петли на ней издают скребущий визг, а я оборачиваюсь. Миа робко переминается с ноги на ногу, скрещивая их в неловком жесте. Волосы блестящим каскадом перекинуты на одну сторону, а на ней всего лишь моя толстовка и всё те же джинсовые милые шортики.
Проклятье. Она сведет меня с ума.
Мягкая, тёплая и сладкая на вкус. Когда-нибудь она добьёт меня своими проказливыми выходками, а её большие глаза, что светятся искренней любовью и надеждой, просто станут персональной вендеттой, расплатой за все мои грехи. Однажды.
– Думал дать тебе выспаться часок, – чуть прищуриваясь от солнечных бликов, тихо хриплю я.
– Мне без тебя совсем не спится, – легко улыбается Миа, нежной поступью шагая ко мне ближе своими босыми ногами. По земле и по маленьким веточкам. Ещё несколько хрустящих шажков – и вот, она опускается на бревно напротив и вытягивает ножки вперед, подставляя их солнцу. Запрокидывает голову назад и, определённо, делает это зря: мой взгляд опускается ниже, к её горлу, к которому совсем недавно я припадал губами, к выемке между груди и цепляется за симпатичную родинку чуть выше пупка. Она, конечно же, ловит меня за этим откровенным лицезрением с неприкрытым желанием, чуть цокая языком и смущённо улыбаясь. Снова. Так, что, кажется, губы наши скоро и вовсе потрескаются. От поцелуев, от постоянных улыбок, от этого трепещущего счастья.
– На самом деле, Уилл, смотреть там не на что, – тихо посмеивается она и тянет пальчики к горячему хлебу. Я с удовольствием наблюдаю, как она, спохватившись, дует на хлеб и перекидывает его из одной руки в другую. – Хотя ты у меня слишком вежливый, чтобы признаться в этом.
– Много же ты знаешь о прелестях женского тела, да, Мими? – Сестра кривится. – Поэтому жуй свой хлеб и не неси глупости, – отвечаю я и протягиваю ей наш недопитый сок.
– Уильям Аддерли, вы самый обаятельный лгун, которого мне довелось повстречать, – продолжает резвиться она, потягивая из трубочки остатки яблочного сока. – Вспомни среднюю школу, когда мы вместе выбирали мне бюстгальтер. Ведь ничего хорошего не вышло из этой затеи, верно? Он и сейчас мне почти впору.
– Не хотелось бы вплетать сюда его, но, чёрт возьми, у вас с Колином было совсем всё плохо? Любой любящий мужчина непременно покажет своей партнерше все её прелести, вознесёт на пьедестал.
– Возможно, Колин просто не был любящим мужчиной, – пожимает плечами сестра, немного смущаясь. – Или же он просто не ты, – голос её тих и серьёзен. Глаза медленно поднимаются на меня: шальные, обезумевшие от случившегося, от осознания. Я тяжело сглатываю ком в горле, образовавшийся от любви и снова накрывающего вожделения.
Поднимаюсь со своего места и присаживаюсь на корточки возле её ног. Тёмные, будто соболиный мех, пушистые ресницы сестры опускаются вниз. Смущённо трепещут. А кончики моих пальцев начинает отчаянно покалывать в желании прикоснуться к ней. Повинуясь своим порывам, я касаюсь низа её живота и скольжу по её молочной коже вверх. Медленно и вкрадчиво, боясь спугнуть заветный момент. Чуть распахнутые края толстовки даруют мне возможность любоваться ею. Моей полуобнажённой милой девочкой, дыхание которой начинает сбиваться. Поднимает на меня свои зелёные глаза и пялится, словно запуганный зверек. Подушечки пальцев скользят ещё выше и касаются её горла. Не прерывая взгляда, Миа тяжело сглатывает, и я ощущаю пульсацию под пальцами. Это уже не остановить. Механизм запущен. Мои руки продолжают свой искушённый путь и снова опускаются вниз, но уже изменяя свое направление. Скользя в бок, заползая под край толстовки, мои пальцы сжимают её восхитительную миниатюрную грудь. Красные лепестки её губ раскрываются, выпуская наружу исступлённый вздох. Осторожно сминаю подушечками пальцев горошинку её напрягшегося соска.
Взгляды наши переплетены. И я буквально могу наблюдать, как её зрачки расширяются, темнея от беспамятства.
– Миа, разве я не изгнал из тебя твои комплексы? Мне казалось, то, что мы проделывали ещё несколько часов назад, должно было убедить тебя в том, что ты куда более желанна и соблазнительна, чем остальные девушки, – охрипшим от возбуждения голосом шепчу я. В игру включаются пальцы другой руки и накрывают её вторую грудь. Мими подавляет рвущийся наружу стон, закусывая изо всех сил свои губы.
– Уилл, я…
– Что? Снова считаешь, что я лгу? – перебиваю я и усиливаю натиск. Она отчаянно старается ухватить ртом толику воздуха.
– Я люблю тебя. Но я не глупа, чтобы соединить все связующие нити… ах… чёрт… – Глаза снова прикрываются на один короткий миг, но затем вновь широко распахиваются. – Все твои прошлые пассии и Розали… прости, Уилл, но я не могу отделаться от мысли, что Розали лучше меня в постели. Что кто-либо доставил тебе куда больше удовольствия, нежели я.
Я застываю. Медленно отстраняюсь от сестры и внимательно изучаю эмоции, играющие сейчас на её лице. Проклятье. Протяни этим женщинам только один палец – и они тут же съедят всю твою руку. Дай хоть малейший повод – и они раскрутят из пустяка целый остросюжетный роман. Вечные выдумщицы, чёртовы скептики с неиссякаемым потоком комплексов и клубком запутанных мыслей.
Так и сейчас, когда всё моё сердце готово разорваться на куски от распирающей его любви, в её маленькой головке творится полный бедлам. Тяжело выдыхаю и сажусь на землю рядом с бревном, на котором восседает Миа.
– С чего ты вообще взяла, что с Розали у меня что-то было? Да, она пыталась забраться ко мне в штаны, но я всегда оказывался проворнее её, – горько усмехаюсь я, запуская пальцы в свои растрёпанные пряди волос. – Иди ко мне, девочка. – Я протягиваю к ней руки и мягко улыбаюсь её озадаченному виду.
Сестра опускается ко мне на колени и осторожно прикасается пальчиками к моему лицу. Я едва заметно вздрагиваю.
– Знаешь, тебе незачем волноваться. Просто я не уверен, что до тебя у меня вообще кто-либо был.
– Ты что, девственник, Уилл?
Я хрипло смеюсь ей в шею, стараясь подавить в себе желание и перестать наслаждаться её ошеломлённым видом. Наивными большими глазами, в которых застыло сейчас знакомое любопытство.
– Но вчера… я… я не понимаю, – смущённо бормотала Миа, отчаянно преодолевая попытки смятения. Пусть моя сестра была капризной девчонкой, что являлась смесью чистого упрямства и уверенности в своей правоте, сейчас же передо мной была робкая девушка, которая пятила взгляд и краснела. Щёчки её порозовели, а особенно неуёмные пряди выбились ей на лицо. Грудь мою сдавило чем-то тяжелым. – Мне казалось, девственники не умеют проделывать такое.
