Игроки и жертвы (СИ) - Костадинова Весела (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
- Да твою ж то мать! – Илона забрала карту Кирилла и кивнула ему. – Все, свободен. Один комментарий, Кир! Один! Но так, чтобы они слюнями подавились, ожидая развития сюжета.
Кирилл коротко кивнул, будто обретя уверенность в последнюю секунду. Его лицо приняло привычно холодное выражение, но на прощание он бросил на меня взгляд, в котором мелькнуло что-то неуловимое — смесь сожаления и решимости. Он развернулся и вышел, его шаги прозвучали приглушённо и быстро затихли за дверью.
Илона, держа карточку между пальцами, посмотрела на меня с едва сдерживаемым раздражением и усталостью.
— Агата, ты понимаешь, что сейчас нам нужны не эмоции, а действия? Да, он накосячил. Причём основательно. Но если ты хочешь выбраться из этой клоаки без полной потери себя — научись принимать то, что приносит пользу. В этом нет слабости, — её голос стал мягче. — Это просто часть игры, понимаешь?
Я молча кивнула, чувствуя, как её слова отдаются где-то глубоко внутри. Илона вложила карточку в свою сумку, словно вопрос был решён раз и навсегда.
— Ладно, значит, ты пока отдыхай, приводи мысли в порядок, а мне пора устроить этим «доброжелателям» правильное представление, — сказала она с усмешкой. — Вечером ты увидишь ещё более… подготовленного Кирилла.
С этими словами она направилась к выходу, оставляя меня наедине с сумбуром мыслей, который был и незакрытой болью, и какой-то, пусть и слабой, но надеждой на выход.
18
Илона вошла с гордой улыбкой, словно возвращалась из победоносного похода. На её плечах и руках висело столько пакетов и сумок, что казалось, они едва не перетягивают её к земле, но она, как всегда, выглядела абсолютно невозмутимой. Пакеты были из разных дорогих бутиков, с логотипами известных брендов, и выглядели так, будто внутри хранились настоящие сокровища.
- Ну, дорогая, разбирай шмотье, - она бросила все богатство рядом со мной на диван и сама упала рядом. В очередной раз я удивилась, как она умудряется даже уставшая выглядеть на все сто. У нее даже белое платье выглядело так, словно она только что его надела.
- Ты не переборщила? – подняла я брови, садясь на диване.
- Я была сама скромность, - отозвалась она. – Кир этих трат даже не заметит, а сколько тебе всего понадобиться – я вообще не ебу!
- Илон, у меня дома вещей достаточно…
- Только до дома ты в ближайшие пару недель не доберешься, - отозвалась она, сбрасывая туфли на тонком каблуке и массируя ноги. – Там сейчас столько журнашлюх дежурит, что можно смело пресс-конференцию организовывать. Давай, примеряй. Я по себе мерила, должно подойти.
Надо отдать должное Илоне, она не покупала ничего лишнего – несколько строгих, элегантных платьев, туфельки и босоножки, все яркое, стильное, оттенка драгоценных камней, удивительно подходящих к моим рыжим волосам и зеленым глазам. Но в основном вещи были повседневные, удобные для носки не на публике, а дома или на улице. Несколько комплектов белья – тут Илона выбрала под стать себе – дорогое, кружевное, нежное и шелковистое.
- И как? – спросила она, подняв бровь.
- Отлично. Меня пугает твоя способность видеть меня насквозь.
- Вот поэтому я - политтехнолог, а ты – советник. Ты видишь политические нити, а я - кризисный менеджер.
- Илон, верни мне мой телефон.
Она посмотрела на меня с сомнением.
- Илона, ты только что напомнила мне, что я – помощник. У меня есть свои обязательства перед своей командой и своим начальником.
- С твоим начальником сегодня говорил Кир.
У меня похолодело в груди.
- Я уволена?
- Нет. Ты теперь лицо его компании.
- Что?
- Что слышала. Мы объединили штабы. На следующей неделе, как будешь готова, встретишься с вашим Максимом. Толковый мальчик, кстати.
- Илон… я понимаю, что мой мозг сейчас соображает плохо, но что ты творишь?
- Агата, удар нанесенный по Киру и тебе, ударил и по Кротову. Мы или вместе потонем, или вместе выплывем. Переговоры были сложными, Киру сегодня снова понадобится твоя скорая медицинская помощь – когда увидишь не удивляйся. Но он, кстати, в отличие от тебя – молодец. Красиво журнаблядей уделал.
— Телефон, Илона! — жестко приказала я, сдерживая гнев.
Она слегка приподняла брови, удивлённая моим тоном, но, помедлив, достала из сумочки мой телефон и, небрежно подбросив, передала вместе с зарядкой.
Более сотни непринятых вызовов, почти две сотни сообщений во всех мессенджерах. Гора писем на почте, как личной, так и рабочей.
- Там запросы на интервью, - покачала головой Илона. – И приглашение в полицию на опрос.
- Опрос или допрос?
- Пока это опрос, но будешь готова и к худшему. Они хотят собрать информацию о произошедшем, составить картину событий. По факту совершения в отношении тебя уголовного преступления по ст. 131 Ук РФ.
- Суки, быстро работают! Так бы да в реальной жизни!
- Когда тебе ускорение серьезные люди придают – еще не так забегаешь. В понедельник подашь заявление о нарушении неприкосновенности личной жизни. Кирилл это сегодня сделал.
- Когда будет… опрос?
- В следующий вторник.
- Кир знает? – я сама секлась на мгновение, осознав, что впервые назвала Кирилла коротким именем.
- Знает. И готов ко всему. Его жизнь и свобода теперь в твоих руках.
Я невольно задержала дыхание. Только сейчас до меня дошёл истинный смысл её слов: жизнь и свобода Кирилла действительно зависят от моего решения и от того, что я скажу во время этого «опроса». Слова Илоны звучали почти холодно, но я чувствовала, что за ними скрывается глубокое понимание ситуации, что она заранее просчитала все возможные исходы и варианты.
- Нет, - медленно покачала я головой, - не в моих. В твоих. Ты же все уже просчитала, так, подстраховалась? Ты объединила штабы, ты отправила мою семью в его дом, ты показала мне все последствия того, что будет, если я дам «неправильные» показания. Крушение моей жизни, жизни моей семьи, а теперь и тех, с кем я работаю. Ты отлично играешь на эмоциях, Илона, защищая задницу Кира. Скажи, ты хоть немного сочувствовала мне или все это тоже игра?
Илона молча выслушала мою тираду, её лицо оставалось спокойным, но я заметила, как в глазах мелькнула тень — может быть, сожаления, может быть, усталости. Она тяжело вздохнула и, прищурившись, взглянула на меня с какой-то странной смесью твёрдости и едва уловимого сочувствия.
— Агата, — начала она тихо, — если бы я не уважала и не сочувствовала тебе, я бы не сидела здесь, пытаясь хоть как-то вытащить тебя и твоих родных из этого кошмара. Думаешь, мне доставляет удовольствие защищать Кира? Ты серьезно считаешь, что я не знаю, что могут сделать люди, обладающие безнаказанностью и вседозволенностью? Ты думаешь я за свою работу с такими не испытывала на себе их давления? Не знаю, что такое, когда тебя облапывают грязные руки? Как тебя в глаза называют шлюхой и проституткой? Как вызывают на допросы, пытаясь наизнанку вытащить все грязное белье? Мы живем в мире доминирующих мужчин, Агата, и это – данность. И нам приходится в нем выживать. Как умеем, как можем. Что бы ты не считала и не думала: Кир – это еще не самый отмороженный человек, у него совесть есть и эмоции, хотя он давно научился их прятать в себе. Сейчас у тебя все рычаги давления на него есть. Вопрос в том, сможешь ли ты ими воспользоваться или снова будешь грязнуть в своих обидах и боли. Нет. Не спорю, жертв жалеют, им сочувствуют….и их – презирают. А вот сильных – не любят. Вопрос в том, что ты сама от себя хочешь: чтоб тебя лицемерно жалели, но при этом за глаза злословили, что сама виновата, или чтоб тебе завидовали!
— Илона, — прошептала я, не зная, хочу ли продолжить, но понимая, что мне нужно это сказать, — тебе не кажется, что иногда это слишком… что мы ломаем себя, чтобы угодить их правилам, выживаем, будто в тисках, потому что другого пути нет?
- Другого пути нет. Поэтому и советую тебе цинизма набраться. И с Киром начать взаимодействовать. Самое неприятное – страх перед ним – ты уже убила. Теперь дело за малым, попробовать работать на равных, как партнеры. Стать, как и он – фигурой, а не пешкой. Игроком, а не жертвой.
