Зови меня Златовлаской (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна (чтение книг .TXT) 📗
— Дашу, — подсказала я.
— А гнобя Дашу, они сбегают от своих проблем и кажутся себя не таким уж дерьмом.
— Да, но ведь были ребята, которые поначалу помогали ей, а потом просто забили и стали наблюдателями. Как на такое можно просто смотреть?
— Они поняли, что не могут остановить тех, кто ее травит. И сами не захотели быть на ее месте. Инстинкт самосохранения. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
— Но ведь если бы они сплотились и сообща дали отпор, думаешь, ничего бы не вышло?
— Все не так просто, Саш. Знаешь, как-то в начальной школе я сам был свидетелем травли. Была у нас одна девчонка, странная, музыкой какой-то увлекалось, нам это было непонятно. И глаза были какие-то пугающе большие, как у жабы, навыкате. Ребятам этого было достаточно, чтобы докопаться. И вот помню, стоим мы как-то возле школы, она одна, нас много, и все ей по очереди в лицо гадости говорят, обзываются. А она, знаешь, не из пугливых была, отвечает, огрызается. А я нахожусь среди ребят и думаю, что мы толпой против нее одной прем. И так стыдно стало. Ведь она девчонка и не боится. А я, пацан, стою, поддакиваю ее обидчикам, хотя понимаю, что это несправедливо. Потому что боюсь. Боюсь, что подумают обо мне одноклассники. Боюсь, что вместе с ней станут травить меня.
— Чем все кончилось?
— Да ничем, пообзывались да разошлись. Я так и не вступился за нее. До сих пор стыдно. Но мы тогда малышней были, ничего более подлого не могли сделать. Травили просто и открыто. А чем дети старше, тем изощренней становится травля: физическое насилие, моральное унижение, пошлые шуточки и намеки, — Стас грустно вздохнул.
— Я так понимаю, в случае с Дашей до физического насилия не доходило.
— Надеюсь, и не дойдет, — ответил Стас.
Затем мы сменили тему, но я еще долго думала о Даше, радуясь тому, что у ее мучителей есть границы, за которые они не заходят: не трогают ее, не бьют. Тогда я еще не знала, что любые границы условны и что пересечь их порой не составляет труда.
После катка Стас вызвался меня проводить, и я согласилась. Мы шли мимо замерзших деревьев, поеживаясь от холода, который время катания не так сильно чувствовался, а сейчас поднявшийся ветер усилил его в стократ.
На подходе к моему дому, пересекая узкую дворовую дорогу, мы услышали тихий жалобный писк. Это был маленький серый котенок, который, прихрамывая, шел к нам, качаясь на ветру. Зрелище было очень жалкое. Малыш был совсем крошечным, и его большие синие глазки-пуговки с немой мольбой смотрели на нас.
— Ой, малюська, чего ты тут один? — ласково проговорил Стас, аккуратно подхватывая животное.
— Замерз, наверное, — предположила я.
— Конечно, замерз, и лапка повреждена, — сказал Стас, осматривая котенка. — Саш, его нельзя здесь оставить, он раненый и голодный. Но я не могу его к себе взять, я на съемной квартире с парнями живу. У нас в договоре аренды прописано "никаких животных". Нарушу, нас всех оттуда выпрут.
Я растерялась. Конечно, оставлять котенка умирать на улице было бы жестоко. Но мне с самого детства не разрешали таскать животных домой. Дело было в том, что, будучи маленькой, я вот так пожалела одного щенка, а потом подхватила от него лишай. Мама тогда не на шутку напугалась и раз и навсегда запретила мне притаскивать домой бездомных животных.
Услышав об этом, Стас сделался очень задумчивым. А потом, спрятав котенка под куртку, достал телефон и стал кому-то звонить.
"Ты дома?", "Тут короче очень срочно, можно мы к тебе с Сашкой зайдем?", "Хорошо, скоро будем", — услышала я его фразы.
— Пошли обратно, у Ревкова кота накормим, — сказал Стас.
— Мы что, к Владу идем? — растерялась я.
— Ну да. К тебе Кузю нельзя, ко мне тоже. А Владос разрешит, он добрый.
— Но ты ничего не сказал ему про кота, — напомнила я.
— Конечно, нет. Если бы сказал, он бы точно не разрешил. А как увидит Кузю, сразу растает.
— Почему Кузя? — улыбнулась я.
— А почему нет? Хорошая же кличка.
Влад жил в пятнадцати минутах ходьбы от меня, в элитной восемнадцатиэтажке. Мы позвонили в домофон. Ничего не ответив, он открыл нам дверь. Попав в подъезд, я удивилась, как в нем светло и чисто. Подъезды всегда ассоциировались у меня с неприятными запахами, серостью и мигающим светом. А в этом было уютно.
Когда мы вышли из лифта, Ревков ждал на пороге с открытой дверью. На нем были серые спортивные штаны и черная футболка. При взгляде на него мое сердце екнуло.
— У меня отец сегодня приехал. Спит после самолета, поэтому экскурсию по квартире делать не буду. Давайте на кухню.
Мы со Стасом скинули обувь и куртки. Стараясь не шуметь, прошли на кухню, и Влад закрыл за нами дверь. Кухня была просторная, в стиле хай-тек. Почти вся мебель была глянцевой, а на полу лежали плитка в виде черно-белой шахматки.
Наконец Влад заметил котенка, которого Стас плотно прижимал к себе.
— Это что еще за живность? — вскинул Ревков брови.
— Познакомься, это Кузя, и он будет у тебя жить, — широко улыбаясь, заявил Стас.
— Ты че, с головой поссорился? — лицо Влада вытянулось.
— Братан, выручай. У Сашки мать ни в какую не разрешит, она в детстве лишай подхватила. А у меня сам знаешь, какая ситуация. Иначе бы уже давно домашнее животное завел.
— Тебе бы подругу завести, а не домашнее животное, — съязвил Влад. — Совсем уже крыша едет. Где я его, по-твоему, отставлю?
— Да это ненадолго, Владос, на пару дней, максимум неделю. Сегодня у тебя переночует, завтра я его к ветеринару свожу. А потом сразу объявление в Инете кину, чтоб пристроить в хорошие руки.
Влад, прислонившись к подоконнику, в раздумьях переводил взгляд с кота на Стаса, потом на меня, и так по кругу.
— Как ты достал уже со своей добротой, Мишутин. Честное слово. Даю тебе неделю, иначе потом твой Кузьма пойдет обратно гулять, — наконец согласился Влад.
Стас радостно благодарил друга, обещая, что за неделю все разрулит. Влад вышел из кухни, а вернулся с большой картонной коробкой в руках. Кинул туда полотенце, а сверху положил котенка, который потихоньку начал осваиваться. Затем он достал из холодильника молоко и, налив его в пластиковую миску, поставил перед Кузей.
Кот принюхался, снял первую пробу языком, а потом жадно залакал белую жидкость. Мы все невольно залюбовались этой милой и умиротворяющей картиной.
Неожиданно у Влада зазвонил телефон, и я успела заметить на экране слово "Кира". Он взял трубку и отошел в другой конец кухни. Наверное, если бы отец Влада не спал, он бы вышел в другую комнату, но сейчас ему пришлось разговаривать здесь.
Мы со Стасом стали гладить Кузю, аккуратно передавая его друг другу по очереди. Влад говорил тихо, но я все равно невольно слышала их разговор, точнее его ответы. Судя по тону общения, Кира была чем-то недовольна. Влад отвечал ей сдержанно, но я видела, что он напряжен. Вскоре Кира в трубке стала кричать. Я поняла это по тому, что ее голос стал слышен даже нам.
Ни с того ни с сего Влад взял и отключил телефон, оборвав ее на полуслове. Потом он развернулся к нам и предложил чаю. Мы согласились. Пока Влад доставал посуду и ставил чайник, его телефон вновь зазвонил. Он выключил звук и положил телефон на стол.
Во время чаепития она названивала ему раз двадцать. Я видела это по вновь и вновь загорающемуся экрану телефона. Влад тоже это заметил, однако с непроницаемым лицом продолжал пить чай и общаться с нами.
— Сашку сегодня на коньках учил кататься, — похвастался Стас, обнимая меня за шею.
Я заметила, как внимательно взгляд Влада проследил за рукой Стаса, которая лежала на моих плечах.
— А ты не умела, что ли? — улыбнулся Влад, переводя глаза на мое лицо.
— Нет, страшно было.
— Ну, правильно, надо идти туда, где страшно, — одобрительно кивнул Влад. — Только там прогресс.
Еще немного поболтав, мы попрощались с Владом, и Стас снова пошел провожать меня домой.
