Старинный орнамент везения - Корсакова Татьяна Викторовна (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Все, она выпустила пар, и плавающий перед глазами розовый туман начал рассеиваться. В обрывках тумана Липа увидела удивленное лицо Чернова.
– Ну, Олимпиада Витальевна, вы и выражаетесь! – сказал он со смесью укора и восхищения.
– Отвали, – Липа безнадежно махнула рукой и с гордо поднятой головой удалилась на кухню, хлопнув дверью с такой силой, что задрожали стекла, а кошка Машка, испуганно мяукнув, метнулась за холодильник.
Какое-то время из прихожей доносились голоса: визгливо-возмущенный Марины и успокаивающий Чернова, а потом хлопнула входная дверь, и наступила тишина. Убрались, слава тебе, господи! Вода в кастрюльке почти выкипела, Липа добавила из чайника, выудила из морозильника сосиски.
– А у вас африканский темперамент. – За спиной зашуршали пластиковые пакеты, значит, любимый соседушка вернулся. Проводил свою выдру и пришел трепать ее, Липины, нервы.
Зубами она содрала с сосиски оболочку, зашвырнула сосиску в микроволновку, сказала, не оборачиваясь:
– А у вас в сердечных подругах редкостная сука.
За спиной послышалось многозначительное хмыканье, а потом Чернов спросил:
– И давно вы знакомы с Мариной?
– Не ваше дело. Я же не задаю вам никаких вопросов!
– А хочется?
Липа обернулась, сказала, глядя прямо в наглые глаза-незабудки:
– Мне хочется только одного, чтобы меня оставили в покое.
– Кто? – Он не отвел взгляд, рассматривал ее внимательно и сосредоточенно, точно силился понять что-то очень важное.
– Вы и ваша… подруга.
– Марине было что-то нужно от вас?
– Да.
– Что?
– Сущий пустяк, эта квартирка.
– Понятно. – Он вдруг потерял к ней всякий интерес, принялся разгружать пакеты. На свет божий появились такие деликатесы, что у Липы громко заурчало в животе. Из-за холодильника выбралась кошка Машка, уселась перед Черновым, заискивающе мяукнула.
– Не присоединитесь к трапезе? – он широким жестом обвел стол, заваленный продуктами.
Липа гордо вздернула подбородок.
– Спасибо, не хочу.
Предательница Машка хозяйку не поддержала, запрыгнула на табурет, деликатно потрогала лапой завернутый в целлофан кусок ветчины и преданно посмотрела на Чернова. Липа вздохнула, даже кошка против нее. Ничего, сегодня же вечером она накупит всяких вкусностей: и ветчины, и блестящих испанских маслин, и яблок, и сыра, и плитку горького шоколада, и, может быть, даже бутылку белого вина…
– Вода. – Чернов отрезал от ветчины тонкий ломтик, притянул мурлычущей от предвосхищения Машке.
– Что? – усилием воли Липа отвела взгляд от буржуйских разносолов.
– Ваша вода уже давно кипит. – Сосед разрезал вдоль хрустящий французский рожок, положил на одну половинку здоровенный ломоть ветчины, на вторую – янтарно-желтый сыр с нереально большими дырками.
Липа торопливо отвернулась, сыпанула в кастрюльку горсть макарон, накрыла крышкой.
– Как ваш нос? – Чернов смачно хрустел французской булкой, но при том не желал оставлять ее в покое.
– Все в порядке.
– Кошмары больше не снились?
– Нет.
– Вы знаете, на востоке очень внимательно относятся к сновидениям, считают, что это зашифрованные послания подсознания и, если их разгадать, можно решить много проблем.
– У меня нет проблем.
– Кошмары – уже проблема.
– Один раз не считается. И вообще, я не нуждаюсь в психоанализе, моя лучшая подруга психиатр.
– Тогда, может быть, есть смысл к ней обратиться?
– Мне?!
– Ну, это же вам снятся кошмары и мерещится всякая ерунда.
– Ничего мне не мерещится! – Желание запустить в соседа кастрюлькой с макаронами было велико, но Липа сдержалась – не хотелось готовить завтрак заново.
– Мерещится, – упрямо повторил он. – Сегодня ночью вы приняли меня за кого-то другого, называли Котом и грозили прирезать, если я от вас не отстану. Кстати, что это за персонаж такой? У вас с ним давние счеты?
– Это всего лишь кошмар, – сказала Липа и промокнула полотенцем выступившую на лбу испарину.
– Я бы на вашем месте не был таким легкомысленным.
– Вы не на моем месте. – Она выложила макароны на тарелку, плюхнула сверху сосиску и вышла из кухни. Она поест на крыше, на свежем воздухе, а главное, в одиночестве.
Не получилось. Через пару минут на крыше нарисовался сосед, уселся напротив, закурил. Липа чихнула, едва не подавившись сосиской.
– Будьте здоровы, Олимпиада Витальевна, и приятного аппетита.
– Вы меня преследуете? – в отчаянии спросила она.
– Нет, с чего вы взяли?
– Тогда, что вы делаете на моей крыше?
– На вашей крыше?! Олимпиада Витальевна, вы, наверное, запамятовали, согласно постановлению суда терраса отошла вашему бывшему супругу. Так что это не я, это вы на чужой территории.
– То есть вы хотите сказать, что выход на крышу мне теперь заказан? – Липа еще раз чихнула. – Да загасите вы, ради бога, сигарету!
Чернов равнодушно пожал плечами:
– Заметьте, не я начал раздел территории. Это вы откопали топор войны, когда лишили меня возможности наслаждаться камином и аквариумом.
– А если я верну вам такую возможность? – хорошенько подумав, спросила Липа.
– Тогда можете пользоваться моей крышей в свое удовольствие. Я человек нежадный.
Липа дожевала сосиску, к макаронам даже не притронулась: во-первых, они были недоварены, а во-вторых, она забыла их посолить.
– Договорились! – Заключать соглашение с узурпатором и самозванцем Тимофеем Черновым не хотелось, но логика и здравый смысл подсказывали, что компромисс – это самый разумный из всех имеющихся вариантов. Прежде, чем начинать активнее боевые действия, надо получше изучить противника. Может, и не стоит сейчас звонить Николаю Станиславовичу, а для начала присмотреться к господину Чернову, нащупать его слабые стороны? Вот, к примеру, факт его знакомства с женой бывшего владельца квартиры настораживает. Совпадение? Что-то не очень верится.
Пока Липа домучивала свой завтрак и ломала голову над тем, как лучше поступить, Чернов ушел, но стоило только слегка расслабиться, как на крышу вполз опьяняющий аромат свежесваренного кофе, а следом – Чернов. В руках он держал поднос с дымящимися чашками и маленькой коробкой шоколадных конфет.
– Я думаю, нам стоит отметить наше перемирие. – Он поставил поднос на столик. – Разрешите угостить вас настоящим мадагаскарским кофе?
Липа хотела было решительно отказаться, но принюхалась, как давеча предательница Машка принюхивалась к ветчине, и неожиданно для себя сказала:
– Спасибо.
– Я взял вашу посуду. – Чернов придвинул к ней чашку и коробку конфет.
– Я вижу.
– Обещаю, что сегодня куплю свою.
Липа сделала маленький глоток, блаженно зажмурилась, – а ведь Чернов оказался совершенно прав насчет кофе. Этот, мадагаскарский, не идет ни в какое сравнение с ее собственным. Был бы он еще сладким.
– Я не клал сахар, – Чернов точно читал ее мысли, – попробуйте конфеты, они очень вкусные и достаточно сладкие.
Укоряя себя за малодушие, Липа потянулась за конфетой. О-хо-хо, купилась, как кошка Машка, – на кофе и шоколадку. Это все от голода. Нужно срочно пополнить запасы провианта…
Тим наблюдал, как девчонка уплетает уже третью по счету конфету, и думал, что выбрал правильную стратегию. Кнутом такую нельзя. Такую лучше задабривать пряниками или вот – шоколадом. Не зря Коляныч любит повторять, что доброе слово и крокодилу приятно. Для начала надо девочку приручить, прикормить, если потребуется, а уж потом можно решать, как с ней поступить дальше. Время еще терпит, первый шаг он уже сделал. Может быть, получится обойтись малой кровью или вообще без крови. Потому что, несмотря на то что девчонка хорохорится, сломать ее не составит особого труда, а ломать, честно говоря, не хочется. И не потому, что она ему симпатична. Отнюдь, она вредная и сварливая и ни за что не сдастся без боя. Просто ему ее жалко. За сварливостью и вредностью прячется неприкаянность. Он знает, он научился чувствовать такие вещи, он и сам очень долго был неприкаянным.
