Закон подлости (СИ) - Риз Екатерина (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
- Да? - весьма заинтересовался Дмитрий Александрович. И порадовался: - Это очень хорошо.
Его пальцы вцепились в пиджак, притянули Машу ближе, и Харламов снова её поцеловал. Не реагировать или не отвечать на его поцелуй было невозможно, и сымитировать растерянность и удивление не получилось бы при всём старании. Потому что она ждала его поцелуя. Они стояли посреди улицы, время приближалось к полуночи и прохожих было мало, а они стояли близко-близко, тихо переговаривались о своём, и Маша очень остро ощущала его близкое присутствие. Когда Харламов разглядывал её, смеющимися глазами, наклонялся к ней, что-то шептал, она чувствовала его, кажется, каждой клеточкой своего тела. Вот только разум боролся, отталкивал, пытался отрезвить, и говорил вполне трезвые и логичные вещи. Но волнение, не суматошное, а понятное, женское волнение, на уровне самого древнего природного инстинкта, к разуму прислушаться не давало. И когда Харламов целовал её, этот инстинкт затапливал и лишал воли. Вот только даже через волнение и лёгкий дурман, Маша понимала, что Дмитрий Александрович играет с ней. Просто пришло время другой игры, которая занимает его по-своему. А она не может ему отказать. Почему-то не может.
Всё-таки первой отстранилась, почувствовав, что задыхается. Глаза открыла и поняла, что Дима её разглядывает. Пришлось его толкнуть в бок. Попросила:
- Не смотри.
Он рассмеялся. Потом оглянулся через плечо, услышав на дороге цокот копыт. Загулявший извозчик на украшенной для настроения туристов повозке, подгонял каурую кобылу. Харламов негромко свистнул и махнул ему рукой.
- Отец, подбрось до центра.
Маша дёрнула его за руку.
- Ты что?..
А Харламов потянул её за собой, к остановившейся карете. По крайней мере, Маша решила для себя, что это карета, светлая, с лентами и бантами, похожая на свадебную. Извозчик проехал бы мимо, вряд ли в это время суток ему хотелось работать, но крупная денежная купюра, что Дмитрий продемонстрировал, подействовала, и карета остановилась прямо перед ними. Харламов Маше руку подал.
- Да вы романтик, Дмитрий Александрович, - попыталась поддеть его Маша.
Он сел рядом с ней, извозчик дёрнул поводья, и карета бодро поехала по дороге. Лошадь фыркала, пряла ушами и взмахивала пышным хвостом. А от звонкого стука копыт сердце захлёстывал детский восторг. И Маша поймала себя на том, что улыбается. Дима присматривался к ней, потом руку на спинке сидения вытянул, обнимая Машу. Пальцы забрались в её волосы, коснулись затылка, и он буквально заставил Машу повернуть голову. Встретил её взгляд, полный сомнений, но когда он наклонился к её губам, она не отодвинулась, даже попытки не сделала. Напротив, ответила на поцелуй и даже обняла. Потом, правда, головой качнула, зажмурилась.
- Что я делаю?
- Я бы сказал, как есть, но вряд ли тебя это обрадует.
- Дима…
Он довольно прищурился.
- Мне нравится, как ты произносишь моё имя. Без приставки “мерзавец”.
- Перестань.
Он обнял её, без лишней трогательности и нежности, подбородком упёрся в Машин затылок. А она первые несколько секунд ощущала скованность, но потом легкомысленно отмахнулась от сомнений, настороженности, чувства недоверия, и позволила себе расслабиться, даже глаза закрыла, прислушиваясь только к стуку копыт, биению сердца в груди Димы и собственному дыханию. Он больше не держал её, сидел, раскинув руки на спинке сидения, и смотрел в сторону. Только подбородком ещё раз потёрся о Машину макушку. Он о чём-то размышлял, а Маша вдруг задумалась, о чём именно он думает. Это вдруг показалось очень важным, но знала, что спросить не осмелится.
Их довезли до проспекта, извозчик натянул поводья, лошадь остановилась, махнула хвостом и фыркнула. Дима поднялся, руку Маше подал, а мужчине на козлах протянул обещанную купюру.
- Спасибо, отец. Девушке понравилось. Маня, тебе понравилось?
Маша не ответила, подошла к лошади, осторожно протянула руку, боясь погладить. Животное повернуло большую голову, с интересом на Машу взглянуло, ткнулось тёплым носом в её ладонь. Маша улыбнулась и уже смело погладила.
- Не хотите шампанского? – услышала она глухой голос извозчика. – От молодожён осталось.
- Закон нарушаешь, отец? Торгуешь в ночное время?
- Не хотите, как хотите, - обиделся мужчина. Но Харламов его успокоил:
- Мы хотим. А если надо и отмажем. Давай своё шампанское.
Дима отвёл Машу на тротуар, карета поехала дальше, стук копыт эхом отдавался на опустевшей ночной улице. А Дмитрий свою добычу продемонстрировал.
- Шампанское.
- Предлагаешь пить на улице из горла?
- А что, по-твоему, это уже не романтично?
Маша улыбнулась, а вместо ответа огляделась. Вокруг ни души. Правда, в конце улицы простор и свет, площадь Победы.
Раздался глухой хлопок, Харламов бутылку от себя подальше отодвинул, из горла пролилось немного пены и шампанского.
- Дамы вперёд, - сказал он, протягивая Маше бутылку.
Она её приняла, но на Диму взглянула в сомнении.
- Нам завтра в суд не надо?
- Не надо, - успокоил её Харламов. И поторопил: - Пей.
Маша головой качнула, смеясь над самой собой. Но шампанского всё-таки глотнула. В нос ударили пузырьки, Маша захлебнулась и тут же рассмеялась. Вернула Диме бутылку. Он наблюдал за ней с довольной улыбкой, тоже сделал пару глотков. Правда, тут уже поморщился.
- Дрянь. Не везёт мне сегодня с выпивкой.
- Что ты ожидал получить от паркового каталы?
- Ты права.
Он обнял её за плечи, и они пошли в противоположную от площади сторону. Улица была хорошо освещёна, под ногами плитка, похожая на старинную брусчатку, над головой чугунные фонари, а впереди, в сквере, шумели липы. И идти было хорошо и приятно, дышалось легко, настроение непонятное, не радостное и расслабленное, скорее, какое-то бездумное. А под тяжёлой мужской рукой приходило спокойствие. Возможно, это было ошибкой, Маша даже говорила себе, что совершает ошибку, каждый шаг ведёт её не в ту сторону, всё дальше от Стаса, но она шла и дышала, дышала полной грудью. И пьянела от этого воздуха, а не от шампанского, которое пила маленькими глотками.
- Куда мы идём?
- Гуляем, - ответил Харламов. На Машу посмотрел. – Ты устала?
- Нет. Просто интересно, куда нас эта дорога заведёт.
- Куда-нибудь да заведёт. По-другому не бывает. Знаешь, я недавно поймал себя на мысли, что редко бываю на улице. Если только хожу от машины и к машине.
- А как же особняк твоей сестры? – не удержалась Маша от иронии.
Дима хмыкнул.
- Я же там на садовой скамейке вечера не провожу. А тебе нравится?
- Что? – не поняла она и даже насторожилась.
- Дом. Дом понравился?
Наверное, в этом вопросе был особый умысел, и его тень Маша даже сумела уловить. И поэтому сказала:
- У меня такого никогда не будет.
Дима, не скрываясь, рассмеялся.
- Не факт.
- Ты специально?
- Я не про Стаса. Но у тебя тоже может быть такой дом.
Маша решительно качнула головой.
- Нет, не хочу. Что мне в нём делать? С тоски умереть можно.
Его рука прошлась по её плечу.
- В этом ты права.
- К тому же, - Маша взяла Харламова под руку, - мы, в смысле, я, люди, простором не избалованные.
Дима рассмеялся, но тихо, будто пытался скрыть от Маши это. Голову закинул, даже зажмурился. Но она всё равно продолжила, с ноткой язвительности:
- В провинции, Дмитрий Александрович, знаете ли, подобное редко встретишь. А уж куда нам, с нашими рабочими зарплатами. Одно слово: электорат. Вы так нас называете?
- Ну что ты так злишься? – Харламов глянул на неё заискивающе. То есть, он пытался быть добрым и даже виноватым прикинулся, но хитрая усмешка сделать этого не давала, адвокатская натура пересиливала.
- Я не злюсь. Просто удивительно, как всё меняет одна мелочь.
- Не такая это и мелочь.
- Ты так считаешь?
- Это не я так считаю, Мань. Это испокон веков так повелось.
