Прогулка под луной - Знаменская Алина (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Примерно через час из подъезда стали выходить люди. Появилась и девушка с косой. Она попрощалась с пожилым мужчиной, еще с несколькими людьми и направилась к автобусной остановке. Он не выпускал ее из виду. Впрочем, не он один. Теперь за ней следовала еще и тощая собака.
На автобусной остановке девушка ее заметила. Опустилась возле псины на корточки и обняла ее как близкую подругу. Псина, чуть помедлив, все же лизнула девушку в лицо. Собака осложняла дело. Если эта пигалица не взяла с собой девочку, то рано или поздно она приведет его к ней. Теперь же она явно намеревалась решать участь тощей псины. Он не ошибся. Девушка поймала такси и продолжила путь в обществе собаки. Ему ничего не оставалось, как тоже поймать такси.
Они вернулись к ее дому. Когда девушка с собакой скрылись в подъезде, первым его побуждением было — подняться вслед за ними. Но подумав, он этого делать не стал. Он понял, что в квартире они пробудут недолго. Так и случилось.
Полчаса спустя девушка вышла во двор с дорожной сумкой через плечо в сопровождении собаки. Они сели в такси. По дороге остановились у магазина «Спорт».
Нетрудно было догадаться, что девушка покупает намордник и поводок. На Ленинградском вокзале он пристроился в очередь сзади нее и теперь почти касался носом ее каштановых волос.
Лимон и конфеты. Приятно обезоруживающий запах. Но он прекрасно знал: запах ничего не говорит о человеке. Запах — приманка, на которую они, мужики, слетаются, как мухи на сладкий сироп. Прилипают и гибнут. Она купила билет до Нелидова. Он четко услышал станцию. Все. Теперь осталось убедиться, что ее пустили в вагон с этой псиной, и можно возвращаться к машине. Выехать за город и лететь во весь дух, чтобы встретить где нужно этот псковский поезд.
Глава 14
Все обитатели дома Зотовых, включая кота Бонифация, сгрудились у окна кухни — посмотреть, как будет есть Шейла. Никита не велел подходить близко: собака при людях есть не станет. Ей налили парного молока, положили туда куски булки, Алька поставила миску на землю и отошла к крыльцу. Шейла постояла в задумчивости, посмотрела на девочку печальными глазами и нерешительно приблизилась к миске.
— Кушай, Шейла, кушай, — проникновенно просила Алька, складывая брови домиком.
Собака послушно наклонилась и стала лакать. Она ела не торопясь, аккуратно доставая из миски куски белого хлеба и собирая крошки большим розовым языком. Алька присела на корточки и подперла щеки кулаками. Из окна кухни было видно, как девочка что-то нашептывает собаке, а та в ответ лишь вздыхает, принимаясь за новый кусок. А когда поднимает морду, чтобы взглянуть на девочку, то с ее обвислой кожи возле носа капает молоко.
— Ничего не ела, видимо, с того самого дня, — предположила Инна. Маша кивнула:
— Соседи сказали, никого не подпускала близко. Лежит на земле и рычит. Бабульки пытались ее прикармливать — бесполезно.
— Ничего, отойдет теперь.
Никита наконец разрешил девочкам выйти во двор, и они обступили собаку сердобольной компанией.
— Как ты? — спросила Инна, как только подруги остались одни.
— Никак не могу прийти в себя. Знаешь, мне кажется, что, если бы я не уехала, этого не случилось.
— Еще не хватало, чтобы ты обвиняла себя в его гибели! — Иннин голос прозвучал строго и даже категорично. — Давай-ка отправляйся спать с дороги. Напейся теплого молока с медом — это лучшее успокоительное, — и вперед. Завтра проснешься с другим настроением.
Голос подруги, спокойный, уверенный, возымел действие. Маша не стала возражать. Безропотно наблюдала, как подруга достает из холодильника банку молока, наливает его, белое и густое, в ковш, ставит на огонь. Тут же водружает перед Машей миску со свежим, прямо в сотах, медом. Послушно, как ребенок, Маша отламывала ложкой податливые восковые ячейки и отправляла в рот. Запивала горячим молоком. Одновременно она наблюдала, как грациозная Инна привычными движениями ставит на газ чайник, сверху перевернутую трехлитровую банку, сверкающую чистотой, — стерилизует посуду под молоко. Подумала: мадонна в деревне. А вслух сказала:
— Не было бабе печали, прислал Бог однокурсницу.
— Чего бы ты понимала, — откликнулась Инна. — Ты первая и, наверное, последняя, кто меня в моем лесу навестил. Девчонки подрастут, мы к тебе в Москву приедем. Не обрадуешься?
— Обрадуюсь, — пообещала Маша.
— Вот и расквитаемся.
После выпитого молока в самом деле стало клонить в сон. Маша прошла через сад к ставшей уже своей мансарде. Поднялась по лестнице предбанника наверх, в комнату. Задернула все занавески, чтобы слегка умерить прыть июньского солнца, сняла с себя все лишнее — жара — и нырнула под прохладные простыни. Она почти моментально провалилась в спасительный, как лекарство, сон и… проспала пятнадцать часов кряду.
Последний раз с ней такое случалось после студенческого трудового лета, когда, вернувшись из стройотряда в Москву, она спала почти сутки. Организм как бы заявлял: все, подруга, больше не могу. И отключал все системы.
Когда проснулась — на дворе сиял белый день. Солнце палило со всей беспощадностью июньского полудня. Альки на кровати не было. Зато под кроватью щедрой россыпью валялись листки из блокнота, исписанные крупным почерком.
— Люди творят, а ты дрыхнешь, — упрекнула себя Маша и спрыгнула с постели.
В саду ее встретила Шейла. Собака поднялась навстречу старой знакомой и дала себя погладить.
— Ну как, подружка, тебе уже лучше?
Вместо ответа собака лизнула руку девушки и поковыляла впереди нее к дому. Первое, что увидела Маша, войдя в дом, — это чужой летний мужской пиджак, небрежно брошенный на спинку стула в кухне. У Инны гости — догадалась Маша и собралась было потихоньку повернуться и уйти, как услышала из гостиной Алькин голос. Затем — незнакомый мужской. Ничего себе — подарочки! Все три девочки Зотовых мирно играют в песочнице, а она сидит и развлекает взрослого гостя. Вопиющая невоспитанность! А Инна тоже хороша — не могла сделать замечание, отослать ребенка во двор. Своим детям небось не позволила крутиться под ногами у взрослых. Придется вмешаться. Решительным шагом она направилась в гостиную. Опасения подтвердились: за столом, спиной к двери, сидел Иннин гость, а напротив с самым серьезным видом восседала Алька и занимала его разговорами! Маша направила многозначительный взгляд на свою воспитанницу. Та никак не отреагировала. Напротив, она даже улыбнулась краешком рта. Мужчина, видимо, заметив мимические упражнения девочки, обернулся и с интересом воззрился на Машу. Та, в свою очередь, несколько секунд молча рассматривала незнакомца. На вид лет тридцати — тридцати пяти. Сухопарый, жилистый. Загар такой, что невольно думаешь о море. Родственник? Если так, то скорее по линии Инны. На здоровяка Никиту совсем не похож. Хотя и на Инну — тоже. Откуда ни возьмись — просочилась нотка неприязни: сидит при женщине. К тому же рассматривает так беззастенчиво. Забрать Альку и уйти.
Но гость, словно прочитав Машины мысли, не торопясь поднялся и, цепко глядя девушке в глаза, произнес:
— Ну, здравствуйте, Маша.
В его приветствии она не услышала тепла. Напротив, от звука его голоса повеяло чем-то странным.
Маша отнесла эту странность на счет Алькиной внезапно проснувшейся болтливости. Если она с утра занимает гостя разговорами, то наверняка надоела ему рассказами о Маше. Вот у него и получилось чуть ли не угрожающе: «Ну, здравствуйте, Маша».
Странно, Алька никогда не была особенно разговорчивой.
— Здравствуйте, — бросила Маша и еще раз выразительно посмотрела на Альку.
Та, приняв самый смиренный вид, опустила очи долу. Паузу нарушила Инна. Она вплыла в гостиную с огромным блюдом клубники.
— Угощайтесь, — поставила блюдо на середину стола.
— А у вас гости? — полувопросительно проговорила Маша, изобразив улыбку. Она не смогла бы объяснить, чем не понравился ей Иннин гость, но это так и было. Мужчина выбрал самую крупную ягоду и протянул Альке.
