Мститель (СИ) - Рейн Карина (лучшие книги txt) 📗
Взгляд сестры вновь задумчиво тускнеет, пока она анализирует мои слова, а я пытаюсь подобрать более рациональное объяснение происходящему. Какова вероятность того, что в нашем городе есть наша точная копия? Я, конечно, слышала, что у каждого человека есть по паре-тройке двойников, но ведь смысл и заключается в том, что они всего лишь похожи, а не выглядят как твоя точная копия — будто только что прямиком из сканера.
— Я думаю, что эта грёбаная жизнь настолько непредсказуемая и богатая на неподдающиеся логике сюрпризы и совпадения, что в ней мало что может не случиться, — фыркает близняшка. — Ты сама подумай: ты встретила парня своей мечты просто потому, что какому-то придурку пришла «гениальная» мысль превратить твою жизнь в ад и ненароком заставить перевестись, а невероятно похожая на нас с тобой девушка подставила Егора четыре года назад. Без таких совпадений жизнь была серой и скучной.
Я киваю, хотя лично я прекрасно обошлась бы без этих «весёлых» приключений, но внутренний червь сомнений всё же гложет меня изнутри, потому что, несмотря на мою скоропалительную влюблённость в Егора, реалиста во мне просто так не закопать. Быть может, вся эта история выеденного яйца не стоит, но я всё же спрошу об этом у родителей.
Спать мы с сестрой ложимся в обнимку на неудобном раскладном диване бабушкиной однушки, потому что слишком долго держались на расстоянии. И сейчас, в этом положении, я чувствовала себя так, будто два недостающих кусочка мозаики вдруг стали на свои места — настолько спокойно и легко стало внутри.
Утром мы с сестрой разошлись каждая в свою сторону, и я пообещала сегодня же вечером вернуться обратно домой, потому что причин жить отдельно от семьи у меня больше не было.
На территории универа по привычке паркуюсь почти в самом конце, даже не заметив, что пара проницательных песочных глаз уже ждёт меня, неотрывно следя за каждым движением. И вот когда я захлопываю дверцу машины и оборачиваюсь, натыкаясь на весьма недвусмысленный взгляд Корсакова, который тут же приходит в движение, направляясь в мою сторону, сердце заходится в лихорадочном ритме. По венам поднимается обжигающее тепло, заставляя щёки предательски краснеть, будто и не было этих десяти болезненных дней, за которые я прошла все девять кругов ада.
Егор тормозит лишь тогда, когда между нами не остаётся ни одного сантиметра свободного пространства; при этом не делает ничего, чтобы заставить моё сердце биться ещё чаще — просто пристально смотрит в мои глаза — но я всё равно чувствую гулкие удары о рёбра, а голова начинает кружиться, опьянённая глубоким омутом глаз Егора.
— Ты же говорил, что тебе постоянно хочется дотрагиваться до меня, — не выдержав, говорю я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Но она никак не хочет разряжаться; наоборот, после моих слов глаза парня вспыхивают с новой силой, посылая по телу нервную дрожь.
— А тебе хочется, чтобы я до тебя дотронулся? — лукаво спрашивает он. пройдясь глазами по моему телу от макушки до пяток.
— Очень удобно — заставить меня признаться, что ты мне нужен, чтобы потом делать со мной всё, что захочется, — фыркаю в ответ.
Пока Егор думает над остроумным и метким ответом, огибаю его и направляюсь ко входу в универ, мысленно рисуя на доске 1:0 в свою пользу.
Вот только уходить мне никто не разрешал, как я поняла чуть позже: чья-то сильная рука хватает меня за подол куртки и тянет назад до тех пор, пока я не впечатываюсь в крепкую грудь.
— А я тебе нужен? — раздаётся тихий вкрадчивый голос прямо над ухом.
Усмехаюсь и закатываю глаза — вот уж кто действительно неисправимый.
Но его вопрос — это не тема для смеха, потому что у наших отношений — если они будут — не должно быть статуса «игры в кошки-мышки».
Поэтому я укладываю свои руки поверх его, которые обнимают меня за талию, и вдыхаю поглубже для храбрости.
— Нужен.
Облегчённый выдох в мою макушку выдаёт Егора с головой — изображая из себя невозмутимого мачо, внутренне в данный момент он очень уязвим.
По крайней мере был, потому что теперь, судя по тому, что его руки проникли под мою куртку и прикоснулись прямо к коже, неуверенности он не испытывал от слова совсем.
— Знаете, я тут подумал… — слышу мужской голос и поворачиваю голову к его источнику: недалеко от нас стоят четверо парней — те самые, с которыми ночью Егор заявился ко мне — и двое из них были в компании девушек. Голос подал тот, что стоял чуть поодаль и кривился, глядя на нас с Егором. — Переведусь-ка я в другой универ к чёртовой бабушке, потому что видеть ваши довольные рожи уже осточертело.
— А я-то надеялся, что когда у тебя с Кристиной всё наладится, ты перестанешь брюзжать, как девяностолетняя бабка, — задумчиво выдал брюнет, обнимавший робкую блондинку.
— Так я не против чувств, когда дело касается меня, — хмыкает первый. — Но вы, ребята, со своей нежностью меня в могилу вгоняете.
Егор представляет меня своей компании, и пока он это делает, я ловлю себя на мысли, что даже не задумывалась о том, почему он не сделал этого раньше. Нет, сейчас-то ясно, почему — он ведь не собирался встречаться со мной, только отомстить — но тогда мне и в голову не приходило обижаться на то, что он не подпускает меня к своему окружению.
Должно быть, слишком сильно влюбилась, раз не замечала таких очевидных вещей.
Я с первого раза запоминаю серьёзного Кирилла, безбашенного Макса, немного грустного, но решительного Костю и Лёшу «без царя в голове» (по комментариям самого Егора), но больше всего рада знакомству с улыбчивой Ксенией и робкой Ниной — они абсолютно не вписывались в этот круг общения, но вместе с тем Кирилла и Максима было сложно представить с кем-то другим.
Про таких обычно говорят «гармоничная пара».
Интересно, а как смотримся со стороны мы с Егором?
Вопреки собственным ожиданиям рядом с Егором чувствую себя слегка… лишней, хоть он и познакомил меня со своими друзьями. Не знаю, чем это обусловлено, но испытываю жгучее желание просто скрыться из глаз — на пары, например. Осторожно выкручиваюсь из объятий парня и, чтобы не обидеть, оставляю поцелуй на его щеке; напоследок успеваю заметить задумчивый взгляд Максима, но не даю себе возможности зависнуть на этом и просто позорно сбегаю, жалея, что не могу оставить на парковке собственные мысли.
Возбуждённые шёпотки начинаю улавливать ещё до того, как достигаю своей аудитории; недоумённо осматриваясь по сторонам, замечаю возбуждение и неверие, застывшее на лицах студентов. С присущими мне параноидальными наклонностями ожидаемо решаю, что дело во мне и Егоре — полагаю, мало кто в универе не заметил наших бесконечных обжиманий, яростно перекрещивающихся взглядом во время ссоры (по крайней мере, с моей стороны) и последующего примирения. Но на меня никто не обращает ровным счётом никакого внимания, оживлённо обсуждая что-то между собой, при этом дружно уткнувшись лицами в экраны гаджетов, и я совершенно не понимаю, что происходит.
Это не прекращается даже в аудитории, куда я захожу, скрываясь от всеобщего безумия, потому что здесь галдёж, ограниченный небольшими размерами комнаты, усиливается ещё больше.
Он едва ли прекращается, когда вместе со звонком в аудиторию входит преподаватель — и то, наверно, потому, что именно Валентину Викторовну все без исключения боялись.
Совсем как Викторию Эдуардовну в моём прежнем универе.
— Я что-то пропустила? — спрашиваю у Маринки — своей соседки по парте.
Судя по тому возбуждению, которое напрочь снесло тормоза у всех без исключения, к нам в универ как минимум приезжает… ну не знаю, Сергей Лазарев, например.
Марина окидывает меня взглядом, а-ля «ты что, прикалываешься?», но увидев на моём лице искреннее недоумение, удивлённо округляет глаза.
— Ты-то как можешь не знать? С Корсаковым встречаешься, а он, можно сказать, в гуще событий!
От таких туманных объяснений мой мозг испытывает желание завернуться в узел, потому что… Что опять натворил Егор, и почему я об этом не знаю?
