Признания без пяти минут подружки (ЛП) - Розетт Луиза (читать книги полные .txt) 📗
Когда я его вижу, меня охватывает оживление — на сайте папы уже давно не было новых публикаций. Однако я перехожу по ссылке, и публикация оказывается просто набором бессмысленных символов. Раньше такого не было. Интересно, не взломали ли меня? Я захожу под паролем администратора и удаляю это.
Меня бесит, что никто больше не пишет на папином сайте. Его все забыли? Похоже, годовщина смерти — это большое событие, но после него жизнь продолжается.
Я открываю письмо от Вики, из колонок начинает греметь «Monster Mash», и выскакивает фотография. На ней Вики с огромной пышной прической, нарисованной родинкой над верхней губой и в очках «кошачий глаз». Под фотографией подпись: «Подготовилась к Хэллоуину. А ТЫ кем нарядишься, Милашка?»
Я пишу ответ: «Не отмечаю Хэллоуин в этом году. И так чувствую себя, как на шоу уродов. А ты выглядишь ПОТРЯСАЮЩЕ!» Жму на «Отправить».
Потом открываю письмо от Трейси. В нем большой пост — она несколько дней распускала сплетни о нем на сайте. Он демонстрирует тройку любимых дизайнеров Трейси и тройку самых модных учеников «Юнион Хай», в образах которых Трейси увидела много общего с ее любимыми дизайнерами. Пока я рассматриваю фотографии Кристин, Холли и симпатичной новенькой, с которой я ни разу даже не общалась, я осознаю, что мне никогда не попасть в Список Шика.
Никогда.
Все наши друзья оказывались там как минимум один, если не два-три, раза — и сама Трейси все время там — но мне так и не удалось. Даже, когда я ношу образы, которые она сама составляет.
Может, причина моего непопадания в Список Шика больше связана с моим лицом и статусом в «Юнион Хай», чем с одеждой.
Дважды щелкаю на ярлык программы Предварительного экзамена и пытаюсь сконцентрироваться на прохождении теста, но это слишком для моего мозга.
К черту этот дурацкий предварительный экзамен. Я не пойду завтра на тестирование.
Залезаю на кровать, беру телефон и вставляю в уши наушники. Я слушаю Адель, у которой абсолютно уникальный голос, и со мной происходит то, что называется прозрение.
Оперным певцам не приходится петь в унисон.
Рок-звездам не приходится петь в унисон.
И после этого мюзикла мне тоже не придется.
ЗИМА
9
возмездие(сущ.): отплата
(см. также: сюрприз Конрада)
— Дирк Тейлор? — восклицает мама, краснея до корней волос.
Она неуклюже пытается поправить зимнее пальто, переброшенное через ее руку, и сумочку, висящую на плече, когда папа Холли пожимает ей руку и сияет улыбкой на миллион мегаватт (и долларов).
— Я уж точно не ожидала вас встретить на премьере школьного мюзикла, — она слегка качает головой в знак недоверия. — Я такая фанатка ваших фильмов.
Меня раздражает, что все упорно называют работы Дирка Тейлора фильмами.
О каких фильмах мы вообще говорим? Я его даже не знаю в лицо.
Ну, может, и знаю, совсем чуть-чуть. Возможно, он один из тех актеров, которые везде получают небольшие роли, и за счет этого становятся вполне узнаваемыми, но никто не может назвать хоть один фильм, где он снимался.
— Я думала, вы получите награду за «Весенний дождь». Или за «Хороший выход». И вообще за все фильмы, в которых у вас были номинации, — бурно восторгается мама.
Ладно, значит, женщины маминого возраста знают названия его фильмов.
Постойте... номинации? Этот парень номинировался на Оскар?
— Посмотри на свою маму, — шепчет мне в ухо Трейси. — Она вся покраснела — так мило! Так классно, что она сегодня в своем любимом наряде.
Пока Дирк Тейлор внимательно рассматривает мамину юбку—карандаш своими пронзающими, работающими на камеру, голубыми глазами, мне хочется, чтобы сегодня она была одета во что–то другое.
— Вы здесь живете? — спрашивает мама, явно озадаченная присутствием кинозвезды в Юнион — кто бы мог подумать!
Я замечаю, что он все еще держит ее руку, а она даже не делает попыток убрать ее. Холли, стоящая рядом со своим папой с самым большим букетом из всех, которые я видела, тоже замечает реакцию моей мамы и заговорщически мне улыбается, что кажется мне тревожным знаком.
— Мы с папой переехали сюда этим летом, миссис Царелли, — говорит Холли. — В этом году он преподает в Йельской Школе драмы.
— Ну, Холли, талант определенно передается по наследству. Твое выступление было необычайным. У тебя такой приятный голос! — говорит мама.
Мама хвалит Холли за ее выступление и не сказала мне ни слова о моем. Ну и что, что у Пассажира №3 всего две сольные строчки? Нет маленьких ролей, есть маленькие актеры, так ведь?
Конечно, у нее совсем не было возможности сказать хоть что-то, потому что ее застал врасплох Дирк Тейлор, который, кстати, так и держит ее за руку.
— Холли потрясающая, правда? — говорит Роберт, выходящий из мужской раздевалки. Его шея бережно закутана красным шарфом, будто он может простудиться в холле. Трейси достает свой iPhone и фотографирует его.
— Ты шутишь? — шепчу я.
Она мрачно качает головой.
— Эта штука из трехслойного кашемира.
— Роберт! — восклицает мама. — Я и понятия не имела, что ты такой талантливый! Ты был просто волшебным!
Она не врет — он и правда был потрясающим. Мне кажется, Роберт сейчас лопнет от счастья. «Спасибо, миссис Це», — говорит он с небольшим поклоном.
Я по-прежнему жду, что она скажет что–нибудь обо мне.
— Отличный спектакль, сынок, — говорит Дирк, наконец отпустив мамину ладонь, чтобы пожать руку Роберту.
Голос Роберта опускается примерно на октаву. Он изо всех сил мужественно жмет руку папе Холли и говорит: «Спасибо, Дирк», как будто уже несколько лет зовет его по имени.
— У меня бы ничего не вышло без моей исполнительницы главной роли, — добавляет он.
Роберт целует Холли в щеку. Мама наблюдает за ними чуть дольше, чем следует, а потом переводит взгляд на меня.
Маме всегда нравился Роберт, несмотря на его историю с враньем. Думаю, она, возможно, надеется, что когда-нибудь мы начнем встречаться, и это закончится совместной жизнью. Но сейчас я уверена, что она считает мой шанс упущенным. Ну, конечно, куда уж мне до дочки Дирка Тейлора?
— Милая, ты отлично поработала, — она наконец обращается ко мне, приобняв меня одной рукой и прижав к себе. — Ты смотрелась так, будто тебе по—настоящему весело.
— Любое шоу — ничто без хороших второстепенных актеров, — добавляет Дирк, кивая головой.
На долю секунды, когда его обаяние и харизма направляются на меня, я чувствую его теплоту и энергию... и что-то особенное. Но я знаю, что это актерство и отказываюсь поддаваться ему, как группка мам, стоящих вокруг нас и жаждущих принять участие в беседе. Они придвигаются все ближе и ближе, заставляя меня чувствовать клаустрофобию.
— Отличный танец, Роуз, — продолжает Дирк. — И у тебя отличный гармонический слух и замечательный сильный голос. Я тебя слышал в каждом номере.
Вот вам и унисон.
В разговор влезает Холли:
— Он имеет в виду, что ты фантастически спела.
Дирк кажется озадаченным.
— Ну, конечно, я это и имею в виду! Это потрясающе — иметь такой необычный голос. И почему ты хочешь петь как другие?
Я не хочу петь как другие, Дирк. И как только я покончу с мюзиклом, я никогда больше не буду стараться петь как все остальные.
— Мистер Тейлор? Фото, пожалуйста, — говорит репортер из «Хроник Юнион».
К нему, должно быть, как-то просочилась информация о Тейлорах. Не думаю, что «Хроники» раньше интересовались премьерами в «Юнион Хай».
— На самом деле, это вечер моей дочери, поэтому я предпочту не сниматься, — отвечает Дирк с довольно странной гордостью — он всего лишь упустил возможность сфотографироваться для газеты маленького городка.
— А как насчет вашего фото с дочерью? — спрашивает репортер.
Он не собирается терять самую большую городскую сенсацию за последние, мм, примерно двадцать лет.
