Дьявол в Лиге избранных - Ли Линда Фрэнсис (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Ее звали Уиннифред Опал, и как раз перед открытием кафе в одиннадцать тридцать она подошла ко мне, когда я клала булочки с маслом и сладкие плюшки с апельсиновой глазурью, которые принесли с кухни, в духовку для подогревания хлеба.
– Как ужасно, – сказала она, доставая пару алюминиевых щипцов, – когда некоторые настолько невежливы, что не сообщают ни одной живой душе, что не придут работать в кафе.
Это что, камень в мой огород?
Уинни была крупная женщина, высокая, но не толстая, футов шести росту. Она заплетала свои густые волосы в длинную простую косу и имела страсть к собакам. Она оглушительно смеялась, а ее манера одеваться не дотягивала до идеального ЛИУК. Единственная причина, по которой ее приняли в Лигу, – это то, что она была прямым потомком самой Юнис Хустон Брайтли.
Мягко говоря, Уинни была со странностями, что встречается не так уж редко в Техасе, но очень необычно для Лиги. Она постоянно пыталась привлечь внимание средств массовой информации к своему движению в защиту животных. Вы себе представить не можете, какой шум она подняла несколько лет назад, когда с неистовой яростью ополчилась против тех, кто носит меха. Если вы не видели Уиннифред Опал, разбрызгивающую из тюбика желтую французскую горчицу, которая въедается намертво, считайте, что вы ничего не видели. Гринписовцам с их баллончиками с краской есть чему поучиться у нашей Уинни. С тех пор как она скупила весь запас горчицы во французском магазине, в нашем городе не увидишь и кроличьего хвостика.
– Чего не хватает Лиге, так это свежей крови, – добавила она тоном, который должен был прозвучать оскорбительно.
Сначала я замерла, но потом медленно повернулась к ней лицом, так как меня осенила одна мысль. Свежая кровь?
– Ну конечно, Уиннифред! Ты абсолютно права! Нам, безусловно, не хватает свежей крови. Я как раз говорила об этом матери. Ты просто гениальна!
Уиннифред в изумлении разинула рот. Но будь хоть трижды странная, она могла оказать поддержку Никки Граут.
– Знаешь, Уинни, мы недостаточно с тобой общаемся.
Она так и застыла, держа в воздухе булочку длинными серебристыми щипцами:
– Мы с тобой?
– Конечно, Уинни. У нас никогда не было возможности встретиться и поговорить с глазу на глаз. Пора нам узнать друг друга получше. Давай созвонимся. Договоримся о времени и вволю поболтаем.
Мы закончили раскладывать булочки. Клянусь, Уинни улыбалась на протяжении всей смены. Она даже ни разу не наорала ни на кого из клиентов, что, согласно летописям ЛИУК, произошло впервые. В кафе в тот день было много посетителей, и я выбралась из «Брайтли» почти в три. Десять минут спустя я была дома, но все равно нужно было поторопиться, если я собираюсь все выяснить до того, как Никки пойдет делать прическу. Приехав в салон, я не теряла ни минуты.
– Итак, расскажи мне, дорогая, что ты знаешь о Сойере Джексоне.
Я едва успела в «Салон Франсуазы» вовремя, чтобы встретить Никки. Но все-таки мне это удалось, и теперь в ожидании Эжени, хозяйки салона, мы пили розовый лимонад из якобы хрустальных стаканов. Настоящее имя Эжени было Юлесс Фрэнкс, но она так божественно управлялась с волосами, что я не говорила никому ни слова о ее метаморфозе. Где-то в глубине души мне были крайне любопытны люди, у которых хватило смелости на то, чтобы полностью изменить себя.
– То есть как – что я знаю?
На лице Никки, разглядывающей свое отражение в зеркале, было написано нетерпеливое ожидание преображения. Все в «Салоне Франсуазы» было кружевное и пышное, розовое, из сатина или бархата. Я знала, что Никки здесь понравится, и, сказать по правде, она не могла дождаться начала. Проблемы начались, когда из задней комнаты вышла Эжени с краской для волос в руках. Увидев ее, Никки сникла, выдохлась, как долго стоявшее открытым шампанское.
– Фреди, ты уверена, что мне стоит это делать? – спросила она.
– Конечно, уверена. Одно дело блондинка, и совсем другое – крашеная блондинка.
– Не похоже, чтобы это сделало из меня блондинку, – сказала она, рассматривая цвет.
Эжени взяла стакан с лимонадом из рук Никки.
– Не волнуйтесь, – сказала она. – Я знаю, что делаю.
Никки смотрела на свое отражение глазами загнанного оленя. Как мне показалось, единственное, что я могла для нее сделать, это отвлечь от происходящего. Кроме того, мне действительно хотелось кое-что разузнать.
– Итак, ты рассказывала мне про художника.
– Что?
– Про Сойера Джексона.
– Ах, да. – Мы встретились глазами в зеркале. – Так он тебе понравился?
Опытная рука Эжени дрогнула. В любом салоне красоты сплетни – те же деньги, и новость о том, что Фреди Уайер интересуется посторонним мужчиной, принесла бы Эжени неплохие дивиденды.
Я внесла ясность.
– Он очень талантлив. И несмотря на то, что он предпочитает мужчин... – Эжени вздохнула и вернулась к работе. – Я уверена, что выставка его работ будет пользоваться огромным успехом. Но я фактически ничего о нем не знаю.
– Ну, он просто душка, – сказала Никки, не сводя глаз со своего отражения в зеркале. – А его искусство прямо божественно. В его мизинце больше таланта, чем у любого известного мне художника. Но он очень разборчив в том, кому показывать свои работы. Меня не удивило, что он тебе отказал.
– Разве я тебе не говорила, что он в конце концов согласился?
Никки подняла глаза, чтобы увидеть меня в зеркале:
– Да ты что!
– Да, вот так.
Никки покачала головой, что, должно быть, выражало изумление, и парикмахерша выразила неудовольствие.
– Это же здорово! – воскликнула Никки.
– Так что еще ты о нем знаешь? Меня это интересует в рекламных целях, конечно.
– Ну, его семья переехала в Уиллоу-Крик, когда я ходила в пятый класс. Он учился на первом курсе.
– Он так давно тут живет? – Как получилось, что я ничего не слышала о нем раньше? – Где он жил?
– Там же, где и сейчас.
А, старше меня, жил в южном Уиллоу-Крике. Все понятно.
Никки восхищенно улыбнулась:
– Уже тогда все знали, что он не такой, как все. Он был большой и мускулистый, и не боялся лезть в драку.
Я была сбита с толку:
– Разве этого нельзя сказать почти о каждом парне из южного Уиллоу-Крика?
– Может быть, но Сойер жил искусством. Никто из парней в нашем районе не интересовался ничем таким – по крайней мере, никто бы в этом не признался. А Сойер все время рисовал, говорил о разных художниках. Я помню, моя мать и все остальные сплетничали о нем и о его претензиях на понимание искусства. Кроме того, его родители были старыми, как бабушка и дедушка. Думаю, они что-то преподавали в университете. Они были очень умные, прямо как Сойер. Он рано закончил школу и уехал из города, а вернулся только в прошлом году. Ты должна была видеть его дом. Просто развалина. Он сделал ремонт, и все время пытается что-то улучшить.
– И кто теперь его друзья?
– Я не знаю.
– А как насчет бойфренда?
– Понятия не имею, Фреди. Спроси у него самого.
Как будто я буду совать нос в чужие дела. Во всяком случае, не в открытую.
Я ничуть не продвинулась в своем расследовании, но тут все попытки пришлось приостановить, потому что Эжени повела Никки смывать краску. Ужас моей протеже рос прямо пропорционально тому, как менялась ее прическа. Вернувшись и посмотрев на себя в зеркало, Никки чуть не упала в обморок.
– Господи Боже мой! – Это прозвучало довольно мрачно. – Мои волосы – и каштановые!
– Да нет же, глупенькая, это не так.
Это действительно было не так. Высохнув, волосы будут соответствовать эталону Лиги избранных. Темный блонд, который смягчит ее внешность.
– Теперь пусть Эжени тебя подстрижет.
Больше я не услышала ни слова ни о Сойере, ни о чем-либо еще. Никки вжималась в кресло все глубже и глубже, пока Эжени подстригала нижние слои ее прически «лесенкой». Наконец Эжени взялась за фен для укладки.
Это была вторая причина, по которой я хранила молчание об Эжени, также известной как Юлесс. «Салон Франсуазы» был единственным местом в Уиллоу-Крике, где для укладки использовали фен. Во всех остальных салонах красоты волосы сначала заливали лаком, а потом сушили. Пока не открылся «Салон Франсуазы», мне приходилось ездить в Сан-Антонио, чтобы мне нормально уложили волосы.
