Писательница для Белова (СИ) - Котлярова Екатерина (книги хорошего качества TXT, FB2) 📗
Будто он уже руками скользит. Касается.
Собственнически. Так, как может только он. Заявляя на меня права. Вновь и вновь давая понять, что я его.
Я делаю вдох. Начинаю снова дышать. Потому что вижу его.
Моего родного. Мою часть души. Моё сердце.
Я прогнала. Он ушёл. И унёс с собой смысл жизни.
Потому что он мой смысл. Он моя жизнь. Он моё всё.
Тогда я совершила огромную ошибку. Прогнала. И сама ушла. А он исчез. На всю эту неделю. Я не видела его в университете. Но написать первая не решалась. Не знала, как и чем оправдать себя. Как сказать, что даже сутки без него уже ад.
Да, не сказал. Но не я одна пострадала в той аварии. Я вновь и вновь прокручивала в голове его слова. И всё больше презирала себя за то, что поступила столь необдуманно.
И только тошнота по утрам и сильная слабость, стали моей надеждой на то, что я могу ему написать. Я покупала тесты дрожащими от предвкушения и счастья руками. И прыгала в ванной комнате, рыдая от счастья, что беременна.
Я хотела позвонить ему. Сообщить новость. Почему-то была уверена, что Дамир будет счастлив.
Но мой любимый, мой непостижимый, мой самый невероятный мужчина стоит в отделении женской гинекологии и смотрит на меня с тревогой и тоской.
Я первая делаю шаг к нему. Второй.
А потом меня просто сносит его огромное тело. Родные, такие родные, самые крепкие и надёжные во всём мире руки обхватывают мою талию. Мои ноги отрываются от пола.
Лицо к лицу. Глаза в глаза.
Карий взор пылает так, что я снова теряю способность дышать. В его глазах столько всего, что не верится.
Дамир держит бережно. Его руки чуть подрагивают. Губы несколько раз дрогают, будто он хочет что-то спросить. Задать крайне важный вопрос, но не решается. Снова ощупывает взглядом.
— Что-то болит? — выдыхает хрипло.
Я жмурюсь. Наслаждаюсь звучанием его голоса.
Скучала. Боже мой! Как же я скучала! Как мне не хватало его.
Я несмело, боязливо поднимаю руку и кладу на щёку Дамира. Он в то же мгновение прикрывает глаза, льнёт к ладони, начинает прерывисто дышать.
— Ничего не болит, — мой голос дрожит от переполняющих меня чувств.
— А что здесь делаешь?
Дамир делает несколько шагов к скамьям, садит меня, а сам опускается на корточки. Снова наши лица на одном уровне. Снова он смотрит так, что мысли путаются. Я забываю, о чём он спросил. Забываю, где мы находимся.
Пальчиками поглаживаю щёку Дамира, наслаждаюсь тем, как приятно колет подушечки его отросшая щетина. Испытываю вину за то, что вижу круги под его глазами.
Он скучал. Знаю это. Чувствую душой.
— Ягодка, — говорит тихо, перехватывая мою ладошку, поворачивая немного голову и целуя пальцы. — Что ты здесь делаешь? Почему была у врача?
Я хмурюсь. И вся сжимаюсь. Как он отреагирует на новость о моей беременности? Что если он не хочет детей? Сейчас вдруг снова накатывает страх.
— Катя, — хмурит густые брови, подаётся вперёд.
Забирает лист из судорожно сжатых пальцев, разворачивает. Смотрит. Переводит на меня недоверчивый взгляд. Я дёргаюсь. Не могу понять его эмоции.
— Мы ждём ребёнка?
Его тон нейтральный. Не выдающий эмоций. Я не выдерживаю. Всхлипываю. Киваю.
— У нас будет маленькая ягодка? — тон Дамира становится надломленным.
— Д-д-д-а, — снова кивок.
До моего мозга доходит, что Дамир говорит «мы». Мы ждём ребёнка. У нас будет ребёнок.
— Моя. Ты навсегда моя, Катерина, — говорит столь серьёзно и собрано, что я непроизвольно выпрямляю спину.
— Дамир…
— Больше я никогда не отпущу, Катя. И не проси. Видит Бог, я дал тебе время. Ушёл, чтобы не давить. Чтобы ты приняла всё. Но больше… Никогда! — припечатывает жёстко. — Ты моя. Вся. Полностью. Ты и наш ребёнок. Я не отпущу.
— Не отпускай, — я скольжу руками на широкие плечи и начинаю горестно рыдать. — Не отпускай меня больше никогда. Я без тебя не жила. Не отпускай…
Щёки мокрые, нижняя губа дрожит, я больше не могу вымолвить ни слова.
— Моя девочка. Моя. Я не умею жить без тебя. Не способен дышать. Ты понимаешь хоть, что значит быть без воздуха?
— Понимаю, — выдавливаю, подставляя лицо под жадные поцелуи своего Дамира. — Понимаю…
*****
Наша свадьба проходит тихо и без размаха. Мы просто расписываемся, а потом едем в ресторан с его и моей семьёй. А ещё Таней и Савелием. Мы собрались вчетвером и поговорили. Смогли отпустить все обиды и всю злость. Ведь только благодаря им, Дамир Белов взглянул на меня. Только благодаря Саве и Тане мы нашли друг друга в этом огромном мире.
И совсем скоро, когда на свет появятся наши малыши — мальчик и девочка — они станут крёстными отцом и матерью сына. А сестра Дамира крёстной дочери. Узнав судьбу этой хрупкой девушки, я просила у неё прощения за то, что злилась и винила её.
— Маленькая, — руки Дамира ложатся на мою талию, изгибы которой практически исчезли, — ты снова в этих лосинах.
Говорит с лёгким укором, в котором слышится улыбка. Он перестал ревновать. Когда на моём пальце появилось кольцо, я сменила фамилию, а мой живот вырос, показывая всем моё положение.
— Ты же знаешь, что на меня ничего не налезает, — я дую губы, которые в то же мгновение попадают в плен жадного рта.
Мой ненасытный, трепетный и самый любимый муж. Мой. Только мой!
Я снова пишу книги. О нём. Каждый герой посвящён ему. Моему идеальному мужу. Самому любимому и неподражаемому.
Его образ любят десятки тысяч читательниц. И я их понимаю.
Желаю лишь одного, чтобы каждая из них встретила того, кто так же сильно будет из любить и носить на руках. Я делюсь с миром своим счастьем.
— Люблю тебя, Дамир Белов. Твоя серая мышь, за которую ты так основательно взялся.
